Михримах осторожно подвела Фирузе к дивану и помогла присесть. Рана на груди девушки сильно кровоточила и жгла, кровь стекала вниз по солнечному сплетению, боль мгновенно разливалась по всему телу.
- Михримах, сними с меня пояс и крепко перетяни мне голень, - морщась, сказала Фирузе, - так надо при этом кровотечении, - коротко ответила она, заметив удивление на лице султанши.
Михримах быстро выполнила указание Фирузе и склонилась над ней.
- Фирузе, держись, сейчас я перевяжу тебе рану, - взволнованно сказала она, подняла подол платья и крепко уцепившись рукой за нижнюю рубаху, оторвала длинный кусок ткани.
- Подожди, принцесса, сейчас кровь немного утихнет, и перевяжешь, -кряхтя от боли, проговорила Фирузе, с силой прижимая окровавленную руку к внутренней поверхности ключицы. По всей видимости была задета ключичная артерия, а это была опасная рана.
Прошёл всего миг, показавшийся целой вечностью тревожного ожидания, и вот кровотечение остановилось. Михримах перевязала рану лоскутами, оторванными от одежды, перепачкав рукава своего платья.
- Спасибо, - еле шевеля бледными губами, сказала Фирузе, часто и прерывисто дыша.
Стараясь улыбнуться, она посмотрела на Михримах и вновь заговорила:
- Я рада, принцесса, что спасла тебе жизнь. Видно, Всевышний посчитал, что я должна вернуть долг твоей семье… Не переживай, ты выберешься.
- Молчи, Фирузе, не трать силы, мы выберемся вместе, - сказала султанша и увидела, как по повязке вновь растекается красное пятно.
- Мне уже не выбраться, принцесса, - криво усмехнулась Фирузе. – Постой, молчи, мне надо сказать тебе, - остановила она возмущённый жест Михримах, - сын у меня…обещай, что спасёшь его…- с усилием попыталась она сосредоточить сухой воспалённый взгляд на лице госпожи.
Михримах с изумлением отшатнулась назад.
- Не переживай, это не сын Сулеймана, два годика сыночку моему, - простонала Фирузе, угадав мысли султанши.
Сделав усилие, она продолжила слабым голосом, переходящим в свистящий шёпот:
- Был у меня муж…любимый…губернатор персидской провинции…Он вместе с другими кызылбашами решил помирить братьев Тахмаспа и Алкаса…Мирза согласился признать власть старшего брата, обещал внести в казну государства крупную сумму и просил эмиров последовать его примеру, те с готовностью согласились. Собранное золото отправили на нескольких повозках Тахмаспу, сопровождали его мой муж и четверо других подданных сефевидского государства. Алкас напал на караван…никого не осталось…он убил всех, золото забрал себе и снова восстал против брата. Уничтожил он и семьи убитых губернаторов. Я успела с сыном бежать…мальчик мой в избушке, в лесу…как выйдешь, смотри на север…пройдёшь около мили…за оврагом большая чинара…- закашлялась Фирузе.
- Обещаю, Фирузе, обещаю, я спасу твоего сына! – вскрикнула Михримах, - а как его зовут?
- О…Ос…Ос…- попыталась сказать Фирузе, но кровавая пена пошла у неё изо рта, тело содрогнулось и успокоилось, сделав неподвижным взгляд прекрасных карих глаз.
Михримах горько заплакала.
Потом она поднялась на второй этаж, сняла с дивана покрывало, вернулась и накрыла им тело Фирузе. Прочитав над усопшей молитву, девушка быстро вышла за дверь, определила, где север, и пошла вдоль по тропинке. Преодолев примерно милю пути, она увидела сквозь густую листву овраг. Добежав до него, Михримах отдышалась, мелкими шагами спустилась вниз по довольно крутому склону и на четвереньках поднялась наверх, на другую сторону.
Озираясь по сторонам, она заметила могучую чинару и устремилась к ней. Почти сразу за деревом стоял небольшой сруб. Вероятно, это и была избушка Фирузе.
Михримах огляделась, нашла дубинку средней величины, взяла её в руки и медленно, крадучись, подошла к строению.
Прижавшись к стене, она постояла несколько минут, прислушиваясь, и до её ушей донёсся звук, похожий на плач ребёнка.
Открыв тяжёлую дверь, девушка отскочила в сторону и спряталась за неё. Постояв с минуту, Михримах осторожно заглянула внутрь, держа на весу двумя руками дубину. Покрутив головой по сторонам, не увидев опасности, она опустила руки и огляделась.
