«То, что занимает все живое и держит его в движении, есть стремление к существованию. Однако с существованием, когда оно им обеспечено, они понятия не имеют, что делать. Поэтому второе, что приводит их в движение, — это стремление избавиться от бремени существования, сделаться нечувствительным к нему, «убить время», т. е. избавиться от скуки». (Мир как воля и представление)
«Соответственно, счастье лежит всегда в будущем или же в прошлом, а настоящее можно уподобить маленькому темному облачку, гонимому ветром над солнечной равниной; впереди и позади облака все светло, только само оно всегда отбрасывает тень». (Мир как воля и представление)
«Жизнь глубоко пропитана страданием и не может от него убежать; наше вхождение в него совершается среди слез, в основе его ход всегда трагичен, а его конец тем более трагичен». (Мир как воля и представление)
«Желание по своей природе является болью; достижение скоро порождает пресыщение: конец был только кажущимся, обладание лишает очарования; желание, потребность предстает в новой форме; когда этого не происходит, следует запустение, пустота, скука, борьба с которыми столь же болезненна, как и с нуждой». (Мир как воля и представление)
«Ибо откуда Данте брал материал для своего ада, как не из нашего реального мира?» (Мир как воля и представление)
«Устремление, которое мы видим повсюду, многообразно тормозится, везде находится в конфликте и потому всегда в форме страдания. Таким образом, если нет конечного конца устремления, нет меры и конца страданию». (Мир как воля и представление)
«…легко объяснить, что человек любит больше всего на свете существование, полное нужды, нищеты, хлопот, боли, беспокойства, а затем снова полное скуки, и которое, где бы оно ни обдумывалось и рассматривалось чисто объективно, он бы по необходимости ненавидеть; и что он более всего боится конца этого существования, которое, тем не менее, является для него единственно верным. Соответственно, мы часто кажемся жалкой фигурой, уродливой и сгорбленной от старости, нужды и болезни, от всего сердца взывающей к нам о помощи для продления существования, конец которого по необходимости казался бы вполне желательным, если бы было объективное суждение, что был определяющим фактором». (Мир и воля и представление)
«Есть только одна врожденная ошибка, а именно то, что мы существуем для того, чтобы быть счастливыми». (Мир как воля и представление)
«Основой всякого желания являются потребность, нехватка и, следовательно, боль, и поэтому по самой своей природе и происхождению оно обречено на боль. Если же, напротив, ему недостает предметов воли, потому что оно тотчас же снова лишается их из-за слишком легкого удовлетворения, то на него находит страшная пустота и скука; иными словами, его бытие и само его существование становится для него невыносимым бременем. Следовательно, жизнь качается, как маятник, туда и сюда между болью и скукой, и эти две вещи на самом деле являются ее конечными составляющими». (Мир как воля и представление)
«Страдание необходимо для жизни, и поэтому оно не притекает к нам извне, но каждый носит в себе его вечный источник». (Мир как воля и представление)
«Если страдание не есть первая и непосредственная цель нашей жизни, то наше существование есть самое нецелесообразное и неуместное в мире». (Парерга и Паралипомена)
«Сама жизнь есть море, полное скал и водоворотов, которых человек избегает с величайшей осторожностью и тщательностью, хотя и знает, что, даже когда ему удается пробиться со всеми своими усилиями и изобретательностью, он на каждом шагу приближается к величайшему, полное, неизбежное и непоправимое кораблекрушение даже ведет прямо к нему, а именно к смерти. Это конечная цель утомительного путешествия, и она хуже для него, чем все скалы, которых он избежал». (Мир как воля и представление)
«Во-первых, никто не счастлив, но каждый в течение всей своей жизни стремится к якобы редко достигаемому счастью, да и то только для того, чтобы разочаровать его. Как правило, в конце концов все добираются до порта без мачт и такелажа; но тогда не имеет значения, был ли он счастлив или несчастен в жизни, которая состояла только из мимолетного исчезающего настоящего и теперь подошла к концу». (Парерга и Паралипомена)
«За потребностью и желанием скрывается скука, которая поражает даже самых разумных животных. Это следствие того факта, что жизнь не имеет подлинной внутренней ценности, а движима лишь нуждой и иллюзией. Но как только это останавливается, становится очевидной полная бесплодность и пустота существования». (Парерга и Паралипомена)
