А Сергей в пребольшом недоумении глазами хлопал. Наверное, про тысячи разных бед подумал бы… а про это, такое простое и горькое девичье горюшко не догадался бы. Обескураженно улыбнулся:
-Это… как?
И сквозь слёзы, сквозь своё горюшко горькое Саша тоже усмехнулась:
- Говорю же: давно ли от юбки мамкиной!.. Рано тебе знать про такое, – как это… случается! Твоё дело – девицам пряники расписные покупать, невесту присматривать-выбирать… А мне идти надо. И ты иди, – сама я дальше пойду. Спаси Христос, что проводил… что признание моё выслушал. Прости ты меня: не должен был ты слышать это… А сказала тебе, – словно камень на душе полегчал вдруг… Никому не говорила про это.
И снова, как и в прошлый раз, Александра быстро пошла по уже знакомой улице. Сергей шагнул, было, вслед. Но невдалеке послышались голоса: мужики возвращались с заводской смены. Не станешь же бежать за девицей, на глазах у людей догонять её!..
Домой вернулся хмурым. Ужинать с Фёдором и Тимохой не стал, молча улёгся и отвернулся к стенке. Тимофей тронул Сергея за плечо:
- Серёга!.. А задачи? По механике-то. Ещё – по физике. К завтрему решить надо.
Пришлось вставать. Тимоха радостно бросился зажигать дешёвую масляную лампу. Фёдор недовольно заворчал:
- Дня вам не было, – задачи решать! Масло – оно вон дорогое какое! А вам – лишь бы жечь! Без времени!
Решали с Тимохой задачи, а Александра Григорьевна… Саша стояла перед глазами, слова её безотрадные вспоминал:
- Беременная я, Серёжа. Потому и надо мне уехать… Потому и деньги нужны… Чтобы… Чтобы…
Не знал, как и задачи получались… В висках вдруг застучало: потому и деньги нужны… чтобы… чтобы…
Сергей похолодел от какой-то смутной догадки. Закрыл учебник:
- Всё, Тимоха. Ты спишь уже. Задач мы с тобою нарешали, – с запасом.
Федька давно спал, Тимофей тоже уснул, – лишь головою подушки коснулся… А Сергей ненадолго забывался в полудреме. Видел, как на вербовой ветке, что отражалась в Луганке, тихо и нежно покачивалась первая звезда… Где-то далеко Машенька убаюкивала малютку… А Сашин голос горестно прерывался: потому и деньги нужны… чтобы… чтобы…
Встряхивался от дремоты. Вдруг вспомнилась Дашутка Ивашина из Новоникольского. Ему лет двенадцать было тогда, – уже учился в горной школе при литейном заводе, а летом к родителям приезжал. Как-то утром, ещё до света, вышел Серёга во двор – удочки собрать: на рыбалку с ребятами сговорились идти, на зорьке караси хорошо шли. С Митькой и Алёхой отправились к Ольховке. Уже в конце улицы посторонились – их обогнала лошадь, запряжённая в телегу. Правил лошадью угрюмый Ерофей Ивашин, а сзади сидела его старшая дочка, шестнадцатилетняя Дарья, бойкая, смешливая красавица. Сергей сначала даже не узнал Дашутку: лицо её было закутано платком, плечики поникли… Митька с Алёхой неловко переглянулись. Серёга проводил телегу глазами, – отчего-то жалко стало Дашутку. А потом Танюшка Харунина рассказала:
-Ивашин Дашутку ихнюю в монастырь отвёз. Теперь Дашутка там будет.
- В монастырь?.. – удивился Серёга. – А… Как же говорили, – свадьба у них с Матвеем Ерёминым?..
-Не взял её Матвей.
- А в монастырь-то… – зачем? – не понимал Серёжка.
- Затем. Она, Дашутка, беременною была. А когда Матвей отказался жениться-то, Дашутка и пошла в Троицкое, к Катерине-знахарке. Ну, и дала ей Катерина отвару какого-то, – чтоб ребёночек не родился… Вот за то и увёз её Ивашин в монастырь. А крёстная говорит: такой грех и не отмолишь…
Танькин рассказ несколько дней не выходил у Серёги из головы… Чтоб ребёнок не родился?.. Но ведь он уже был, – раз Дашутка беременною была?.. Как же это, – чтоб не родился… Вот они с ребятами – на рыбалку… Потом с деревянными шашками дотемна по степи носятся, с дубовой ветки в Ольховку ныряют… Картоху в костре пекут. И Дашуткин тоже бегал бы, и в речку нырял. А Танька говорит, – чтоб не родился…
В избе тепло было… А у Сергея ровно мороз по спине, – от воспоминаний про Дашутку.
