Столбовский договор 1617 года отрезал на сто лет Россию от Балтийского моря. По мнению Петра, наступил подходящий момент попытаться вернуть в своё владение древние русские земли, некогда от России насильственно отторгнутые.
«Петр вступил в союз с Данией и Речью Посполитой, поставив себе целью утвердить русское владычество на побережье Балтийского моря, чего бы это ни стоило».
В 1700 году началась Северная война. Касаться наших поражений и побед на суше не буду, а сразу перейду к морским делам.
Бешеная энергия, настойчивость и последовательность, с которыми Петр строил свой флот, начали приносить плоды. Из информации, отправленной в Англию послом Витвортом, следовало, что по состоянию на май 1708 года российский флот на Балтике располагал 12-ю линейными кораблями (372 орудия, 1540 человек экипажа), 8-ю галерами (64 орудия, 4000 человек экипажа), 6-ю брандерами, 2-мя бомбардирскими кораблями и 305-ю мелкими судами.
Надо отметить, что кроме англичан никто в Европе серьезно не относился к российским успехам в деле кораблестроения и к России вообще. Шведы из гордыни, а все остальные, включая и союзников, – находясь под длительным наркозом нарвского поражения.
Полтава произвела сильное впечатление на европейскую дипломатию, равное, наверное, впечатлению от нарвского поражения, но с другим знаком. Настолько сильное, что даже прутская неудача не смогла вполне ее затмить. Но Полтаву требовалось подкрепить успехами на море. Пока шведский флот хозяйничал на Балтике, нельзя было рассчитывать на выгодный мир.
Балтийское море, мелководное, изрезанное заливами и шхерами, давало мало простора большим линейным кораблям, поэтому Петр разумно сделал ставку на весельные и парусные галеры, полугалеры, бригантины и т.п., то есть на суда сравнительно небольшого водоизмещения и имеющие возможность маневрировать в узкостях и шхерах. Около двухсот гребных судов было готово к походу к весне 1713 г.
«Это не значит, что Петр прекратил постройку и покупку новых и новых линейных кораблей в 1712-1713 гг. Царь знал, что без них на просторах Балтики рано или поздно не обойтись, потому что шведский линейный флот пока еще очень силен. Но для такой операции, как завоевание Финляндии, линейный флот не был так непосредственно нужен, как флот галерный».
Первым крупным морским сражением и, соответственно, первым испытанием для молодого российского флота явился бой у полуострова Гангут в 1714 г., закончившийся решительной победой России. Эскадра под командованием шаутбенахта Эреншильда была разгромлена и пленена. Плена не избежал и сам Эреншильд. Русские трофеи: фрегат «Элефант», 6 больших галер и 2 швербота. Командующий шведским линейным флотом адмирал Ватранг, не принимая боя, ушел к Аландским островам. Подробно описывать ход сражения не имеет смысла – он хорошо известен. Отмечу лишь, что главную роль в сражении сыграла гребная флотилия под командованием генерал-адмирала Апраксина.
Восторгам Петра не было предела, он любил сравнивать Гангут с Полтавой по их значению. Тем более, что план сражения и общее руководство боем были за ним.
С этого боя началась цепь непрерывных, малых и больших, побед русских над шведами на море, как это происходило ранее на суше.
«После Гангута морская борьба против Швеции на долгое время приняла особый характер, который, собственно, и не менялся сколько-нибудь существенно до самого Ништадтского мира, т.е. в течение всех последних шести лет Северной войны. Это было перемежавшееся и вместе с тем чаще всего комбинированное осуществление двух стремлений: с одной стороны – держа наготове и постоянно усиливая как линейный, так и гребной флот и переводя лучшие сухопутные войска на Балтийское побережье, постоянно грозить шведам большим десантом, а с другой – беспрестанным крейсированием в Балтийском море упорно мешать торговле шведов с Европейским материком».
Один характерный штрих, свидетельствующий о том авторитете, которым Петр уже пользовался в Европе: когда в 1716 г. союзный флот в составе русской, английской, голландской и датской эскадр стоял в Копенгагене, готовясь к десантной операции в Швецию, верховное командование флотом общим решением командиров эскадр было предложено Петру. Соединенный русско-английско-датско-голландский флот в составе 70 линейных кораблей и фрегатов, и сотен транспортов вышел из Копенгагена к Борнгольму (не тот ли это Борнгольм, где мы взорвали собственный газопровод?) под командой флагмана Петра Михайлова, который шел во главе этого огромного флота на прекрасном линейном корабле отечественной постройки «Ингерманландия».
По мере роста военного и военно-морского могущества России увеличивалась и ревность к ее успехам не только среди ее врагов, но и, главным образом, среди союзников. За ревностью последовали опасения разного рода и желание слегка укоротить огромную соседку, от которой неизвестно чего ожидать. Особенно активно интриговали английское и французское правительства, всячески подталкивая Россию к заключению невыгодного для нее мира со Швециею.
Из инструкции, данной Петром послу России в Англии князю Куракину: «Того ради накрепко можешь обнадежить, что мы ни на какие их угрозы не посмотрим и неполезного миру не учиним, но, что бы ни было, будем продолжать войну, возлагая надежду на правосудца Бога против всяких проклятых обманщиков». Звучит весьма актуально, не правда ли?
