Стихи мои уже не уничтожить,
Не выбросить и не послать их вон,
Они себя сумели подытожить
Под этот бесшабашный перезвон.
Они вросли корнями и окрепли
На вере и бессмертии добра,
В них смысл исходный намертво зацеплен
И похоронен тот, что был вчера.
Я на былое с ужасом взираю,
Я соучастник настоящих бед,
Я мучаюсь, я страшно презираю
Себя, за данный ранее обет.
Пусть не совсем виновен в том, что было,
Душою глубоко осознавал,
Не принимал того, что так постыло:
Смертельно-развесёлый карнавал.
Улыбчиво-уродливые маски,
Удары в основном из-за угла,
Нам в детстве не рассказывали сказки,
Какие наша жизнь преподнесла.
И ужасы, которые в постели,
Нас мучали порою до утра
И по подушке голову вертели
До вспыхнувшего солнышка-костра,
Мне не забыть, - сильно на память детство,
Но то, что я когда-то испытал, -
Наивное и милое кокетство
Тех ужасов, в которых я витал.
Теперь - всё проще: ужас кровью пахнет,
Всё вычислено, всё подведено,
Устали от того, а вдруг шарахнет,
И мы наверняка пойдём на дно.
И мерим где получше, где похуже,
А шарик уже вертится волчком,
Петля же шею стягивает туже
Наверняка, оскалясь прямиком.
О, человек, Создателя творенье,
О, как твой ум от разума далёк,
Не выполняя божье повеленье
Из жизни, жизни правду не извлёк.
Богословский Николай Дмитриевич, 7 июня 1989 г.
