На фронтах Великой Отечественной войны работали не только журналисты. Появилось тогда и множество военных фото- и кинокорреспондентов. Их репортажи пропускались через мелкое сито военной цензуры, дабы к противнику не попала лишняя информация. Но из сохранившихся фотографий даже одного корреспондента — но какого! Евгения Халдея — можно увидеть масштабную картину той войны. В статье — немного биографии фотографа, фрагменты его воспоминаний, история некоторых снимков и орудие труда военкора, а главное — галерея его работ, которые можно рассматривать бесконечно.
Евгений Ананьевич Халдей родился 10 апреля 1916 года в шахтерском городке Юзовка (сейчас это Донецк). В детстве он пережил и Гражданскую войну, и еврейские погромы на Украине. В 1917 году мать во время погрома закрыла его своим телом, и пуля, прошившая ее, была остановлена ребром годовалого Евгения. Так он получил первое и единственное в своей жизни пулевое ранение. На войне его миновала чаша сия.
Когда Евгений, воспитанный бабушкой, подрос, он устроился подмастерьем к фотографу-соседу (возни с пленками тогда хватало). А свой первый снимок сделал в 12 лет на сконструированный им самим фотоаппарат из картонной коробки и линзы от бабушкиных очков. В 30-ые годы во время голода он работал в ж/д депо, и на свой заработок смог даже купить свою первую камеру — «Фотокор-1». В результате Халдея приняли в редакцию заводской газеты.
В 1936 году молодой фотограф поехал покорять Москву. Его взяли в Фотохронику ТАСС. Работа была больше выездная – командировки по всему Советскому Союзу.
«22 июня я вернулся из Тархан, где отмечали 100-летие со дня смерти Лермонтова. Я снимал там ребят из сельского литературного кружка. Один мальчик читал стихи: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром…», а я просил его повторять эти строчки снова и снова, чтобы сделать хорошие дубли. Если бы знать! И вот приехал утром в Москву, подхожу к дому — а жил я неподалеку от германского посольства, смотрю — немцы из машин выгружают узлы с вещами и заносят в посольство. Я не мог понять, что происходит. А в 10 утра позвонили из фотохроники и приказали срочно явиться на работу. В 11 Левитан начал говорить по радио «Внимание, говорит Москва, работают все радиостанции… В 12 часов будет передано важное правительственное сообщение». Он твердил это в течение целого часа — нервы у всех были на пределе. В 12 раздался голос Молотова. Он слегка заикался. И тут мы услышали страшное: «…бомбили наши города Киев, Минск, Белосток…» (Из воспоминаний Е. Халдея)
22 июня 1941 года Халдей сделал снимок у репродуктора возле редакции Фотохроники ТАСС. Выступление наркома Молотова, длившееся 8 минут 40 секунд, закончилось легендарными словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». А снимок, как оказалось, стал единственным, снятым в первый день войны.
«Молотов кончил своё выступление, но люди не расходились. Стояли, молчали, думали. Я попытался спросить, о чём. Никто не ответил. О чём думал я? О том, что будет и последний снимок войны, победный. Но удастся ли сделать его именно мне — об этом я, насколько помнится, не думал». (Из воспоминаний Евгения Халдея)
На переднем плане фотографии – Анна Трушкина, фронтовой шофер во время войны, и будущий зенитчик Олег Бобряев. В 1980-е годы Халдею удалось их разыскать и вновь сфотографировать на том же месте.
Халдея откомандировали на Северный флот, и потом всю войну он носил черную морскую форму.
Когда он пришел получать пленку для съемки, редактор дал ему всего сто метров. На вопрос «почему так мало?», фотокорреспондент получил ответ: «Да война же через пару недель или месяц кончится, зачем тебе много». Это мы сейчас знаем, что кровопролитная война длилась долгих 1418 дней.
Сохранилась богатая серия фотоснимков, сделанных Халдеем в Севастополе в мае 1944. Здесь можно увидеть и город в руинах, и пленных немцев, и советских солдат, и картины тыловой жизни приморского города, освобожденного от фашистов.
Евгений Халдей находился в гуще событий от первого до последнего дня войны. Со своей «Лейкой» он участвовал в освобождении Севастополя и Новороссийска, прошел с советскими солдатами-освободителями по Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, Венгрии.
На Нюрнбергском процессе его фотографии были представлены в качестве вещдоков. А во время съемок на самом процессе Халдей столкнулся с невозможностью сменить точку съемки — корреспондентам запретили перемещаться по залу, а все участники процесса занимали строго определенные места. Пришлось Халдею изощряться — он за две бутылки виски договорился с охранником, что тот в нужный момент подвинется, чтобы позволить фотографу заснять Геринга с нужного ракурса.
За время своей фронтовой работы Халдей сделал много кадров, которые потом обошли весь мир. И самый знаменитый из них — «Знамя над Рейхстагом».
Этот кадр был не репортажным, а постановочным. Шеф поручил Халдею лететь в Берлин и заснять штурм Рейхстага, а еще лучше — водружение красного флага над Рейхстагом.
Халдей выпросил у завхоза Фотохроники три кумачовых скатерти (не обошлось без двух бутылок, только на первый раз это было не виски, а водка), знакомый портной скоренько пошил из них три флага. На одном Халдей успел даже собственноручно нашить вырезанные из белой простыни звездочку и серп и молот.
В Берлине фотограф рандомно выбрал трех добровольцев, готовых забраться на самый верх Рейхстага. Героями исторического снимка стали Алексей Ковалёв, Абдулхаким Исмаилов и Леонид Горычев. На чердаке нашли древко и прикрепили к нему наскоро пошитое в Москве полотнище. Халдей подобрал точку для съемки, чтобы были видны не только знамя и крыша, но и берлинская улица. Он отщелкал две кассеты, чтобы добиться желаемого эффекта — поверженный Берлин у ног красноармейцев. Чтобы фотография удалась, одному из солдат пришлось поддерживать знаменосца — иначе тот мог бы сорваться.
«Вдруг меня вызывает сам генеральный директор ТАСС Пальгунов: — Халдей, что ты привез? — Как «что»? Снимки с Рейхстага. — Посмотри внимательней. Ты хочешь всему миру показать наших мародеров? Я стал дотошно рассматривать солдат. Действительно, у одного из них на обеих руках оказались часы. Пришлось мне ехать в лабораторию и иголкой счищать с руки автоматчика вторую пару наручных часов». (Из воспоминаний Евгения Халдея)
Советские корреспонденты использовали на передовой первый массовый советский фотоаппарат «Фотокор-1», но все же предпочитали малоформатные камеры для 35-мм фотопленки ФЭД, немецкие Leica и Contax. Евгений Халдей свою военную хронику создавал с помощью камеры Leica III. Хотя, по воспоминаниям самого Халдея, в прифронтовой полосе разрешалось использовать только отечественный ФЭД, «русскую Лейку», но, видимо, начальство закрывало глаза на нарушение этого распоряжения военкорами.
Хронику яростных боёв и коротких эпизодов мирной жизни Халдей запечатлел не только в снимках, но и на страницах книги воспоминаний «От Мурманска до Берлина».
Вглядитесь внимательно в снимки Евгения Халдея. Они многое могут рассказать нам не только о той войне и о людях мужественных 40-х. Многое по ним можно понять и о сегодняшнем времени и людях.
Благодарочка за дочитывание! Понравилась публикация – не стесняйтесь, подписывайтесь. ©Все материалы в «Словесном бардачке» авторские, ссылка на блог обязательна.