В маленькой уютной комнате стоял диван, а на нём сидел малыш и плакал. Михримах положила на пол палку и подошла к мальчику. Он перестал плакать, посмотрел на неё большими чёрными глазками с бусинками слёз на ресничках и принялся тереть их маленькими ручками, стряхивая прозрачные капельки. У Михримах сжалось сердце, она вспомнила свою Айше, но тут же прогнала невыносимые мысли об оставленной дочери.
- Осман, - ласково позвала она и улыбнулась. Малыш улыбнулся ей в ответ.
- Значит, ты и вправду Осман? Что ж, даже если это не так, да будет твоё имя отныне Осман, - также ласково сказала Михримах, боясь напугать мальчика.
- Мама, - вдруг радостно сказал он, Михримах вздрогнула, всё тело моментально покрылось мурашками, а в горле пересохло.
- Мама? Ты говоришь, мама? – Михримах растерянно смотрела на малыша, и в её глазах закипели слёзы.
Дерзкая мысль пришла ей в голову.
- Мама? – ещё раз произнесла она, будто утверждаясь в своём решении. – Да, малыш, я твоя мама, - уверенно сказала она и продолжила:
- Я твоя мама, и клянусь любить тебя так, как мать может любить своё родное дитя! Иди ко мне, милый!
Она взяла мальчика на руки, крепко прижала к себе и поцеловала его пушистые мягкие волосики. Малыш обнял её за шею пухленькими ручками, и Михримах на секунду зажмурилась, прерывисто вздохнув.
- Давай, поищем, что здесь есть для тебя покушать, - сказала она и с малышом на руках стала обследовать полки и шкафчики. Нашла она сухофрукты и орехи, в углу на сооружении, похожем на печь, стоял казан с пловом из баранины, рядом на круглом столике – кувшин с компотом.
Михримах взяла в руку немного риса и поднесла мальчику, он отвернулся, тогда она налила в кружку компот и поднесла ему. Малыш ухватился двумя руками за бокал и стал пить, громко прихлёбывая.
- Маленький мой, ты хотел пить, - ласково сказала Михримах и нежно погладила малыша по голове.
- На, - сказал карапуз, запыхавшись, протягивая Михримах пустую кружку.
Михримах вытерла ему ротик, собрала в мешочек кое-какие припасы, дала малышу кусочек лепёшки и направилась к двери со словами:
-Ну, малыш, нам пора выбираться отсюда.
Закрыв за собой дверь, Михримах с малышом на руках вышла на знакомую тропинку и двинулась в обратный путь.
Обогнув чинару, Михримах направилась к оврагу. После часа ходьбы она совсем выбилась из сил и решила отдохнуть. Приметив ровную опушку, она вышла на неё и опустила Османа на землю. Утренняя роса давно высохла, и Михримах без опаски присела под дерево на густой мягкий мох.
По земле бегали огромные жуки, и мальчик с интересом стал их рассматривать. Жужжание пчёл и пение птичек дарили упоительное ощущение спокойствия, утомлённое тело отдыхало, и Михримах поклонило в сон.
Но тут до её слуха отчётливо донеслись звуки, похожие на журчание ручья. Это было неожиданно и приятно во время дневной духоты.
Михримах тяжело поднялась, взяла Османа за ручку и прошла чуть вперёд. Она не ошиблась. Через несколько шагов её взору открылась картина: по дну балки тёк широкий холодный ручей, ниспадающий с утёса и петляющий между камнями.
Михримах обрадовалась и, крепко держа за руку Османа, выбрала наиболее пологое место старого оврага и стала спускаться вниз к ручью.
Воздух по мере приближения к живительной влаге делался прохладнее и бодрил. Оказавшись рядом с водой, Михримах прочитала короткую молитву, вознося хвалу Аллаху, сделала несколько глотков. Холодная вода утолила жажду, принесла облегчение и возвратила силы.
Крепко держа малыша, она разрешила ему окунуть ручки, и он стал брызгаться, забавно смеясь при этом.
Михримах тоже рассмеялась, выпрямилась и посмотрела наверх. Вмиг её лицо застыло от ужаса.
По склону оврага, мягко перебирая лапами, к ним медленно приближалась огромная кошка. У неё были кисточки на ушах и круглые зелёные глаза, которые она не отводила от людей. Сильные лапы неслышно впивались в землю. Это была рысь.
Михримах медленно взяла Османа на руки и, не поворачиваясь к зверю спиной, на ощупь вошла в воду по пояс. Девушке казалось, что каждая клеточка её тела дрожит мелкой дрожью. Она крепко прижала малыша к себе, ласково успокаивая его, чтобы не боялся воды, он обхватил её ручками за шею, но не плакал.
Михримах, озираясь по сторонам, лихорадочно соображала, что делать дальше, и стала громко кричать, пытаясь прогнать животное.
