И опять я на той стороне баррикад, будто время бежит не туда , а оттуда.
А со стен снова смотрит знакомый плакат, тычет пальцем – «А ты записался в Иуды?»
Нет, я в вольное поле направлю коня, вспомню Белое Воинство перед расстрелом,
Где тогда расстреляли другого меня, а сегодняшний я вновь стою под прицелом.
К.Ривель.
Красный террор. Именно он стал причиной того, что многие воспринимали представителей советской власти как врагов, а Советскую Россию не могли называть Родиной. Ведь люди, совершившие переворот в 1917 году, думали не о русском народе – они вели классовую войну. Вера, традиции, все устои, считавшиеся прежде незыблемыми, для них не имели значения.
Главным становилось лишь происхождение, принадлежность к пролетариату и лояльность к тем, кто теперь стоял во главе государства.
Не все были готовы мириться с подобным положением вещей.
И с недовольными старались расправиться, называя врагами народа. К слову, это понятие – как и многие другие – большевики позаимствовали из эпохи Великой Французской Революции. Враги народа, реквизиции, революционный террор… Они не придумали ничего принципиально нового.
Правда, тем, что придумано до них, пользовались совсем неплохо.
Итак. Красный террор объявили в 1918-м. И в результате, спустя четверть века, многие готовы были пойти на всё, лишь бы иметь возможность бросить вызов режиму, который допускал подобное.
4 августа 1918 года был создан ЮУОЗ – Южный Участок Отрядов Завесы, которые должны были противостоять германским войскам и Донской Армии. Входили туда, в числе прочих на Балашово-Камышенском участке, особая бригада Сиверса и бригада Миронова.
И вот тут мне сразу вспоминается, с позволения сказать, Гайдар.
«Я бегу на Дон, только не к твоему собачьему Сиверсу, а к генералу Краснову».
Многие именно в таком направлении и бежали – это факт. Ведь по приказу генерала Краснова в правах к казакам приравнивались все, кто честно воевал за Войско Донское.
«Большевизму атаман противопоставил шовинизм, интернационалу - яркий национализм. Ездя по станицам и полкам, атаман везде говорил одно: "Любите свою великую, полную славы Родину - Тихий Дон и мать нашу Россию! За веру и Родину - что может быть выше этого девиза!"»
П.Н.Краснов.
Да, для тех, у кого Родиной был Тихий Дон, а матерью Россия, вопроса о выборе, собственно, и не стояло.
Но ведь были и другие.
К Дону они отношения не имели.
Да и к России тоже.
Начальником политотдела ЮУОЗ, а затем членом Реввоенсовета 8-ой Армии, действовавшей на Южном направлении, стал Иона Эммануилович Якир. Сын кишинёвского провизора Менделя Абрамовича Якира и Хаи Вольфовны Меерзон.
Примечателен товарищ Якир, прежде всего, был тем, что первым стал использовать китайских наёмников. В Первую Мировую он, ясное дело, не воевал – по знакомству устроился на военный завод и получил бронь.
А вот в Гражданскую развернулся.
С помощью китайских карателей он решил немного подкорректировать директиву Якеля Свердлова о расказачивании.
Как?
Довольно просто. Он первый придумал процентное уничтожение населения. И нет – это не голословное обвинение.
Вот выдержка из Директивы Реввоенсовета 8-й армии № 1522 от 17 марта 1919 года: «Все казаки, поднявшие оружие в тылу красных войск, должны быть поголовно уничтожены, уничтожены должны быть и все те, кто имеет какое-либо отношение к восстанию и к противосоветской агитации, не останавливаясь перед процентным уничтожением населения станиц, сжечь хутора и станицы, поднявшие оружие против нас в тылу. Нет жалости к предателям. Всем частям, действующим против восставших, приказывается пройти огнем и мечом местность, объятую мятежом, дабы у других станиц не было бы и помысла о том, что путем предательского восстания можно вернуть красновский генеральско-царский режим».
К слову, сам он гордился тем, что процентное уничтожение мирного населения было его изобретением. Нужный процент подлежащих уничтожению людей Якир устанавливал в каждой станице по собственному усмотрению.
