Казалось, я вот только буквально вчера-позавчера пришла работать в Контору, однако, на календаре уже был июнь, а это означало, что я уже два месяца, а то и целых два с половиной, тружусь на благо Родины. Новый коллектив меня больше не раздражал, а напротив, всячески радовал. Ну, скажем так, в восьмидесяти процентах случаев. Остальные двадцать оставим на естественные взбрыки, которых у каждого из нас хватало.
Я наконец-то изучила все столовые в окрестностях, так что вопрос с бюджетным обедом, кажется, был решён. По крайней мере, когда нас не сдёргивали по срочным вызовам, я одна или в компании ребят отправлялась в любую из трёх точек и ни в чём себе не отказывала, благо что с таким темпом жизни лишние калории у нас горели синим пламенем. Да и дамы-раздатчицы нас уже знали в лицо, и от щедрот душевных всегда накладывали по полторы порции по цене одной.
Команды наши пока не объединяли, но я прекрасно понимала, что это всего лишь вопрос времени. И Ворон в том был со мной согласен. Подумав, я не стала рассказывать обо всём ещё и Игорю. Кто его знает, как бы он отнесся к тому, что я подслушала общение наших командиров, а теперь треплюсь об этом направо-налево. Главное, что он всё равно останется нашим старшим.
Зато я усиленно налаживала отношения с ведьмаками, своими будущими коллегами по команде, и у меня, кажется, это неплохо получалось. Оказалось, что Геральт не настолько туповат, как видится со стороны, а Мерлин втайне обожает сладости. Катюха вообще своя в доску, Татка зазнайка, но крышу свою на месте держит крепко, да и как оперативник она реально неплоха. По крайней мере, за тот случай, когда она протупила во время нападения на нас с Максом, Татка давно уже сполна реабилитировалась в моих глазах.
Ну а Порох… Вот с ней, конечно, было тяжело. Такое ощущение, что она пыталась постоянно проверить окружающих на прочность. Зачем, почему — нет ответа. Вот просто характер такой специфический. Через Катюху я узнала, что Эммануэль Андреевна высоко ценит Ольгу за безотказность и полное бесстрашие, за которые между собой в отделе её втихаря называли «питбуль».
Огорчало только одно. Циркач, похоже, ко мне был равнодушен как к женщине. Ничего лишнего себе никогда не позволял, всегда ровно относился и никогда даже вот на полстолечко не заигрывал. Я, не выдержав, в какую-то из пятниц поплакалась на это Ворону, своей «лучшей подружке», когда мы задержались после работы для оформления каких-то очередных бумажек, а потом дружно решили погулять по вечерней Москве.
— Могу на что угодно ставить, — авторитетно заявил Макс, выслушав мой плач Ярославны. — Ты Дятлову очень нравишься, это только слепой не видит. Но он же на службе! Более того, все вокруг ему прочат ого-го какую карьеру. Вот он и пытается отделить мух от котлет.
— Я в этих терминах муха или котлета?
— Ой, да не закусывайся, — лениво отмахнулся Ворон. — Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. У него сейчас «первым делом — самолёты». Как только что-то поменяется, он мигом про тебя вспомнит.
— И как долго мне ждать этого благословенного момента?
— Ха, я тебе хрустальный шар гадалки, что ли? Но думается мне, что примерно столько же, сколько мне благосклонности Татки. И ровно по той же причине. Она вся такая деловая, у неё на уме первым делом расследование, ну а вся личная жизнь побоку. А уж шуры-муры с коллегами, это вообще что-то неприемлемое.
— Хреновый расклад, — вздохнула я, внутренне согласившись с доводами напарника.
— Да не переживай ты так, — ухмыльнулся Ворон. — Вон, полковник наш при тех же самых вводных взял да и женился на своей психологине. И никто им даже полслова против не сказал. Правда, ей пришлось со службы уйти, но тут, мне кажется, никто особо сильно не переживал. Кстати, — оживился он, — а вот скажут тебе: увольняйся и получай себе Дятлова. Как поступишь?
Я пристально посмотрела на Макса. Он это понял по-своему, замахал руками и попытался расшифровать.
— Да нет же, никто от тебя избавиться не хочет. Просто вот как задачка на поломать голову. Игорь остается в Конторе, ты становишься его невестой, или даже женой, но увольняешься со службы. Согласилась бы?
