В Нюрнберге бытует легенда, мол, Дюрер, аккурат после недуга, подобрал в окрестностях города больного (раненного?) зайчонка. Когда он выходил своего нового дружочка, стал его писать, то есть зарисовки делать. Или, на художественном сленге, штудии. А чтобы звереныш сидел смирно, Дюрер с ним беседовал (за искусство и за жизнь). Поэтому заяц и такой настороженный - звезда в шоке 😁
Вообще, в Средние века изучение природы и ее интерпретирование было частью обширной философской системы осмысления мира, которая базировалась на теологической основе. Мистические средневековые и античные представления об окружающем мире переплетались с научными открытиями довольно беспорядочно. Кроликов и зайцев редко рассматривали отдельно, а из-за своей плодовитости они стали символом похоти, порока, сладострастия (и с древних времен изображались в любовных сценах как примета той самой горячей страсти и бурных удовольствий). В средневековых манускриптах они каких только каверз не вытворяют: отрезают людям головы, скачут на собаках... олицетворяя грех.
Собственно, по этой же причине кролик/заяц - одна из эмблем Венеры. Более того, белый пушистый зверек часто изображался и у ног Девы Марии, указывая на ее целомудрие, чистоту и победу над страстями.
Так то оно так, но к моменту деятельности Дюрера, то есть в начале XV века, ситуация в миру стала меняться в сторону эмпиризма, в том числе и в изобразительном искусстве. Поэтому заяц Дюрера, нарисованный с высочайшей степенью детализации (поверхность меха, настороженная поза, переплет окна, отраженный в глазу звереныша), есть просто натурная штудия-с.
Штудия эта стала чрезвычайно популярна еще во времена Дюрера - кажется, ее не копировал только ленивый.
В 1984 году, аккурат возле дома-музея Дюрера в Нюрнберге, Юрген Герц установил огромную инсталляцию "Дань уважения Дюреру" - гигантский бронзовый заяц-мутант, который искоса глядит на крохотного позолоченного зайчонка (красавица и чудовище как сказ о том, что произойдет с природой и животным миром, если человек не откажется от насилия и потребительского отношения).
А в 2003 году концептуалист Оттмар Херль по случаю 500-летия рисунка Дюрера создал инсталляцию "Das große Hasenstück" ("Большой кусок кролика") - 7000 тысяч зеленых пластиковых зайцев Дюрера на главной рыночной площади Нюрнберга.
Зеленых, потому что про природу (ее охрану, заботу, сохранение). И жили эти звереныши в большом количестве аккурат в лесу в окрестностях города, т.е апогея технического прогресса, который разрушает природно-животный мир (а Дюрер, как вы помните, согласно легенде как раз таки спас зайчика).
7000 тысяч, потому что Херль вообще любит все многократно повторять (как бы актуализируя и заостряя общий содержательный посыл). И еще потому, что зайца этого еще при жизни Дюрера многократно копировали.
В густых лесах, где ток животворящей мглы
Питает крепостью древесные стволы,
Неправда ль, сколько раз, добравшись до просеки,
Испуган, побледнев, поднять не смея веки,
Ты ускорял, дрожа, свой судорожный шаг,
О, Дюрер, пестун мой, о живописец-маг!
По всем твоим холстам, которым мир дивится.
Нельзя не угадать, что взором духовидца
Ты ясно различал укрывшихся в тени,
И фавнов лапчатых и лешего огни,
И Пана, меж цветов засевшего в засаду,
И с пригоршней листвы бегущую дриаду.
Ты в лесе видел мир, нечистый испокон:
Двусмысленную жизнь, где все - то явь, то сон.
Там - сосны льнут к земле, здесь - на огромном вязе
Все ветви скрючились в замысловатой вязи
И в чаще, движимой, как водоросль на дне.
Ничто не умерло и не живет вполне.
Кресс тянется к воде, а ясени на кручах
Под страшным хворостом, в терновниках ползучих
Сгибают черных стоп узластые персты;
Лебяжьешеие глядят в ручей цветы
И, пробужденное шагами пешехода,
Встает чудовище, и пальцами урода
Сжимая дерева широкие узлы,
Сверкает чешуей и мечет взор из мглы.
О прозябание! О дух! О персть! О сила!
Не все ль равно - кора иль кожа вас покрыла?
Учитель, сколько раз я ни бродил в лесах,
Мне в сердце проникал тебе знакомый страх,
Чуть дунет ветр, и я увижу, как повисли
На всех ветвях дерев их сбивчивые мысли.
Творец, единственный свидетель тайных дел,
Творец, который все живущее согрел
Сокрытым пламенем, он знает: неслучайно
Я всюду чувствую биенье жизни тайной
И слышу в сумраке и смех и голоса
Чудовищных дубов, разросшихся в леса.
Виктор Гюго
(перевод Бенедикта Лившица)
