Не знаю, стоит ли в подробностях рассказывать, как проходил тот самый августовский путч – в восьмом месяце 1991 года.
Довольно известная история, после которой стало понятно, что Советский Союз точно распадется.
Если говорить кратко, то 18 августа группа политиков, которая сама себя обозвала ГКЧП – Государственным комитетом по чрезвычайному положению, желая сохранить советскую власть в стране и целостность самой страны, поехала к Михаилу Сергеевичу Горбачеву в Форос, чтобы определиться с планом действий по спасению государства.
Но президент Советского Союза, судя по всему, сам не очень хотел сохранения СССР. А еще больше он не хотел проявлять лидерские качества, если, конечно, они у него были.
Горбачев отказался вводить в стране чрезвычайное положение, и его изолировали в Форосе.
Путчисты решили действовать самостоятельно. Только у них ничего не вышло. По ряду причин.
Во-первых, лидер РСФСР Борис Ельцин серьезно решил побороться за власть. И Ельцина тогда многие поддержали: в Москве, в России. Чувствовал за собой силу народную тогда Борис Николаевич.
Многие после пожалели, что поддерживали Ельцина. Но история – это такая штука, что вспять что-либо повернуть сложно. Как там пела одна певица: «Жизнь невозможно повернуть назад».
Во-вторых, участники ГКЧП не были настроены так решительно. Хотя и за ними была сила. Они имели, в принципе, право поднять войска, разделаться вооруженным путем со всеми, кто выступал за подписание Союзного соглашения – то есть, за развал СССР.
Здесь нужно процитировать публициста Юрия Магаршака – и больше ничего не надо:
«Вся мощь всех родов войск Сверхдержавы в руках у «путчистов» — а применить силу в размерах, необходимых для победы заговора, забыли. Не путч, а какое-то коллективное помешательство!»
Вопрос о том, стоило ли применять оружие, остается дискуссионным. Возможно, в стране началась бы новая Гражданская война. И тогда бы Россия не пришла в себя даже к 21 веку. А ведь она все же пришла в себя после 90-х. Согласны?
В общем, не стоит об этом рассуждать. Факт в том, что членов ГКЧП арестовали.
В лицах
Немного рассказу, о ком идет речь. Это следующие политики:
1. Вице-президент Геннадий Янаев. Формально, он был лидером ГКЧП. Но идеологом был другой человек.
2. Владимир Крючков – вот за кем было решающее слово, как считается. Крючков занимал тогда пост председателя КГБ.
3. Министр обороны Дмитрий Язов.
4. Министр внутренних дел Борис Пуго. Нужно как-нибудь рассказать о нем подробнее. Пуго, кажется, все забыли. А всё потому, что он не пережил путча.
5. Премьер-министр Валентин Павлов и другие.
И вот эти люди, которые занимали высокие посты в СССР, решили сохранить страну. Но у них не всё получилось. Вернее, совсем ничего не получилось.
Арест
В период с 22 по 29 августа всех арестовали. Почти всех. Тот самый Борис Пуго лишил жизни жену, а потом со своей жизнью свел счеты. В кабинете лишил себя жизни начальник Генштаба маршал Ахромеев. 26 августа 1991 года повесился Николай Кручина.
Эти люди, как показала история, повели себя не очень правильно. В том плане, что они, судя по всему, испугались. Либо, пытались сохранить честь. А судьба остальных сложилась довольно удачно.
Сначала путчистов держали в санатории МВД «Сенеж» - в Подмосковье, затем – перевели в изолятор в городе Кашин в Калининской (Тверской) области. А потом отправили в «Матросскую тишину».
Экс-председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов вспоминал, что зеки к нему сразу стали нормально относиться, потому что он умел разговаривать на фене – на тюремном жаргоне.
Да и остальных путчистов заключенные посчитали страдальцами, сказали, что долго их держать не будут. Максимум – пару лет. А ведь статья вырисовывалась расстрельная – измена Родине. Но лучшие адвокаты доказали, что путчисты – не предатели, а, как раз, наоборот.
Всех в итоге амнистировали. Кроме генерала Варенникова, который отказался признавать себя виновным. И его, что интересно, оправдали.
Кстати, заключенные в «Матросской тишине» предсказывали, что всех путчистов амнистируют. Видно, у людей был опыт в уголовных вопросах. Они, находясь в непростые для страны времена в местах заключения, четко понимали, что и кому грозит.