«Наоборот, настоящее принимается только на время, ни во что не ставится и рассматривается лишь как путь к цели. Таким образом, когда в конце своей жизни большинство людей оглянутся назад, они обнаружат, что прожили все это время; они будут удивлены, увидев, что то самое, что они упустили, неоцененное и нерадостное, было именно их жизнью, именно той, в ожидании которой они жили. И вот ход жизни человека, как правило, таков, что, обманувшись надеждой, он прыгает в объятия смерти». (Парерга и Паралипомена)
«Мы подобны ягнятам, играющим в поле, а мясник осматривает их и выбирает то одного, то другого; ибо в наши добрые дни мы не знаем, какое бедствие уготовила нам судьба в эту самую минуту, болезни, гонения, обнищание, увечья, потерю зрения, безумие, смерть и прочее». (Парерга и Паралипомена)
«Мир — это просто ад, и в нем люди — это с одной стороны истерзанные души, а с другой — черти». (Парерга и Паралипомена)
«В ранней юности мы сидим перед грядущим течением нашей жизни, как дети в театре перед поднятым занавесом, которые сидят там в счастливом и взволнованном ожидании того, что должно произойти. Это благословение, что мы не знаем, что на самом деле произойдет. Ибо знающему человеку дети иногда могут казаться невинными преступниками, приговоренными, правда, не к смерти, а к жизни и еще не понявшими смысла своего приговора. Тем не менее каждый хочет достичь старости и, таким образом, такого состояния жизни, о котором можно сказать: «Сегодня плохо и с каждым днем будет хуже, пока не случится мир всего» (Парерга и Паралипомена).
«Жизнь представляет собой прежде всего задачу, а именно задачу добывания средств к существованию... Когда эта проблема решена, то, что нажито, становится бременем, и возникает вторая проблема, как распорядиться тем, что имеем, чтобы отвратить скука. Подобно хищной птице на страже, это зло набрасывается на каждую спасенную жизнь. Таким образом, первая проблема состоит в том, чтобы что-то приобрести, а вторая — в том, чтобы это не дало о себе знать после того, как оно было приобретено, иначе это будет бременем». (Парерга и Паралипомена)
«Мы также можем рассматривать нашу жизнь как бесполезно беспокоящий эпизод в блаженном покое небытия. Во всяком случае, даже человек, который сносно жил, тем яснее, чем дольше он живет, сознает, что жизнь в целом есть разочарование, даже обман, другими словами, носит характер великой мистификации или даже мошенничества. . Когда два человека, которые были друзьями в юности, встречаются снова после разлуки на всю жизнь, то чувство, преобладающее в их уме, когда они видят друг друга, в том, что оно напоминает старые времена, — это чувство полного разочарования во всей жизни». (Парерга и Паралипомена)
«Работа, беспокойство, тяжкий труд и неприятности, безусловно, являются уделом почти всех на протяжении всей их жизни. Но если бы все желания исполнялись, как только они возникали, то чем бы тогда люди занимали свою жизнь и проводили время? Предположим, человеческий род переместился в Утопию, где все росло автоматически и летали жареные голуби; где каждый сразу нашел свою возлюбленную и без труда удержал ее; тогда люди умирали от скуки или вешались; иначе они будут драться, душить и убивать друг друга и таким образом причинять себе больше страданий, чем теперь положено им природой». (Парерга и Паралипомена)
«Если мы попытаемся охватить одним взглядом весь мир человечества, мы увидим везде неустанную борьбу, огромную борьбу за жизнь и существование, с самым полным напряжением телесных и умственных сил, перед лицом опасностей и зол всякого рода. которые угрожают и наносят удар в любой момент. Если затем мы рассмотрим награду за все это, а именно существование и саму жизнь, мы обнаружим некоторые промежутки безболезненного существования, которые сразу же охвачены скукой и быстро заканчиваются новым несчастьем». (Парерга и Паралипомена)
«Теперь мы не получаем удовольствия от нашего существования, кроме стремления к чему-то, когда расстояние и препятствия заставляют нас думать, что цель будет удовлетворительной, иллюзия, которая исчезает, когда она достигнута». (Парерга и Паралипомена)
Загадка существования
«…несомненно, именно познание смерти, а вместе с тем и рассмотрение страдания и несчастья жизни, дают сильнейший толчок к философскому осмыслению и метафизическому объяснению мира». (Мир как воля и представление)
«Если бы наша жизнь была бесконечна и свободна от страданий, то, может быть, никому не пришло бы в голову спросить, почему мир существует и почему он существует именно таким образом, но все принималось бы как само собой разумеющееся». (Мир как воля и представление)
