Высочайший манифест от 1877 года.
"БОЖИЕЙ МИЛОСТИЮ, МЫ АЛЕКСАНДР ВТОРОЙ, ИМПЕРАТОР и САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ, ЦАРЬ ПОЛЬСКИЙ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ и п р о ч а я , и п р о ч а я , и п р о ч а я .
Всем НАШИМ любезным верноподданным известно то, живое участие, которое МЫ всегда принимали в судьбах угнетенного Христианского населения Турции. Желание улучшить и обезопасить положение разделял с НАМИ и весь Русский народ, ныне выражающий готовность свою на новые жертвы для облегчения участи Христиан Балканского полуострова.
Кровь и достояние НАШИХ верноподданных были всегда Нам дороги, все царствование НАШЕ свидетельствует о постоянной заботливости сохранять России благословение мира. Эта заботливость осталась НАМ присуща, в виду печальных событий, совершившихся в Боснии, Герцеговине и Болгарии. МЫ первоначально поставили СЕБЕ целью достигнуть улучшений в положении Восточных Христиан путем мирных переговоров и соглашений с союзными НАМ дружественными, великими европейскими державами. МЫ не переставали стремиться, в продолжении двух лет, к тому, чтобы склонить Порту к преобразованиям, которые могли бы оградить Христиан Боснии, Герцеговины и Болгарии от произвола местных властей. Совершение этих преобразований всецело вытекало из прежних обязательств, торжественно принятых Портой, перед лицом всей Европы. Усилия НАШИ, поддержанные совокупными дипломатическими настояниями других Правительств, не привели однако к желаемой цели. Порта осталась непреклонной в своем решительном отказе от всякого действительного обеспечения безопасности своих Христианских подданных и отвергла постановления Константинопольской Конференции. Желая испытать, для убеждения Порты, все возможные способы соглашения, МЫ предложили другим Кабинетам, составить особый Протокол, с внесением в оный самых существенных постановлений Константинопольской Конференции, и пригласить Турецкое Правительство присоединиться к этому международному акту, выражающему крайний предел НАШИХ миролюбивых настояний, но ожидания НАШИ не оправдались: Порта не вняла единодушному желанию Христианской Европы и не присоединилась к изложенным в Протоколе заключениям.
Исчерпав до конца миролюбие НАШЕ, МЫ вынуждены высокомерным упорством Порты приступить к действиям более решительным. Того требует и чувство справедливости и чувство собственного НАШЕГО достоинства. Турция отказом своим поставляет НАС в необходимость обратиться к силе оружия. Глубоко проникнутые убеждением в правоте НАШЕГО дела, МЫ, в смиренном уповании на помощь и милосердие Всевышнего, объявляем всем НАШИМ верноподданным, что наступило время, предусмотренное в тех словах НАШИХ, на которые единодушно отозвалась вся Россия. МЫ выразили намерение действовать самостоятельно, когда сочтем это нужными честь России того потребует. Ныне, призывая благословление Божие на доблестные НАШИ войска, МЫ повелели вступить им в пределы Турции.
Дан в Кишинёве, апреля 12-ого дня, лета от Рождества Христова в тысяча восемьсот семьдесят седьмое, царствования же НАШЕГО в двадцать третьего."
На подлинном Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукой подписано: АЛЕКСАНДРЪ.
В Москве узнали о Высочайшем манифесте из телеграмм, данных в тот же день из Кишинева. Бюллетени эти раскупались "на ура", никто не торговался, платили столько, сколько просили. На главные улицы Москвы стекался народ и при чтении манифеста вверх летели фуражки и шляпы, а вечером, когда стало смеркаться Москва ликовала.
Утром следующего дня в Большом Успенском соборе и во всех московских церквах был зачитан Манифест. По улицам Москвы в пасмурное утро потянулись вереницы экипажей в Кремль. Вскоре Кремль и все галереи Ивановской колокольни были переполнены народом. Площади все были заполнены людьми, а народ все прибывал и прибывал. Наконец раздался торжественный гул благовеста и тысячи сердец забились одним молитвенным чувством. Это было всенародное молебствие, многие плакали.
К началу благовеста пасмурное небо очистилось и над Москвой появилось весеннее солнце. Московская Городская дума возвестила: "Принять на содержание города устройство и содержание в Москве, во время войны, до тысячи кроватей для раненых, по соглашению с Обществом попечения о раненых и больных воинах. Сверх того, назначить из городских средств один миллион рублей для употребления для санитарных нужд армии по указанию Августейшей покровительницы Общества Государыни Императрицы ."
14 апреля собрание выборных Московского купечества, совместно с биржевым обществом, постановило: "пожертвовать один миллион рублей на вспомоществование семействам убитых, умерших от ран и изувеченных на поле брани воинов."
Собрание выборных Московского мещанскаго сословия на санитарные нужды армии пожертвовало 25000 руб.
Ремесленное собрание постановило: устроить лазарет на 60 коек для раненых, с полным продовольственным содержанием, постельным, столовым и носильным бельем, медикаментами, хирургическими инструментами, больничными принадлежностями и прислугою и пожертвовать 15000 руб.
Московское Губернское Земское собрание положило назначить из средств Земства 100 000 руб. для расходования на нужды больных и раненых воинов.
Московское дворянство постановило ассигновать от дворянства 95 000 руб, для формирования санитарного отряда при Кавказской действующей армии, с лазаретом на сто солдатских коек и на шестьдесят офицерских, и сверх того добровольной подпиской на увеличение числа офицерских коек собрано 5 5 0 0 р., — всего 100 500руб.
Московское уездное Земское собрание постановило: ассигновать для устройства госпиталя 10 000 руб для раненых на 50 кроватей. 10 000 для пособия беднейшим семействам чинов запаса призываемых на службу.
С.-Петербургская Городская Дума пожертвовала 1000000 руб. Киевская — 100 000 руб ., — Самарская— 2 5 0 0 0 руб.— Тамбовская— 10 000 руб — Рыбинская— 1 0 000 руб .,— Кронштадская— 50 000 руб, Калужская— 10 000 руб. и сверх того приняла помещение на 100 и содержание на 50 раненых на свой счет.