— Даже раздумывать бы не стала, — отпечатала я. — Такие мужики на дороге не валяются.
— И куда тогда работать пойдешь?
— Для начала няней у себя любимой, — усмехнулась я. — Или ещё скажи, ты бы не хотел стать крёстным у нашего первенца?
— Ого, глубоко копаешь! — одобрил Ворон. — Так вот, Гоша, отвечу прямо: я соглашусь на что угодно. Тем более я сам не уверен, что собираюсь держаться за службу, скажем так, лет пять – десять спустя. И если Татка упрётся и будет строить карьеру вслед за Дятловым, ну, значит, так тому и быть, не буду ей мешать. Научусь готовить, буду встречать её с поварёшкой в руках и диетическим супчиком на плите. А сам уйду в программисты.
— Ты умеешь в коды? — поразилась я до глубины души.
— Неа, — широко улыбнулся Макс. — Но я уже записался на курсы и даже какие-то простенькие вещи начинаю делать. Это, конечно, уровень даже не детского сада, а ясельной группы, но все ж когда-то начинали?
Этот разговор состоялся у нас три дня назад. А сегодня нас ни с того ни с сего сдёрнули на работу аж в пять утра, и мы сейчас сидели у себя в комнате, напоминая стайку сов и гадая, что же случилось.
Полковник наш, судя по всему, вообще в эту ночь спать не ложился и выглядел предельно измотанным.
— Значит так, команда. У нас есть задача — спасти важного свидетеля. Он должен остаться в целости и сохранности до самого суда.
Повисла тяжёлая долгая пауза. Циркач на правах старшего решился-таки её прервать и поинтересовался.
— А какие ещё вводные? Что за свидетель, какое дело, от кого прячемся, чего боимся?
Денис Валерьевич скривился, будто разжевал таблетку хинина.
— Какая-то поп-певичка. Вы, может, её имя и слышали, а я вот нет. Звезда этих ваших запрещён-грамов, и всё остальное по списку. Стала свидетельницей убийства, сама спаслась чудом. Хорошо хоть хватило ума сразу же делать ноги в нашу сторону, а не отсиживаться у подружек. Убийцу задержали, он сын весьма непростого криминального авторитета. Суд предварительно назначен через две недели. Так что дружно держим пальцы крестиком и молимся, чтобы он состоялся точно по расписанию. Потому что в противном случае я нам с вами не завидую.
Не знаю, с чего вдруг наш командир решил так сгустить краски, но… ему виднее. Ладно, певичка — так певичка. Сбережем и сохраним, как родную.
— А может, её того? — предложил Макс. — Отправим в ту камеру, где у нас до этого другая свидетельница отсиживалась? И очень, между прочим, её покидать не хотела.
— Не всё так просто, — вздохнул полковник. — Этой свидетельницы как бы не было на месте преступления. И она никому ничего не рассказывала. Плюс мы не можем — повторяю: не можем гарантировать, что о её пребывании здесь не узнают те, кому бы этого знать не стоило. С той стороны уже в курсе, что в деле есть ключевой свидетель. Но кто именно, они не осведомлены. Пока, по крайней мере. Чтобы спасти своего мажора от законной расплаты, люди его папаши будут рыть носом землю, чтобы вычислить и устранить свидетеля. Удерживаем девицу в здании Конторы — расписываемся в том, что именно она и представляет для них наибольшую угрозу. А там кто знает, до чего они додумаются. Могут начать шантажировать её жизнью близких ей людей. Или ещё какую гнусность изобретут. Поэтому свидетельница продолжает вести свой обычный образ жизни, ну а вы…
— Выбираем, кто из нас станет Кевином Костнером и сыграет при ней роль телохранителя? — предположил Саня.
— Даже выбора такого нет. Телохранители — вы все. И вас тоже как бы не существует. Вы — шоферы, секретари, массажисты — кто угодно, но не сотрудники Конторы. Теперь понятно, отчего я так рад, что меня аж потрясывает от открывающихся перед нами перспектив?..
Команда: дело 203. Часть 1
Мой личный канал писателя: https://t.me/romanistca
#сентиментальный роман #авантюрный роман #юмор #приключения #седлова
