Только что отрецензированная книга Павла Басинского "Подлинная история Анны Карениной" весьма кстати напомнила мне об одном артефакте, который вскользь упоминает в своём романе Толстой и который я давно хотел вам показать.
Алексей Александрович велел подать чай в кабинет и, играя массивным ножом, пошел к креслу, у которого была приготовлена лампа и начатая французская книга о евгюбических надписях. <...> Поспешно сев в кресло, он раскрыл книгу. Он попробовал читать, но никак не мог восстановить в себе весьма живого прежде интереса к евгюбическим надписям.
("Анна Каренина", часть 3, глава XIV)
Речь в романе идёт либо о монографии французского лингвиста Мишеля Бреаля "Les tables Eugubines. Texte, traduction et commentaire avec une grammaire et une introduction historique" вышедшей в серии "Bibliothèque de l'École des Hautes-Études. Sciences philologiques et historiques" (Paris, 1875), либо о его же научно-популярной статье "Les tables Eugubines" в журнале "Revue des deux Mondes" (номер от 1 ноября 1875).
Старший библиотекарь Библиотеки АН СССР Герман Гельд в 1929 г. склонялся ко второй версии:
Ученая же монография Бреаля на ту же тему едва ли была ему известна; во всяком случае, в руках сановника Каренина, весьма далекого от классической филологии, она гораздо менее уместна, чем книжка французского журнала, который можно было встретить во всякой порядочной семье.
Мне же представляется, что Толстой просто физически не мог включить упоминание статьи из французского журнала от 1 ноября 1875 года в январский номер "Русского вестника" за 1876 год, где и была опубликована глава XIV третьей части "Анны Карениной". Да и сам Каренин, как кажется, в душе скорее исследователь, нежели читатель научпопа.
Занятно, что в английском переводе Констанс Клары Гарнетт, вышедшем ещё при жизни автора, выражение "евгюбические надписи" заменено на "египетские иероглифы". Гарнетт вообще старалась переводить "понятно", а если не могла разобраться в каком-то слове или фразе, просто их опускала. В этой связи неудивительно замечание Бродского:
Причина того, что англоговорящие читатели едва ли могут объяснить разницу между Толстым и Достоевским, заключается в том, что они читают не прозу первого или второго. Они читают Констанс Гарнетт.
Так что же это за надписи такие? Будучи в итальянском городе Губбио, я, разумеется, не упустил шанса познакомиться с ними поближе.
Игувинские таблицы (они же "евгюбические надписи") были обнаружены в 1444 г. в руинах храма Юпитера в Губбио, римском Игувии. В отличие от большинства известных нам ранних памятников письменности, сохранившихся в камне или в обожжённой глине, эти таблицы высечены в бронзе. Датируются они III-I вв. до н. э. и содержат около 5000 слов.
Текст написан на умбрском языке, исчезнувшем к I в. до н. э. вместе с большинством других языков центральной Италии. На таблицах с пятой по седьмую использован латинский алфавит, на более древних, с первой по четвёртую, и на части пятой, – умбрский (разновидность этрусского, который, в свою очередь, вероятно, происходит от греческого). По этой причине до 1828 года таблицы считались этрусскими, и только Карл Отфрид Мюллер убедительно доказал, что сам язык, несмотря за запись этрусскими буквами, на этрусский не похож.
Почти сразу обнаружилось, что "латинские" таблички повторяют, хотя и в сокращённом варианте, "этрусские". Это дало возможность расшифровать и более-менее систематизировать текст по методу, который применял Шампольон в работе над расшифровкой Розеттского камня. Таким образом, уже в 1849 г. Теодором Ауфрехтом и Адольфом Кирхгофом был опубликован первый полный текст таблиц в переводе на латынь.
В то время как все умбрские памятники, числом не более пары десятков, расшифрованы и переведены (составлена даже грамматика языка), этрусские надписи, как записанные собственным алфавитом, так и более привычной нам латиницей, всё ещё в стадии расшифровки. Наиболее интересной в этом отношении является так называемая Liber Linteus ("Льняная книга"), известная также как "Книга Загребской мумии". Её история весьма интересна и поучительна.
В 1848 г. некий Михайло Барич, мелкий чиновник Венгерской королевской канцелярии, будучи в командировке в Египте, приобрёл на рынке в Александрии "сувенир на память": саркофаг с мумией женщины. Мумию он выставил у себя в кабинете, а полосы ткани, в которые она была завёрнута (примерно 14 м длиной и 30 см шириной) сперва хотел выбросить, но в итоге зачем-то сохранил.
Через 10 лет, когда Михайло умер, всё его имущество отошло брату-священнику, а тот подарил мумию (вместе с тканью, обозначенной как "перевязочный материал") музею в Загребе. При первичной регистрации в музее её осмотрел немецкий египтолог Генрих Бругш, который заметил на ткани надписи, но посчитал их египетскими иероглифами (что, конечно, говорит о выдающемся развитии египтологии в тогдашнем Загребе).
В 1877-м, т. е. ещё через 10 лет, этот самый Бругш, разговорившись с великим авантюристом и исследователем Ричардом Бёртоном о рунах, внезапно (!) понял, что символы на ткани – не иероглифы, но посчитал, что язык надписи может быть коптским. И снова ничего не сделал.
Только через 14 лет, в 1891 году, ткань привезли в Вену, к эксперту по коптскому языку Якобу Краллу. Тот, как ни странно, действительно оказался экспертом и заявил, что текст точно не написан на коптском, ливийском или карийском языках. А заодно, будучи настоящим экспертом, сравнил символы с известными на тот момент надписями и установил, что имеет дело с самым крупным памятником этрусского языка.
Выяснилось, что книга составлена в Тоскане, к северу от Тразименского озера, где располагались этрусские города (нынешние Ареццо, Перуджа, Кьюзи и Кортона) и датируется примерно 250 г. до н. э., когда Рим ещё не подчинил этрусков и не заменил их собственный алфавит латинским. Она представляет собой календарь с описанием проводимых религиозных обрядов. На данный момент дешифровано около двух сотен слов этрусского языка, но работа ещё далека от завершения.
Наконец, ещё одна серия загадочных знаков в Тоскане украшает стены трёх церквей в Пизе, а также по одной в Лукке, Пистое и Барге.
Она состоит из трёх одинаковых слов, разделённых (или объединённых) крестами. Чем бы ни была эта надпись, высечена она не раньше XII в., когда была построена самая поздняя из перечисленных церквей, причём высечена нарочито на видных местах, т.е. с явного согласия клира. Учёные до сих пор теряются в догадках.
Так что Алексею Александровичу предстоит узнать ещё множество итальянских тайн...
#переплёт #имхи_и_омги
