А Сергею припомнилась та счастливая ночь перед горной практикой, – когда они, весёлые и разудалые, беззаботные студенты впервые почувствовали себя инженерами и механиками, самолюбиво возомнили, что шахта и завод теперь без них не обойдутся… Припомнилось, как забрели сюда, на Каменный Брод, – разыскать Агату Ермолаевну, про любовь и счастье погадать.
- А мы здесь были однажды… Ещё прошлою весной, – Сергей с интересом оглянулся, желая найти взглядом избу Агаты Ермолаевны. – Мы с Фёдором и Тимофеем…
Александра Григорьевна нахмурилась, перебила:
- Некогда мне. Ты иди. И… больше…
Сергею на секунду показалось, что он с обрыва, как в детстве бывало, прыгает в Ольховку. От своей безудержной смелости и от счастья дух захватило:
- Ты же хочешь, чтоб я пришёл.
-Может, и хочу… – горько и… счастливо вздохнула Александра Григорьевна. – Только ни к чему это.
Сергей не успел ответить, лишь заметил так и не пролившиеся светлые слезинки… А Александра Григорьевна уже быстро пошла, потом побежала вдоль изб.
Перед Федькой стыдно было: Гуреев поглядывал по-прежнему хмуро, но всё же в глазах его притаилась надежда. А Сергею нечего было сказать…
Инженер Антипов, что преподавал у студентов практическое черчение, велел Туроверову после занятий зайти к нему на завод:
- Да не робей ты! Не за провинность, – с улыбкой ответил Иван Савельевич на вопрос в глазах Сергея. – Ко мне сегодня приедет Вершинин, инженер с рудника в Лисьей Балке. Ему понадобился твой отчёт об исследованиях на южном склоне балки.
До конца занятий Сергея то в жар бросало… То – будто за шиворот сыпался холодный, колючий иней: так бывает, когда, приклонившись, пройдёшь под вишнёвой веткой… Не шла в голову ни физика с механикой, ни тригонометрия… ни горное дело, – от того, что надо будет взглянуть Вершинину в глаза… И – от неясной тревоги, никуда не исчезнувшей после той ночи, когда явно услышал Машенькин голос:
- Тяжело мне, Серёженька… Как тяжело…
От стыда туманом застилало глаза, но в кабинет к Антипову Сергей вошёл, как ему казалось, с независимым и дерзким видом. Заносчиво вскинул взгляд… А Вершинин с незаметной улыбкой на мгновение опустил глаза: так старательно и отчаянно студент изображал высокомерное равнодушие…
Допоздна засиделись над схемами и расчётами по новому руднику, строительство которого начиналось на южном склоне Лисьей Балки. Временами Сергей даже про стыд свой забывал, – так нравилось ему, что он выполняет важную работу, – на равных с такими известными инженерами, как Антипов и Вершинин… Лишь густо краснел с непривычки, когда они уважительно называли его Сергеем Михайловичем, обращались к нему с вопросами, внимательно слушали целые фрагменты из его отчёта о проведенных исследованиях угольных жил. Иван Савельевич довольно и гордо подмигнул Вершинину:
-Чувствуешь, Андрей Петрович?.. Готовый инженер на новый рудник в Лисьей Балке!
Инженер Вершинин серьёзно кивнул, согласился:
-Мы ещё минувшим летом, когда студент Туроверов был у нас на практике, обратили внимание: есть в нём несомненная инженерная хватка. И знания глубокие, – спасибо его прилежанию в учении. И вашему училищу, преподавателям – поклон, что достойно учите будущих горных инженеров. Труд не из лёгких, но отрадно видеть таких выпускников, что способны будут поднимать российскую горную промышленность.
Сергей смешался под чуть усталым взглядом Вершинина… Вспомнилось: в ту раннюю весну они с Федькой Гуреевым и Тимохой Кухнецовым ещё учились во втором классе горной школы при литейном заводе. После занятий бежали на берег Луганки, – любили уходить далеко, где балка с ярами переходила в степь. Как-то шли по берегу, весело толкались, перебрасывались ольховыми шишками, радовались дятлу в красной шапочке – он деловито стучал по светлому стволу осины, приветливо махали ладошками большущей сороке, что громко и важно стрекотала на самой верхушке ольхи. Серёга Туроверов первый заметил волчицу, – издалека. Молодая и сильная, красивая волчица с тремя крошечными, неуклюжими волчатами остановились там, где Глубокий Яр выходил к степной кринице. Федька тоже увидел волчицу, ошеломлённо умолк на полуслове… Тимоха беспечно стряхнул на них потяжелевший от влаги снег с дубовой ветки:
- Чего застыли? А помните, как осенью мы здесь… мы здесь… картошку в костре…
Кузнецов перехватил Серёгин взгляд, оторопел. Прошептал:
- Ребята!.. Либо волк это?..
-Волчица. Не видишь, – волчата у неё, – кивнул Серёжка.
