Вера привычным движением полезла в сервант. Там хранились ее сокровища - нитки, лоскутки, пуговицы и всякая швейная дребедень. Вера отодвинула коробочки, выстроившиеся в ряд по росту и фасону и достала нужную. Там были пуговицы.
Ей срочно, вот прямо нестерпимо срочно нужно было перелатать пальто, которое ей досталось по случаю. Драп там был такой добротный, как раньше делали - на века. И цвет такой необычный - глубокий синий. Может, пальто было и не модное, но надев его, сразу чувствуешь - ты человек, личность! И вообще, Верка не понимала, с чего такая мода пошла на курточки да пуховики? Может, они и легкие, да только какие то... несерьезные, что ли...
Пуговиц у Веры было много - целых 3 больших коробки. Ведь Вера не просто шила для себя, она когда-то подрабатывала закройщицей, а когда то давала курсы в ателье. А еще раньше вела у девочек труды в школе. Но это было совсем еще давнее. С тех пор пуговицы, случайные и не очень, копились у Верки в коробках, а некоторые и в душе.
Порывшись в коробке, Вера не нашла нужной, нахмурилась, вспоминая, где та может быть, и вдруг ее глаза наткнулись на нечто. Одинокая пуговица, в единственном экземпляре, тускло поблескивала при свете настольной лампы. Вера нахмурилась еще больше.
Странные, и грустные воспоминания нахлынули на нее.
Это ж та самая пуговица! От того самого пальто! Ее единственного пальто, которое купил ей муж сразу после свадьбы! Вера была тогда счастливая донельзя. Тонкая - звонкая, белокурая, с веселыми глазами и широкой улыбкой, не сползающей с ее губ. Она постоянно хихикала над всякими пустяками, радовалась каждому прожитому деньку, а потом...
А потом Вера ожидала первенца. Сына Сережку. Муж таскал ее на руках и обещал любить ее вечно-вечно. Ее и будущего сына.
Но только что то потом случилось. Оно не сразу случилось. Как -то незаметно, исподтишка подкравшись. Умерла Верина мама, в возрасте мама была, поздно она свою Веруньку родила. Внучонка не увидала, не понянькала. А муж стал все больше занятой, пропадал на работе. Рос, как он говорил.
Нет, конечно, родившегося Сережку он любил, баловал, игрался с ним, но как то уже по обязаловке, что ли какой - то. Вера все не работала, денег вечно не хватало. И она хваталась за любые подработки. Кроила, ушивала, надшивала, строчила.
Незаметно пролетело несколько лет. Верка уже не была столь звонкая-тонкая, уже не хихикала, да и некогда впрочем, было глупостями заниматься. Это светло-зеленое пальто было единственным в Веркином гардеробе. Как Вера поправилась, так и пришлось его перекраивать, надставлять, изобретая совершенно новую модель "так и было задумано".
Совсем неожиданно Вера, что снова ждет ребенка. На этот раз дочь ждала. Всю осень пришлось носить это единственное пальто. Как - то так уже сложилось в их семье, что одеваться хорошо нужно было мужу - он же начальник, пусть и небольшой. А Верка? А Верка что? Опять кроила, надставляла, обшивала обшлага. И снова - как с обложки модного журнала.
Сергей вырос. В армию отправили. И тут Вера носилась, узнавала, писала, стала активистом в Комитете солдатских матерей. Не просто так служил Сережка. В Чечню попал.
После службы Сергей созвонился с родителями - отец предложил приехать к нему, забрать, да заехать по пути к родственникам. Вера отпустила с легким сердцем. Все – таки сын домой едет. Радость то какая.
Отец сына забрал. И к родственникам заехал. Вот у родственников это и случилось. При сыне, прямо на глазах. Влюбился отец в подругу своей сестры, да так, что и сон потерял, словно наваждение какое то.
Вера была в шоке. Выждала месяц, потом отправила мужа к ненаглядной. Словно пелена с глаз спала. Но и гордость женская вдруг откуда ни возьмись, взбунтовалась.
Тяжело Вере было. Муж-то уже вознамерился и квартиру забрать и дом, который они начали строить. Тот, где Верка своими руками цемент месила да носилками таскала!
Детям отец не помогал. Лишь изредка присылал немного денег ребятишкам к праздникам. После этих подачек дочка ревела, ей всего 14 тогда было, а папку она любила.
В новой семье у отца вроде было все хорошо. Его ненаглядная родила ему дочку, да у нее самой дочка уже большенькая была, воспитывал он женский батальон. А его любимая дочка все ревела.
Вера так и перекраивала вещи, доставшиеся от знакомых, друзей, так, что никто бы в них и не признал свой гардероб. И вязала она замечательно. А еще она хваталась за любую работу. Работала учителем, и мыла полы. Шила на заказ и мыла полы.
В один прекрасный, да чего греха таить, и вовсе не прекрасный день, стало совсем туго. В школе - сокращение. Верины часы отдали под совмещение племяннице директора, работающей учителем рисования.
А у дочери - день рождения. Муж денег совсем не прислал. Сережка учится в другом городе, и то хорошо. Глазенки дочери выжидают. Предвкушение праздника. Не объяснишь же, что дома остались только крупы, не до праздников сейчас.
Вера за 3 дня до события, урывками, пока дочь была в школе, мастерила подарок. Собрала лоскутки, оставшиеся от шитья, и сшила замечательное, яркое, веселенькое покрывало. В тон ему обшила подушки. А на стену соорудила панно - большой усатый кот с шикарным хвостом, весело подмигивал одним глазом. Из той пуговицы, с того самого пальто.
Ну и что, что кот был светло-зеленым. надо было видеть дочерины глаза, которая зашла в свою комнату и ахнула. Комната сразу преобразилась. И пришло НАСТРОЕНИЕ. - Ну вот, и не стыдно подружек пригласить - заулыбалась Вера.
Со временем все потихоньку уладилось. Муж отказался от прав на квартиру (спасибо свекрови, хоть здесь помогла), Вера дополнительно взялась ухаживать за оплату за немощными стариками. Денег стало хватать. Дочка подросла, работала продавцом, сын женился, уехал в большой город, занялся бизнесом. И дом остался при них, и квартира.
Все хорошо у нас - промелькнуло у Веры. Только так плакать хочется. Сегодня ж мой день рождения. А почему так хочется плакать?
Взяла Вера пуговицу, обмакнула в клей, которым она приклеивала чеки от покупок (для предъявления родственникам старикам, за которыми она ухаживала) и словно гербовую печать, со всей силы шандарахнула прямо на свидетельство о разводе.
