Богословский Николай Дмитриевич (1941 - 2020) - поэт, бард, Человек

Я каждый день встречаю и прощаюсь, Я каждый раз сквозь пытку прохожу, Из прошлого в сегодня возвращаюсь И леденящий холод нахожу. Но огонёк любви не угасает, Пусть снег и ветер, дождь и бурелом, Он вызов времени жестокому бросает И веру в неизбежный перелом. Не может быть, что б зло бессмертным было, Оно рождается тем буйным сорняком, Рождается, чтоб, что-то не любило И песни, чтобы пело под замком. Не радовалось, не встречало зори, Не провожало солнце на покой, Оно всегда приносит только горе И душит беспощадною рукой...

Как бы Бога я благодарил, Если б он любовь мою убил, Если бы заставил позабыть То, что было, и чему не быть. Если б, как по осени, смахнул Лист последний, что ко мне прильнул, Если бы оставил нагишом: Чем я был и чтоб таким ушёл. Лучше бы не мучил, не терзал, Мысли, чувства в узел завязал, Дал бы ночью выспаться хоть раз! Только он плевать хотел на нас. Сами мы придумали любовь, Её губили сами вновь и вновь. Сами беспокойство создаём, Этим постоянно и живём...

1 Давно волынка тянется, Давно зудит комар: "А что с душою станется, Когда в душе кошмар? 2 раза: Куда стремиться ежели – Неведомо куда, Как будто бы заезжие Случайно не туда. 2 Как будто всё и правильно, Как будто всё – лады И Богом не направлены На зряшные труды». 2 раза. Но путают сомнения И утром и в ночи, Шумят, как те весенние Залётные грачи. 3 Опасностью великою Заряжен древний миф, Как сделал жизнь безликою Настырный грек Сизиф, 2 раза. Но чаще забываются Те мудрости веков И снова раскрываются Объятия оков...

Народ беснуется раз дали бесноваться, Кто в лоб, в открытую, а кто - из-за угла, Но смысл один: «Да, что ж такое, братцы? Да, что же это ноне за дела?!» А в нас гнильё давно подспудно зрело И пухло знай себе, как тот нарыв, Внутри чего-то заживо горело, Уродуя гармонии порыв. И вот уже налево перекошен, Или направо, - как уж повезёт, Кто с волосами, тот совсем взъерошен, А кто без оных, - ноготки грызёт. Но все стремятся ближе к середине, Ведь там не дует, значит, не снесёт, Никто так просто к выходу не сдвинет Да и в серёдке менее трясёт...

1 Стали бабоньки наглеть, Никакого сладу. Взять бы, как бывало, плеть – Вытянуть по заду. 2 У моей милашки, что-то Распрямилось в голове, К бигудям пришла охота На извилину по две 3 Мне отставку капитально Порешила милка дать, Надо член, как ни печально За ненадобностью сдать 4 Понимаем перестройку Мы не просто, как намёк. Как положишь бабу в койку, У неё - всё поперёк. 5 Мы в борьбе с алкоголизмом Зарвались едрёна вошь, Занимайтесь онанизмом, - Бабу трезвой не возьмёшь...

Рано нам вешать посмертно медали, Мы ещё живы, и мы ещё есть, Может мы что-то и не угадали, Может мы где-то, чуть опоздали, Но не продали ни совесть, ни честь. Верим и знаем, что правда за нами, Как бы витки не накручивал рок. Будут ошибки, - исправимся сами, Мы их своими скрепим именами, Не переступим позорный порог. Мы отвечать за себя и за друга С детства впитали, как кровь с молоком, Нам не грозит умереть от испуга, Мы не того обыватели круга, Страх из-за подлости нам не знаком...

1 Нет, жизнь здоровая, Когда суровая, Когда в натяг, А безотказное Безделье праздное Наш злейший враг. 2 И если к вечеру Вам вспомнить нечего, То день – бросок, Провал во времени, Бесплодным семенем Упал в песок. 3 Мелькает спицами, Дрожит ресницами Белесый круг. Все дни сливаются И забываются Совсем не вдруг. 4 Забыты надолго Цветы и радуга, Летит экспресс. Звенят события Несёт в небытие И душит стресс. 5 О жизнь с бесинкою, Сверкнёт росинкою, Уйдёт тайком...

Откуда такие берутся, И где их таких куют? Они во все щели прутся И нам дышать не дают. Они изо рта последний Выхватывают кусок, Они сочиняют бредни И режут наискосок. Они наслаждаться могут Страданиями людей. Откуда берут подмогу? Неясно, ну хоть убей! Не мрут от нагрузок быта, Скрипят, как гнилой забор, Давно доброта забыта, Застреленная в упор. Они не живут подпольно, Их наглость кругом видна, И тянет свой век привольно Преступная седина. И тот философский камень Давно истёрт в порошок, И лживыми смотришь глазами Ходячий желудка мешок...

Ты заслужила, и любить и быть любимой, Ты, не размениваясь искренне ждала, Пусть и случилось, что невообразимо, Ты главное в себе не отдала. Мелькали дни, накидывая годы, Кругом спешили, вязли в бытии, И далеко шли в море пароходы, Красивые, но только не твои. Могла и ты, раскачиваясь в волнах, Поплыть туда, куда глаза глядят, И в этом стаде смирных и покорных, Ждать, что когда-нибудь возьмут, да и съедят...

Жили-были дед, да баба. Пили водочку с пивком. Рассердился дед на бабу, Трахнул, как-то под хмельком. Баба забеременела, Хлоп стакан и опьянела. Дед был тоже не дурак, Взял с расстройства – и в кабак. Трое суток нету деда, Баба позвала соседа, У которого нога Та, что делает рога. И пошла житуха вскачь, Хочешь вой, а хочешь плачь. Дед в накладе не остался, В тот же день опять нажрался И под крепеньким хмельком Спать пошёл к соседке в дом...

Каждый год одно и то же: Лето, осень и зима, Но насколько не похожи Весна, - ведь это жизнь сама. Как любовь она приходит, Оставляет борозду, Место новому отводит В народившемся году. Ах, весна! Цветы и песни. Ах, весна! Звенящий март. Вам бы спел на Красной Пресне Почивающий там бард. Он любил беспрекословно, Он умел, и жить и ждать. Его чувства здесь дословно Невозможно передать. Он бы спел про лапы елей И про счастье в шалаше, Так бы спел, чтоб не посмели Жить сомнения в душе. И ему нельзя не верить...

Родилась девчонка. Отлюбила. Отстрадала, выревелась всласть. Пробежала мимо. Не забыла. Отмечтала. Где-то зарвалась. Отгремели топотом копыта, Окантованные сталью каблуки, Плоть, вобрав, что можно, стала сыта. Уползли в раздумья старики. Стали жизнь скоблить для оправданья, Прятать ржавчину воздвигнутых руин, В сказках розовых, содеянных преданьях, Чтоб поверили во всё и дочь, и сын. И веками нам...