Помимо того, что кормить через зонд, крайне неудобно и морально тяжело для мамы, это может ещё и доставлять определённый дискомфорт малышу.
У Гели был выраженный рвотный рефлекс, что приводило к частым срыгиванием. Как говорят «фонтаном». Каждый раз после кормления её приходилось держать столбиком по 20-30 минут. Во время кормления зондом, вливать молоко очень медленно. А из бутылочки кормить плавно и не спеша, она часто давилась, что тоже приводило к срыгиванию.
Для меня это было невыносимо, она и так ела мало, и тут же всё выходило наружу. Каждый «фонтанчик» я воспринимала, как личное поражение. Мне было безумно жаль малышку, и я очень боялась, что она подавится собственной рвотной массой.
Поэтому я всегда укладывала её спать на бочок и подкладывала валик под спинку. Бочки меняла каждый час.
Я старалась делать всё для того, чтобы сократить «фонтанчики». Предательский зонд раздражал слизистую. Менять его было тоже то ещё удовольствие и когда наступало время замены я уговаривала медсестёр не ставить его до следующего кормления. Какая это была радость видеть ребёнка без трубки в ноздре. Чтобы он не мешал ей, я заводила его по щёчке за ушко и укладывала над головкой. Так она не видела его и не хотела вырвать руками.
Мы вели бланки питания и диуреза малышей. Была установлена норма питания, по 60 мл за одно кормления, в сутки ребёнок должен был съедать около 500 мл питания, на тот момент. Эта планка была для нас с Гелей едва ли выполнимой.
Кардиолог категорически отказывала снимать зонд, пока ребёнок не начнёт кушать норму. НВ пугала, что Геля начнёт терять вес и нагнетала и без того нелегкую обстановку.
Когда я пыталась возразить и просила дать нам шанс попробовать, она мне постоянно повторяла одну и ту же фразу, что у меня нет мед образования и кто я такая, чтобы с ней спорить.
Когда Геля начала стабильно выпивать самостоятельно минимум 30 мл, а я обзавелась уверенностью, то решила смухлевать. Я писала в бланке чуть больше. Может это было и не совсем правильно, но смотреть как ребёнок каждый раз после кормления через зонд срыгивает, я уже больше не могла.
Но и тогда НВ нашла причину, чтобы не снимать его. Мол ешьте дальше так, пусть окрепнет, снять успеем всегда. Мои доводы о постоянном срыгивании именно после зонда она не воспринимала всерьез и считала, что я не достаточно держу ребёнка столбиком или неаккуратно кормлю.
Так продолжалось ещё несколько дней, пока Гелю в очередной раз не вырвало после зонда вместе с непонятной жижей тёмно-розового цвета. Извините за подробности. Выглядело это жутко.
Малышка корчилась и плакала. И вот тут у меня сдали нервы. Я разревелась. Позвала медсестру и потребовала снять зонд и позвать врача. Были выходные, НВ не было и позвали дежурного реаниматолога. Со слезами и соплями так сказать, я вывалила на него всё, что у меня было на душе. К моему удивлению, реаниматолог поддержал меня, осмотрел малышку, жижу и зонд, кончик которого оказался тоже не понятно в чём. Он сказал медсестре больше зонд не ставить, и объяснил, что с постоянной рвотой после него, нужно было уже давно снять и при необходимости докармливать глюкозой.
Вся зареванная, я была рада нашему освобождению. Наконец-то Геле нечего не мешало и не мучило её. Я обнимала малютку и говорила, что мы должны постараться и раскормиться.
Я мечтала о нормальном ГВ, когда достаточно просто приложить ребёнка к груди. Я верила, что мы придём к этому, пусть маленькими шажками и медленно, но мы шли к этой цели.
Следующая заметка: Доспехи.
Предыдущая заметка: Кормление.
Диагноз: Сердце Гели.
Начало истории: Неожиданность.