Исполнять подобные приказы брались не все красноармейцы – всё-таки русские как-никак. И вот тогда им на помощь приходили китайцы. Для них самым главным была возможность заработать – а после экспроприаций, которые повсеместно устраивали красные, оплата проблемой точно не была. Да и сам Якир со своей женой Сарой Лазаревной любили пожить на широкую ногу за счёт тех, кого убивали лишь потому, что они пытались отстоять право жить на земле, заработанной кровью предков, согласно собственным традициям.
То есть, гуляли большевики за счёт геноцида.
Сам Иона Эммануилович никогда не скрывал, что в военном деле понимает мало – да и откуда бы понимать-то сыну провизора, поработавшему токарем на заводе и решившему податься на партийную работу?
Так что брал жестокостью.
«…Совсем иначе дело обстояло в Ахатнизовской. Ворвавшись в станицу, дикая орда хватала и расстреливала случайно оставшихся казаков, грабила дома, насиловала женщин. Так, например, жену священника изнасиловали на глазах мужа и двух детей 8 китайцев; диаконшу нашли спрятавшейся за станицею в паровой мельнице и изнасиловали «ваньки», или «тамбовцы» (как из называли казаки), в числе 12 — 15 человек. Разгромили станичное правление, кредитное товарищество, общество потребителей, «похозяйничали» на почте, погромили и запакостили церковь, забрали там ценные вещи и деньги, сожгли церковные книги, в том числе и церковную летопись — ценный документ, в который из года в год записывалась история станицы в течение 120 лет.»
Н. Гулый.
«Ходя-ходя» - так прежде называли в России китайцев. И с лёгкой руки Якира, который первый привлёк их на службу в РККА, эти люди, подчас не знавшие русского языка, но готовые по первому знаку открывать огонь на поражение – а чего церемониться в чужой стране, правда? – нашли широкое применение. Не брезговали и применением изощрённых восточных пыток.
Даже у товарища Ленина было 70 человек телохранителей-китайцев, набранных по совету Якира.
«…они ходили ночью по домам – во Владикавказе было много отставных военных – и брали всех, кто служил в Белой армии или у кого находили наградное оружие либо фотографии сыновей в офицерской форме. Задерживали якобы для разбирательства и всех расстреливали за госпитальным кладбищем у кукурузных полей.»
Так писала Анастасия Художина о бесчинствах китайцев во Владикавказе.
И вот после этого сторонники большевистского режима будут упрекать Атамана Всевеликого Войска Донского за союзнические отношения с Кайзером, войска которого отличались дисциплиной, помогали поддерживать порядок, отбивать атаки красных и отличались лояльностью к мирному населению? Будут кричать об интервенции?
Говоря откровенно, это напоминает неудачную шутку.
Чтобы иметь возможность защититься от таких вот «товарищей» действительно можно вступить в союз с кем угодно – едва ли не с чёртом.
Большевистское правительство руками наёмников уничтожало собственных граждан. Не доказывая вину, не выясняя, в каких преступлениях замешан каждый конкретный человек – нет, просто расстреливая методом тыка в процентном соотношении.
Кто сможет забыть подобное и встать под знамёна этой власти, когда её положение будет шатким?
Риторический вопрос, не правда ли?
В результате у советской власти, что не удивительно, к Ионе Эммануиловичу тоже появилось немало вопросов по делу Тухачевского. Не помогли никакие письма Сталину с уверениями в верности. В 1937 году Якира расстреляли.
Впрочем, оттого, что награда нашла героя, легче никому не стало.
Убитых ведь не вернуть.
Да и добрую память о жертвах никто восстанавливать не пытался.
Его казнь была не актом справедливости, а обычной междоусобной борьбой, в которой погрязли наследники Ильича.
Их власть держалась на штыках – и, как мы видим, подчас на штыках иностранных наёмников. Они лицемерно твердили о власти народа – и убивали несогласных. А также просто тех, кто попал под горячую руку. Они устраивали террор – и ждали, что за пару десятков лет это забудется?
Не сами ли они подтолкнули к выбору тех, в чьи дома принесли войну, навязывая свои порядки? Удивительно ли, что в 1942-м, создавая новь Войско Донское, многие из казаков не смогли забыть о кровавой вакханалии, устроенной большевиками?