Мирные переговоры начались в мае 1718 г. на Аландских островах и завершились лишь в августе 1721 г., когда Швеция примирилась, наконец, с тем, что ее великодержавие кончилось.
Именно в 1718-1721 гг. русские в полной мере пожали плоды своих громадных жертв и усилий по созданию могущественного флота. При его самой непосредственной помощи Петр, демонстративно производя все новые и новые высадки на шведских берегах, принуждал шведское правительство к заключению выгодного для России мира. Благодаря флоту Петр не испугался англичан с их открытой враждой, французов – с их тайным недоброжелательством, датчан и голландцев – с их неискренней поддержкой «союзной» России и секретными переговорами со Швецией. Он смог хладнокровно взирать на эти маневры: у него был флот, любимое его создание; все надежды он возложил на флот, и флот эти надежды оправдал.
С 1719 г. начались регулярные высадки русских десантов на шведское побережье. С моря десанты охранялись линейными кораблями. Английские эскадры неоднократно заходили в Балтийское море и крейсировали вдоль шведских берегов, но ни разу не осмелились вступить в бой с русскими кораблями.
Русские, напротив, пользовались всяким случаем, чтобы вступить в бой со шведами. 24 мая 1719 г. русская эскадра под командованием Наума Сенявина настигла шведскую эскадру у о. Эзель и навязала ей бой, закончившийся полной победой русских. Были захвачены линейный корабль о 52-х пушках «Вахмейстер», фрегат о 35-и пушках «Карлскронваген», бригантина о 12-и пушках «Бернгардус», экипажи забраны в плен.
Русские эскадры и отряды беспрепятственно крейсировали в Балтийском море и высаживали десанты на шведских берегах. Десанты уничтожали склады, заводы и мастерские; шведы везде отходили вглубь территории, не принимая боя. Паника распространилась по всей стране, жители убегали поголовно, опустевшие города и деревни горели.
«Абсолютное отсутствие шведского флота в течение этого, страшного для Швеции времени, непонятная пассивность сухопутных войск, даже и не пытавшихся защищать свою родину,– все это могло быть объяснено лишь полнейшей моральной прострацией государства и безнадежным истощением его сил в результате долговременных военных авантюр Карла XII».
«Неполезного мира не учиним!» – с этим твердым намерением Петр начал компанию 1720 г. И, добавим, с этим же намерением продолжил ее и в следующем, 1721 г., который и стал, наконец, последним в этой сверх всякой меры затянувшейся войне. Всякий раз, когда шведские уполномоченные, идя на поводу у английских советчиков-доброхотов, пытались затянуть переговоры, Петр хладнокровно включал рубильник, и русские галеры с десантом на борту, под охраной линейных кораблей, отправлялись вразумлять шведов непосредственно в Швеции, поближе к Стокгольму; десант, как водится, сильно безобразничал; шведы как мирные, так и военные, убегали вглубь страны; уполномоченные возвращались к конструктивному диалогу, который неизбежно приближал выгодный для России результат.
В составе флота в это время было, ибо строительство не прекращалось, не взирая ни на какие обстоятельства, около 30-и линейных кораблей, не считая фрегатов. На стапелях стояло всегда не менее 10-и кораблей: один спускали на воду, другой немедленно закладывали. Как отмечал в своих отчетах правительству английский посланник Джеффрис: «Едва только спустится на воду один корабль, как уже другой строится на верфи».
27 июля 1720 г. шведскому флоту было нанесено очередное поражение у о. Гренгам: захвачено 4 фрегата и пленено 407 человек команды. Особая ценность этой победы в том, что она была одержана на глазах у огромной английской эскадры под командованием адмирала Норриса, который так и не решился вмешаться, и после победы русских безмолвно удалился.
«Изверившись в английской помощи, поняв, конечно, что британский кабинет шутит с ним плохую шутку и что подстрекает Швецию к совсем уже бесцельному, ужасающему по своим последствиям, продолжению безнадежно проигранной на суше и на море войны, шведское правительство пошло на все требования Петра». Эта ситуация что-то нам напоминает, не так ли?
Поистине огромно было влияние русского Балтийского флота на исход Северной войны. Самый факт существования крупных военно-морских сил (не шведских!) круто поменял расстановку сил в русско-шведском споре за преобладание на Балтике. Русский флот исповедовал активную тактику, непрерывно искал противника и вступал с ним в бой, не взирая на соотношение сил, высаживал и конвоировал десанты, одержал победы над шведами у Гангута, Эзеля и Гренгама, помог армии завоевать Финляндию.
Одно лишь существование большого флота позволяло Петру влиять на все прибалтийские государства, даже не прибегая к явным дипломатическим угрозам.
Вопрос о флоте был и оставался, вплоть до конца Северной войны, важнейшим фактором в достижении победы и вопросом русского государственного будущего.
Избегая всяких преувеличений, должно признать, что роль юного русского флота в последние годы бесконечно тянущейся Северной войны была громадна. Тяжкие жертвы и колоссальные усилия русского народа, создавшего могучую морскую силу, оказались не напрасными.