А тут из-за терновых кустов и волк вышел. Тоже молодой, – по силе заметно. Крупный, – почти вдвое больше волчицы. Серая шерсть на спине темнела, отливала коричневатым оттенком, а внизу, на животе, песочно желтела. Сергей до сих пор помнит взгляд волка: смотрел волк уверенно-достойно, как ему и положено… А ещё светилась в его глазах неожиданная нежность. Вот этой уверенностью и нежностью в глазах Вершинин сейчас напомнил Сергею того сильного и красивого волка. Кажется, впервые Сергей согласился… – горько, но согласился: хорошо, что… В общем, хорошо, что у Машеньки есть он, Вершинин. А ещё мелькнуло неясное предчувствие: за это время в жизни инженера свершилось что-то такое… ни с чем не сравнимое, – потому и появилась в его глазах эта строгая и бережная нежность.
Разумеется, не мог Сергей спросить у Вершинина про Марию Александровну… А он сам вдруг чуть заметно кивнул Сергею, на секунду прикрыл глаза, – будто знал о тревоге Серёжкиной… и дал понять, что всё хорошо… Сергей даже благодарно перевёл дыхание, – давно не дышалось так легко, с тех пор, как услышал Машенькин голос:
- Тяжело мне, Серёженька… Как тяжело!..
А когда Сергей вышел за ворота литейного завода, ему навстречу шагнула… Агата Ермолаевна.
Сейчас Сергею очень хотелось остаться наедине со своей радостью, – оттого, что они с Вершининым так непостижимо поняли друг друга, поняли без слов, лишь по взглядам… Прислушаться хотелось к этой радости… Поэтому сдержанно и сухо поклонился Агате Ермолаевне:
- Чем обязан?
А в её надменных глазах – непривычная печаль. Ответила просто:
- Думала я о тебе.
- И… что на сей раз надумала? – Сергей затаил насмешку.
- Счастье случилось у тебя… и тут же перестало быть твоим. И никогда твоим не будет.
- Это… как? – озадаченно захлопал глазами Сергей. – Моё счастье… не будет моим?..
- Не будет. Не суждено тебе это счастье.
На сердце снова опустилась тяжёлая глыба…
- Смутные какие-то твои гадания. Ты б, Агата Ермолаевна, яснее, что ли, сказала бы… про моё-не моё счастье.
-Что знаю, о том и говорю. Выдумывать не стану. Знаю, что счастье – твоё… но перестало быть твоим, лишь появилось.
- Премного благодарен тебе, Агата Ермолаевна, – за подробнейшее объяснение. – Сергей всё же не сдержал усмешку. – Уж так у тебя это вышло, – ясно да понятно… Что и у самого бестолкового туман в голове прояснился бы. Слушал бы и слушал тебя, да недосуг мне, уж прости ты меня: к завтрашнему утру надо чертёж сделать.
- Иди, черти, – вздохнула Агата. – Скоро увидимся.
-Зачем? – не очень учтиво спросил Сергей.
На его неприветливость Агата не обратила внимания:
-Тянет меня к тебе. Не пойму лишь, что нас связывает… либо связывало… или свяжет.
В Серёжкином голосе – насмешливое сочувствие:
- Не ломай голову, Агата Ермолаевна. Ничего нас не связывало… не связывает и не будет связывать. Случайно мы с Федькой и Тимохой забрели к тебе в ту ночь… потому как выпивши были.
Тут же пожалел о своей насмешке: вдруг заметил, как беспомощно и растерянно всплеснулась синь в её глазах… будто испуг метнулся. А он и не помнил, что глаза у неё синие, – только холодную надменность помнил.
Агата неожиданно призналась:
- Проснусь, бывает, ночью… И так мне жалко тебя, – до слёз…Сердце сожмётся, – дышать не могу. Как, скажи, ты мне…
Сергей перебил:
- Чужой я тебе. Говорю же: случайно, спьяну, зашли тогда. Забудь.
- Так не забывается… понять хочу…
- Ну, это уж без меня. Некогда мне.
Уходил и чувствовал, как горестно смотрит Агата ему вслед.
Утром, перед занятиями, Сергей забежал на завод, – надо было отдать чертёж инженеру Антипову. Пришлось подождать: Антипов задержался. Виновато улыбнулся:
- Вчера с Андреем Петровичем ко мне зашли. Супруга моя, Пелагея Алексеевна, вареников налепила… ну, и… как положено, за радость его – по паре-тройке стопок. Сын у Вершинина родился. Первенец. Роды тяжёлыми были… да, наверное, это дело и не бывает лёгким-то, – вздохнул Иван Савельевич. – Но – ничего: справилась его Мария Александровна, молодец. В аккурат на Сергия родился мальчонка, так и нарекли, – Сергием. Сергей Андреевич Вершинин. Звучит!
Вот, значит, что свершилось в жизни инженера Вершинина… Вот к кому относится его такая бережная и строгая нежность, – к Машеньке… к Марии Александровне… и к сыну…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Часть 21 Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25
Часть 26 Часть 27 Часть 29 Часть 30 Часть 31
Часть 32 Часть 33 Часть 34 Часть 35 Часть 36
Навигация по каналу «Полевые цвет