Оказавшись в непростой жизненной ситуации я была совершенно не готова к грубости окружающих. Особенно врачей.
Меня воспитывали так, что врач это чуть ли не сверхчеловек, мнение которого решающие. С ним нельзя спорить и нужно выполнять все рекомендации, и даже грубость от врача стоит воспринимать с сочувствием и пониманием того, что у них очень тяжёлая работа и поэтому это простительно.
Да уж. Я считаю, что именно от такого восприятия врача, некоторые люди в белых халатах, начинают мнить себя Богом и относиться к пациентам, как к людям второго сорта, с полным безразличием, к ментальному здоровью и психике пациента.
До того, как я попала в кардиоцентр мне не встречались такие врачи. Мне везло, врачи, которое лечили меня были обычными и зачастую позитивно настроены. Меня не обижали, а я в свою очередь была прилежным пациентом.
НВ оказалась как раз тем самым псевдо богом. Она расхаживала с царственной походкой по отделению, пытаясь отобразить всем своим видом, что она тут лучшая. Считала личным долгом делать всем замечания, даже завидев меня в послеродовом бандаже, скривилась и сказала, что его стоит носить ниже.
Общалась она со мной максимально высокомерным тоном, с полным пренебрежением. Перебивала, затыкала, а иногда и вовсе игнорировала мои вопросы.
В это же время остальные врачи и медсестры были добры и весьма человечны. Кто-то подбадривал, кто-то не скупился на дельный совет, а кто-то просто улыбался и рассказывал об успешных операциях и о том, что с этим живут и всё наладится.
С Викой НВ общалась так же высокомерно. Мы были на тот момент совсем «зелёные» и беззащитные, как маленькие дети. Старались не обращать внимание.
У меня не простой характер, я не лезу за словом в карман и умею отстаивать свои границы. Но на тот момент, я была очень расклеена и просто не способна на оборону.
НВ, за всё время нашего с Гелькой нахождения в КЦ, так и не объяснила мне суть пороков в сердце моего ребёнка. Даже когда, я задавала многочисленные вопросы и ей становилось абсолютно очевидно, что я совсем нечего не понимаю, она монотонно зачитывала мне абракадабру из терминов и отправляла в палату. Так же она не скупилась на намёки, по поводу моих умственных способностей.
Это меня добивало, я чувствовала себя очень глупо и обреченно. Чувствовала себя самой глупой в мире. Ни капельки не способной понять и помочь собственному ребёнку.
Один ответ НВ очень сильно мне запомнился. Я спросила о том, как долго Геле придётся принимать аспирин.
НВ выпучила глаза и сказала: «Мамочка! Вы что не понимаете?! У вашего ребёнка порок! Она всю жизнь будет его пить!».
Я ревела навзрыд.
Вы не представляете, как мне было стыдно за свою глупость и страшно за свою девочку. Мысль о том, что всю жизнь она будет пить препараты и будет от них зависима - меня уничтожала. Как я уже писала, я винила во всём только себя.
…
Именно такое вот отношение НВ сделало из меня непробиваемого война.
Я перестала принимать близко к сердцу слова. Начала разбираться в пороке малышки. И обросла крепкой броней.
Моими доспехами стали мои знания.
НВ кстати, как оказалось, переученный педиатр, с небольшим опытом кардиологии. Когда я начала разбираться, она больше не смогла мне так отвечать и тыкать в отсутствие мед образования.
Я с огромным уважением отношусь к врачам. Но с того момента, врачей, которые ведут себя подобным образом не терплю. А главное от слов таких специалистов, я больше не вздрагиваю и не плачу.
Забежав немного вперёд, скажу вам, что больше я таких и не встречала. Дальше на нашем пути были не просто врачи, а ещё и исключительно добрые и тёплые люди.
Следующая заметка: Что такое мамой быть.
Предыдущая заметка: Зонд, слёзы и мечта о ГВ.
Диагноз: Сердце Гели.
Начало истории: Неожиданность.