После уроков ждал Александру Григорьевну у школы. Ребята уже разбежались, а она не выходила. Сергей потоптался у крыльца, вошёл в опустевший коридор. Заглянул в класс. Саша сидела за учительским столом, куталась в тёплый платок. Не повернулась. Сергей окликнул:
- Александра Григорьевна!..
Она испуганно встрепенулась, но тут же гневно свела брови:
- Я тебе сказала уж: не ходи за мною! Твоё дело…
- Сам я знаю, где моё дело.
Сергей уселся на ученическую скамейку. Саша даже усмехнулась: так непривычно… и смешно было видеть высокого, рослого Сергея за партою, где сидят десятилетние ребята…
- Ты вот что, Александра. Ты ехать-то куда собралась?
- Тебе что до этого?
- Мать знает, – что ребёнок у тебя будет?
Саша помолчала. Покачала головою:
- Нет. Я не скажу ей. Я ещё маленькою была… Однажды услышала, как соседки говорили, – про мать… и про меня. Отца у меня не было: я и не знала его. А Груня и говорит Матрёне Степановне:
-Девчонка-то вырастет, – по материному пути и пойдёт: не выйдет замуж. Кто такую-то возьмёт!
А я удивлялась… и обижалась: мать говорила, и сама видела, – красивая я… – Саша быстро взглянула на Сергея, застыдилась. Но продолжала рассказывать: – Спрошу у матери, – отчего так говорят про меня. А она, бывало, прижмёт меня к груди, да вздохнёт горестно… Вот так и вышло: совсем девчушкой была, а уже замуж хотела выйти, – чтоб знали Матрёна с Груней! Потом подружки мои – одна за другою – замуж пошли… А я училась. Крёстный настоял. Он и в школу меня отдал, – это непросто было, а он сумел. И отчество у меня – Григорьевна – по крёстному. Мать лишь недавно сказала, что отца моего Андреем звали… что был он унтер-офицером, потом будто бы сгинул, – на Кавказе где-то. Так и не узнал, что я родилась. А училась я хорошо, – лучше всех девочек. Крёстный радовался, когда я гимназию окончила… и уже сама могла учительницей работать. Я счастливою такой была, – что учу ребят читать и писать! Смотрела на них и думала, что когда-нибудь и у меня такой мальчишечка будет... А зимой к Лизе Авериной, подружке моей, – мы в гимназии вместе учились, – брат приехал. Надо же такому… – Саша грустно улыбнулась: – Звали его Андреем, как и отца моего… и служит он в гусарском полку, – унтер-офицером. Лиза всё смеялась: он глаз с меня не сводил… Смеялась и убегала, оставляла нас с ним вдвоём в комнате. И мне очень хотелось выйти за него замуж: я так и думала, что это будет… раз у нас с ним… случилось всё. А потом он уехал. – Саша на секунду прижала пальчики к глазам, – удержала слёзы… – Лиза недавно заходила ко мне. Рассказала, что скоро у Андрея свадьба… Что женится он на дочери своего командира.
Сергей молча слушал. Какое-то неясное волнение охватило его, – смотрел в её глаза… и казалось, тонул в этой бездонной синеве… Сам не заметил, как взял Александру Григорьевну за руку:
- Любила ты его?
И она дыхание затаила: так хорошо было, что он держит её ладошку в своей ладони, – такой большой и красивой, такой сильной… Медленно покачала головой:
- Нет. Не любила. И… страшно мне было, когда… – Саша вспыхнула от стыда: что это она говорит про такое, – молодому парню, чуть ли не мальчишке… Ему и знать-то про это не положено!.. Всё же договорила: – Не любила. Хотела, чтобы замуж взял: все подружки замужем… да и чтоб Груня с Матрёною увидели, что замуж я за унтер-офицера вышла. И матушка, – я по глазам её видела, – уж и не надеялась, не верила, что я замуж выйду. Хорошо, что не успела сказать ей про Андрея…
Сергея вдруг в жар бросило. Горько… и в то же время отчего-то счастливо подумал: как хорошо, что… как хорошо, что Маша… Мария Александровна замужем. И… что муж её – инженер Вершинин.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Часть 21 Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25
Часть 26 Часть 27 Часть 28 Часть 29 Часть 31
Часть 32 Часть 33 Часть 34 Часть 35 Часть 36
Навигация по каналу «Полевые цвет
