Сержанты из учебок громко выкрикивают: — Водители «С» есть? У кого «права», выходи! В автобат кто служить пойдет?
— Медики, санитары, фельдшера, подходи строиться!
— Кто в связь хочет служить? Самая спокойная служба! Желательно наличие музыкального слуха!
Кто-то из толпы блещет остроумием: «Кто долбётся в дождь и грязь? Наша доблестная связь!» «Пока связист мотал катушку, танкист топтал его подружку!»
Посыпались и другие веселые речёвки. Сержанты внимательно смотрят на «веселых и находчивых», запоминают кому в казарме надо будет язык укоротить. Сержант может создать условия, когда острить будет некогда, и невмоготу. Даже рукоприкладством заниматься не надо. Артиллеристы по праву чувствуют себя хозяевами, они ходят среди призывников и присматривают у кого бы, что снять. «Слышь, земеля, отдай джинсы, я тебе нормальные штаны подгоню! В любом случае сегодня переоденут, у нас служить будешь — я тебя отмажу в случ-чё». «Парень, давай на курточку махнёмся, всё равно отберут или выкинешь». «Пацаны, у кого подшива лишняя или станки бриться, давайте сюда, у вас всё поворуют или заберут!»
Ко мне подошел один ушлый хлопчик с пушечными стволами крест-накрест на петлицах. — «Землячок, отдай часы, я тебя в нормальную роту устрою…». Я знаю, что он бессовестно врет. Что может «устроить» этот сопляк полгода службы, даже не ефрейтор? У меня новенькие часы «Полёт» — на день рождения дарили весной. Я узнал, что часы носить можно и с руки снимать не надо, украсть их будет сложновато, а силой отнять, ну пусть попробуют! — Не отдам, «землячок», они мне самому пригодятся. Свободен. — Ну, гляди, парень, в казарме свидимся! — Да пошел ты!
Я точно знаю где буду служить. У меня «корочки» радиотелеграфиста третьего класса, полученные в ДОСААФе. Вспомнилось как по Батайску я ходил за одним капитаном, набравшем команду в погранвойска. «Товарищ капитан, возьмите меня к себе, я с детства мечтаю на границе послужить!» Капитан в зеленой «фуре» смотрит мои документы — Так ты же — связист! Твоя служба в войсках связи! — А, чего, на заставе связистов нет? — Не могу, паренёк, команда уже сформирована!
Госбезопасность не любит «инициативных», сами отберут, кого надо, мало ли, кто куда хочет!
Вокруг сержантов из учебки связи уже толпятся интересующиеся. «А зачем музыкальный слух?», «У вас ансамбль в части есть?», «Если, что, я на гитаре лабаю!», «А я — на клавишах»... Наивные мальчики, скоро вы забудете о своих талантах, истинных и мнимых. Слух нужен, для того, чтобы хорошо «напевы» слышать, которыми сигналы «Морзе» передают. «Жи-ви-те — тааак». Три точки, тире — буква «Ж»... Для того и слух хороший. Мне это известно еще из радиошколы. Я достаю своё удостоверение и показываю сержанту! Витя Криворук (мы познакомимся позже) светлеет лицом, говорит своему напарнику: — «О, этот — стопудово наш!» Мне — будь здесь, ни к кому не подходи, а то загребут в автобат, будешь там с тазиком под кроватями «на права сдавать», усёк? — Ясно.
Нас уже два взвода набрали, а новобранцы продолжают прибывать. Их быстро осматривает медкомиссия и разбирают по частям. Нам, прошедшим медосмотр, возвращают военные билеты. У меня за обложкой был сложенный вчетверо красненький червонец. Вот именно, что был. Какая-то сволочь уже знает, где искать и червонец перекочевал в чей-то карман. В комиссии, помимо врачей, человек десять срочников, помогающих разбирать и сортировать медицинские карточки, эти ушлые шакалы своего не упустят. Растерянно перелистываю свой военный билет и разражаюсь длинной матерщиной фразой. Суть её в том, чтобы воришка был растерзан сексуальными маньяками, а мой червонец пошел ему на венок. Глупое проявление чувств, этим делу не поможешь, зато мне говорят, что я сам — лох, нашел, где прятать. Угрюмо замолкаю. Подходят офицеры из нашей учебки и проводят более детальный опрос. У кого какое образование? (Приветствуется электротехническое). Кто кем работал до армии и, вообще на сообразительность и кругозор. В чем измеряется электрический ток? А напряжение? (Об этом рассказывал в теме "Нас разбирают покупатели")
Со стороны туалета слышится громкая ругань. Призывники загадили не только сам туалет, но и ближайшие подступы к нему. Кто-то попал ногами в «мину». А, что же вы хотели? Засыпали хлоркой внутри по колено, так, что не то, чтобы войти туда, подойти без слёз невозможно. Кстати, забыл сказать — в Батайском сборном было так же точно! «Заминированы» все подступы к сортиру и хлоркой несет до самого Ростова!
Наконец нас строят в колонну по три и мы покидаем гостеприимный артполк. Долго идем до своего будущего места службы на ближайшие полгода. Некоторые строят радужные планы, как собираются играть на инструментах в клубном ансамбле, вместо несения службы. Ну, да! Конечно! Ждут вас тут не дождутся, дурачьё! Главный инструмент до осени у вас будет метла и лопата. Все ноты вспомнишь, еще и штуки три новых придумаешь! Мы подходим к воротам на КПП. Их распахивают дневальные и негромко интересуются, откуда хлопцы. Мы выкрикиваем свои города и населенные пункты. В самой части нас строят в три шеренги на месте построения роты. Пока нет офицеров, со всех сторон подтягиваются служивые: «Одесса есть?», «Кто с Полтавы?», «Есть кто с Донецка?» — Однако тут одни украинцы? — появляется досадная мыслишка, — Неужели никого ростовских не встречу?
Сержанты отгоняют интересующихся, к строю приближаются офицеры, как потом выяснилось — Командир роты и взводные. Равняйсь! Смирно! Доклад майору, мол, новобранцы построены…. Майор внимательно смотрит на всех и каждого, словно в душу заглядывает. Колючий взгляд, узкое лицо, тонкие губы, редкие рыжеватые волосы из-под фуражки. Выглядит невероятно злым, что, впрочем, почти соответствует истине. Майор Корецкий беспощаден к нерадивым и нарушителям дисциплины. Очень строгий, но справедливый. Об этом мы узнаем в самом скором времени…
Всем читателям — мира и счастья! Берегите себя! Мойте руки! И подписывайтесь на мой канал.