«Ибо если в мире есть что-нибудь желанное, настолько желанное, что даже тупое и необразованное стадо в моменты своих наиболее задумчивых моментов ценило бы это больше, чем серебро и золото, так это то, чтобы луч света падал на мрак нашего существования и что мы должны получить некоторые сведения об этой загадочной нашей жизни, в которой ничего не ясно, кроме ее нищеты и суеты». (Мир как воля и представление)
«Чем ниже человек в интеллектуальном отношении, тем менее загадочным и таинственным для него является само существование; напротив, все, как есть и что есть, кажется ему само собой разумеющимся». (Мир как воля и представление)
«Поэтому, как мы сказали выше, злость, зло и смерть определяют и усиливают философское удивление. Не только то, что мир существует, но еще более то, что это такой жалкий и печальный мир, является мучительной проблемой метафизики, проблемой, пробуждающей в человечестве беспокойство, которое не может быть умиротворено ни скептицизмом, ни критикой». (Мир как воля и представление)
«В бесконечном пространстве бесчисленное множество светящихся сфер, вокруг каждой из которых вращается несколько десятков меньших светящихся, горячих в сердцевине и покрытых твердой холодной коркой; на этой корке заплесневевшая пленка произвела живых и знающих существ: это эмпирическая истина, действительное, мир. Однако для мыслящего существа опасно стоять на одной из этих бесчисленных сфер, свободно плавающих в бескрайнем пространстве, не зная, откуда и куда, и быть лишь одним из бесчисленных подобных существ, которые толпятся, теснятся и трудятся, беспокойно и быстро возникающие и исчезающие в безначальном и бесконечном времени». (Мир как воля и представление)
«Ибо необходимым исходным пунктом для всякой подлинной философии является глубокое сократовское чувство: «Я знаю только то, что ничего не знаю»» («Мир как воля и представление»).
«Под метафизикой я понимаю всякое знание, которое претендует выйти за пределы возможности опыта, т. е. за пределы природы или данной феноменальной видимости вещей, чтобы дать объяснение тому, чем в том или ином смысле объясняется этот опыт природы. обусловленный; или, говоря простым языком, о том, что стоит за природой и делает ее возможной». (Мир как воля и представление)
«За исключением человека, ни одно существо не удивляется собственному существованию; но для них всех это настолько само собой разумеющееся, что они этого не соблюдают. Мудрость природы говорит о мирном взгляде животных; ибо в них воля и интеллект еще не так далеко друг от друга, чтобы можно было удивляться друг другу, когда они снова встречаются. Только после того, как внутреннее существо природы (воля к жизни в ее объективации) поднимется, энергично и радостно, через два ряда бессознательных существований, а затем через длинный и широкий ряд животных, оно достигает, наконец, рефлексии для впервые на входе разума, таким образом, в человеке. Тогда оно дивится своим собственным делам и спрашивает себя, что оно собой представляет. Однако его удивление тем серьезнее, что здесь он впервые сознательно стоит перед смертью, и помимо конечности всего существования, на него в большей или меньшей степени навязывается тщетность всех усилий. С этим размышлением и этим удивлением только у человека возникает потребность в метафизике; соответственно, он животное метафизикум». (Мир как воля и представление)
«Я перехожу к общему рассмотрению другого рода метафизики, той, которая имеет свою подлинность в самой себе и называется философией. Я напоминаю читателю о его ранее упомянутом происхождении от удивления или изумления перед миром и нашим собственным существованием, поскольку они навязываются разуму как загадка, решение которой затем без перерыва занимает человечество». (Мир как воля и представление)
«…удивление, побуждающее нас к философствованию, явно проистекает из вида страданий и зла в мире, которые, даже если бы они были в самом справедливом соотношении друг к другу, а также далеко перевешивались добром, все же представляют собой нечто чего абсолютно и вообще не должно быть». (Мир как воля и представление)
«Только животному, лишенному мыслей или идей, мир и существование кажутся само собой разумеющимися. Для человека, напротив, они суть проблема, которую даже самый некультурный и недалекий человек в известные более ясные моменты отчетливо сознает, но которая тем отчетливее и прочнее входит в сознание каждого, чем ярче и рефлексивнее есть сознание, и тем больше материала для мышления он приобрел благодаря культуре». (Мир как воля и представление)