Не замолкая, она прижала голову Османа к груди, готовясь нырнуть в воду.
…Ахмет, уничтожив троих бандитов, вставших на его пути, продолжил поиски Михримах.
Единственная лесная дорога, по которой он скакал, стала ухабистой и петляла среди непроглядных лесов вперемежку с кустарниками. Проскакав мили две, Ахмет повёл коня шагом и заметил молодую поросль, которая в одном месте расступилась, давая проход едва заметной тропинке. Спрыгнув с лошади, он взял поводья в руки и ступил на узкую дорожку.
Впереди, менее чем в ста метрах, виднелась тёмная крыша небольшой бревенчатой избушки. Затаившись возле раскидистого орешника, Ахмет четверть часа наблюдал за входом в дом и, наконец, решился в него войти.
Во дворе, почти у самых дверей он наткнулся на труп мужчины. В сильном волнении дёрнув дверь, он вошёл внутрь дома. Бегло скользнув взглядом по обстановке комнаты, он заметил лежащего на диване человека, укрытого покрывалом. Ахмет подошёл ближе и в ужасе остановился: человек был накрыт с головой, что говорило о том, что это труп. К тому же на покрывале были расплывшиеся бурые пятна крови.
Крепко стиснув зубы так, что свело челюсти, Ахмет взялся за краешек покрывала и снял его с лица человека. То, что он увидел, заставило его резко отпрянуть назад. Под покрывалом лежал труп Фирузе-хатун.
На миг Ахмет пришёл в замешательство, но тут же собрался и попытался трезво оценить ситуацию. Во-первых, к счастью, среди погибших не было Михримах. Мужчина убит, Фирузе, похоже, скончалась от смертельного ранения, рана была хорошо перевязана, но даже если это сделала сама девушка, то кто накрыл её тело? Явно, здесь присутствовал третий человек.
Ахмет бросился вверх по лестнице и вошёл в комнату на втором этаже. Тут же его взгляд упал на разбитое окно, стекло на полу и зацепившуюся за край стола вуаль, похожую по описанию Эвды-хатун на вуаль Михримах.
Ахмет выскочил из дома и стал обследовать его ближайшие окрестности, стараясь найти хоть какой-то след. И он его нашёл. На заднем дворовом фасаде дома стелился по земле низкорослый колючий кустарник, и на одной из его веток висел лоскут шёлковой ленты, оторванный от женского платья.
Ахмет взял его в руки, поднял глаза к небу и возблагодарил Аллаха! Михримах была жива и находилась где-то рядом!
Заметив примятую траву, юноша в возбуждённом предвкушении поспешил по следу, не замечая, что за ним, резво перебирая лапками, пробираясь сквозь кусты, бежит чёрная кошечка.
Иногда деревья расступались, образуя просеки и полянки, и до него стало доноситься тихое журчание ручья, которое ласкало слух и успокаивало накатывающее волнение.
По пути его взгляд зацепился за участок примятого мха возле дерева, и Ахмет, не удержавшись, громко крикнул:
- Ми-и-хри-и-ма-а-а-х!
Голос разнёсся раскатистым эхом, гулко отдаваясь в каждом лесном углу. Ахмет замолчал, прислушался и не услышал ничего, кроме шума листвы и стрекотания кузнечиков.
Вдруг его чуткий слух уловил женский крик, донёсшийся откуда-то издалека.
Ахмет бросился на голос, продираясь сквозь кусты и перепрыгивая кочки. Добежав до оврага, он увидел внизу ручей и понял, что крики доносились оттуда. Спускаясь по крутому склону, он издали заметил человека, стоящего по пояс в воде, и, несмотря на большое расстояние, узнал Михримах. Увидев напротив неё на берегу рысь, Ахмет похолодел от ужаса.
Хищница остановилась у самой кромки воды, не мигая смотрела на женщину с ребёнком на руках, похоже, крики её не пугали. Простояв так несколько секунд, она приняла стойку, готовясь к прыжку.
Ахмет бежал стремительно, выхватывая на ходу кинжал. Он понимал, что не сможет попасть в зверя с такого расстояния, и в отчаянии ускорил бег, как мог. “Быстрей! Быстрей!” – огнём пульсировало в его мозгу.
И в этот момент произошло неожиданное. Откуда-то сбоку из-за кустов выскочила чёрная кошка, широкими прыжками достигла рыси, подпрыгнула и, как разъярённая пантера, набросилась на хищницу и уцепилась когтями ей в глаза. Рысь взвыла, нервно дёрнула хвостом и замотала головой, прыгая из стороны в сторону. Кошка крепко держалась острыми когтями за морду зверя. Наконец, рыси удалось освободиться, и она бросилась прочь от ручья.
