Чех по национальности, военврач Владимир Пишел-Гаек прошел всю оборону Севастополя от начала и до последних дней. Окончив Одесский медицинский институт, он был призван служить в Приморскую армию, прошел и оборону Одессы.
Из Одессы вместе с другими частями 25-й стрелковой дивизии 47-й медсанбат был эвакуирован в Севастополь. Медикам пришлось работать в труднейших условиях в Инкерманских штольнях.
В январе 1942 году в них был развёрнут прифронтовой госпиталь на 3000, а затем ещё на 2000 коек и ещё на 1000 мест для персонала, с рядом операционных залов, где одновременно работало несколько врачей.
Однажды на его операционном столе оказался раненый, которому в бедро попала небольшая противопехотная мина. Смертельное устройство не взорвалось, но по-прежнему оставалось крайне опасным. Поблизости специалистов по обезвреживанию боезапасов не оказалось, а действовать нужно было срочно, поэтому Владимиру Федоровичу пришлось взять на себя ответственность и смелость самостоятельно изъять и обезвредить застрявший в ноге бойца снаряд. Для этого хирург и его помощники придумали защитные приспособления: установили металлические листы вокруг раны. Если бы мина взорвалась, вряд ли это могло спасти окружающих, но без рук они остались бы точно. К счастью, операция завершилась благополучно. Талант и отвага доктора сыграли решающую роль.
Владимир Пишел-Гаек спас множество человеческих жизней. Когда фашисты сортировали пленных в пересыльном лагере, он, привлеченный ими как врач, выписывал людям фиктивные справки, указывая в них несуществующие диагнозы инфекционных заболеваний. Гитлеровцы не угоняли в Германию страдающих опасными болезнями, такими как, например, тиф или туберкулез.
В начале июля 1942 года, когда город захватили немецко-румынские войска, большое число медработников оказались в плену. Среди них был и Владимир Пишел-Гаек. В своих воспоминаниях, которые хранятся в фондах музея-заповедника, он писал:
«Мы до последней минуты обороны Севастополя оставались с ранеными, разделили их участь и в фашистском плену. Думаю, излишне писать о том, что это был за ад. Сотни раненых остались на наших руках. Гитлеровские медики (если их можно назвать этим святым именем) стремились как можно больше больных и раненых отправить на тот свет. Около трёх недель мы находились в лагере военнопленных в двух километрах от Севастополя и продолжали, насколько это было возможно в условиях плена, лечить людей, спасать их от неминуемой гибели. С трудом доставали медикаменты и перевязочные материалы. Сами жили в бараке, обязаны были каждый день отмечаться в комендатуре...».
Пройдя фашистский плен и концлагерь, Владимир Федорович остался жив, благополучно вернулся в Чехословакию, где прожил до старости.
Из воспоминаний Ольги Александровны Дмитровой, капитана медицинской службы, младшего врача 90-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии:
«…В дни относительного затишья медперсонал работал по графику дежурств, а в дни боев работали все без исключения, не покладая рук, до тех пор, пока не были обработаны и эвакуированы все раненые. В полевом медпункте производилась первая регистрация и сортировка раненых. На каждого заполнялась «Карточка передового района», в которой указывалось имя, отчество, фамилия, воинская часть, диагноз ранения, оказанная помощь, способ эвакуации. По периметру отрывной части карточки было три полосы: красная (тяжелое ранение), желтая (легкое ранение) и черная (отравление ОВ). Тяжелораненым карточка вкладывалась в карман гимнастерки или прикалывалась булавкой, легкораненым выдавалась на руки. На случай смертельного исхода у каждого бойца был медальон – черный футляр, в котором находился листок с указанием фамилии, имени, отчества, адреса родных и каким военкоматом призван. На начало войны мы, медицинский персонал, опыта работы в полевых условиях не имели. Всему необходимому учила военная жизнь, обстановка, смекалка. Если не хватало жгутов, накладывали матерчатые «закрутки», когда не было спичек, добывали огонь из капли чистого глицерина и нескольких кристаллов марганцево-кислого калия».
Операционная сестра А.Г. Ковальская-Осипенко вспоминала:
«Владимир Фёдорович был блестящим хирургом – человеком великой души и золотых рук. Мы все поражались его стойкости, выносливости. Он помогал своим коллегам-врачам советом, шуткой, просто спокойствием в самых трудных условиях. … Я была свидетельницей сложных операций, проведённых Пишел-Гаеком. Сколько людей он спас от верной смерти! От разрывов снарядов однажды загорелись наружная пристройка и трактор, который подавал свет. Не стало света и воды. Мы отправились оказывать помощь на передовую. Меня тяжело ранило в голеностопный сустав, Пишел-Гаек оперировал меня и спас ногу».
Среди его наград – орден Красной Звезды, медали «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За освобождение Варшавы», чехословацкие ордена – Красной Звезды и «Военный крест», польские награды – орден «Крест Грюнвальда», знаки отличия «Крест Заслуги» I и II степеней, медаль «За Варшаву 1939–1945», памятный знак «Грюнвальд – Берлин 1410–1945», нагрудные знаки «Заслуженный врач ЧССР», «Заслуженный борец против фашизма» и другие.
В 1984 году Владимира Пишел-Гаека не стало, но память о нём спустя годы бережно хранит Севастопольский военно-исторический музей-заповедник.
Фрагмент статьи из Крымского научно-популярного журнала "Полуостров сокровищ", выпуск №35.
