Люся привыкла к тому, что Степан не обращал на нее никакого внимания. Ну, что поделаешь. Солнцу тоже плевать на какую-то Люсю, но ведь оно от этого светит не меньше и греет абсолютно всех, без разбору. Вот и Степка: есть он, и ладно, и хорошо.
Люсино существо на две части разделилось: одна половинка Люси слушала на уроках учителя, помогала маме по хозяйству, репетировала роль «Душечки» в спектакле в театральном кружке при клубе. А другая… А другая прилипла к Степану и незримо ходила за ним по пятам. Разбуди Люсю среди ночи – она без запинки оттарабанит: куда ходил он днем, чем занимался, что ел – все расскажет Люся. Она с упоением занималась в своем кружке, мечтая, чтобы в числе колхозников, которые собирались на премьеру, окажется и Степка.
Может, тогда ее заметит? Может, задержится взгляд его синих глаз на ней, скромной, влюбчивой Душечке? Ведь руководитель кружка, Антон Евгеньевич Куприянов, вечно простуженный и сердитый заведующий клуба, ее хвалил:
- Калинкина, ты талант! Просто вливаешься в роль! Да, да, да, именно такой я и вижу Оленьку! Именно такой! Улыбайся, улыбайся, ямочки на щеках тебя прославят!
Конечно, разве удивишь Колесникова какими-то ямочками на щеках. Вот, если бы она играла роль Вассы Железновой… Тогда бы Колесников увидел жесткость и твердость характера… Нет, Степка на «Вассу» не пойдет. Ромео и Джульетта! Но на роль Джульетты Люсю не возьмут – не тот формат. Для Джульетты Люся крупновата. Крестьянская косточка, крупная кость и ножки бутылочками. Вот на роль Лизы Бричкиной Люсе бы отлично подошла. Но Лиза Бричкина не нравилась Люсе – утопла в болоте и ничего героического не сделала… Вот Женька Комелькова… Но та – писаная красавица, смелая и отважная. Ах, ну почему Люся – не Женька Комелькова!
Люся представляла, будто не Колесников, а она – новенькая в классе. И она – вылитая героиня повести «А зори здесь тихие». И вот вошла Люся в класс, высокая, гибкая… И, этак, скользнула взглядом зеленых «погибельных» глаз по Степке. И у Степки челюсть вниз падает, и он бледнеет и краснеет, и он влюбляется в Люсю навечно. И носит Люсин портфель до гроба. И потом, когда он, окончательно измученный Люсиными отказами, кидается в ноги своей богине, Люся, конечно, снизойдет до своего Степки и позволит ему поцелуй… И это будет самый лучший поцелуй в мире!
Вот так она и жила, мечтая о своем (да-да, СВОЕМ) Степке, ничего не видя вокруг. А присмотреться бы Люсе не мешало!
Колесников старший всерьез задумался об образовании Колесникова младшего. Восемь классов сельской средней школы для парня с перспективами – глупо. Техникум? Еще глупее. Жена выедала мозг супругу:
- Институт! Только институт! Я все решила. Пусть заканчивает десятилетку в городе. Я с мамой обо всем договорилась – поживет у нее. Взрослый мальчик, в конце концов! Наймем репетитора – у Степы проблемы с алгеброй и геометрией. Поедет в Ленинград, поступит в физмат…
- Оля, ну что ты мелешь? Ты же сама сказала: Степка в математике – ни бум-бум! Он у нас балбес!
- Балбес, ни балбес – время покажет! Но в деревне мальчику делать нечего! Я не для этого ребенка воспитывала! – Ольга Петровна перешла на звонкие, капризные нотки.
И, черт побери, она была права. Деревенская школа, ПТУ, а потом – что? Слесарь? Плотник? Чего доброго, он еще и женится на местной… Вот этого Ольга Петровна вынести точно не сможет! Насмотрелась она на доярок и механизаторов. У Ольги Петровны сложилось твердое мнение: нельзя, категорически запрещено облегчать крестьянам условия жизни и труда. Нельзя им проводить канализацию и газ!
Русский мужик без сложностей, как конь в стойле, стремительно деградирует. Председатель, умница, бывший фронтовик, настоящий хитрован, умудрялся устроить рай своим подчиненным. Домики аккуратные – в один ряд, хорошая грунтовая дорога, свет, клуб, магазин, медпункт, школа – все для людей! А люди что? Да ничего – пьют и ругают своего председателя. Доярки дочерей из дома поскорее выпихивают, лишь бы не в деревне, лишь бы в городе осели любимые дитяти.
И спрашивается – зачем? Что им этот город? Город расхолаживает и портит. Проглотив очередную партию деревенских дурочек, принимает следующую жертву, как минотавр. И деревенские дурочки, не потеряв своей внутренней сути, даже квартиру получая, все равно ездят к родителям каждые выходные, в отпуск, скучая по лесной тишине, свежести воздуха… Тоскуют по этим восхитительным росистым лугам, по узеньким тропкам светлой сосновой рощи… Тут их мир…
Да, тут их мир. Но это – не мир Степана. Ольга Петровна очень любила сына. Уж очень он яркий, красивый получился. Главное, в кого? Сергей Витальевич не отличался особой статью, а в последние годы растерял свою шевелюру. Так себе, типичный интеллигент с невзрачной внешностью, и глаза – блеклые. Как хоть она влюбилась в него шестнадцать лет назад?
Ольга, наоборот, как была интересной женщиной, так и осталась такой. Ох, не зря не любят ее местные кумушки. Она умудрялась ходить на каблучках даже здесь, в деревне. Для работы Оля по очень большому блату достала себе изящные резиновые сапожки, красные, как маки весной. И халатик у Ольги белее белого! И духи, конечно! И походка у нее была легкой и стремительной. В городе мужчины всегда заинтересованно в ее сторону поглядывали. И здесь – не без поклонников.
Антон Евгеньевич лично пригласил Ольгу на премьеру спектакля «Душечка».
- Ради вас, Ольга Петровна! Только ради вас! Так приятно, что в нашем обществе появились вы! Приходите!
Он поцеловал ее пальцы. Ольге казалось, что Антону Евгеньевичу очень подошла бы роль Кукина. Вылитый. И такой же истеричный. Но лишний поклонник никогда не помешает. Она скучала по шумной городской жизни. Радовало лишь то, что через месяц у Ольги отпуск. Сергей останется в деревне – горячая пора. А она вместе с сыном отправится в Геленджик. Выгуляет платья, отдохнет…
- Спасибо, Антон Евгеньевич. Я обязательно приду на премьеру, - вежливо улыбнулась Ольга.
Спектакль прошел великолепно, одноклассники аплодировали Люсе. И мама радовалась. Да и вообще весело было в клубе. А вот сама «звезда» чуть не плакала. Степан в клуб не пришел. Неинтересно ему. Вот если бы кино показывали – «Белое солнце пустыни» или комедию с Шуриком… После торжественной части начались танцы. Люся смыла с лица грим и переоделась в платьице. Она мельком взглянула на Колесникову, красивую маму Степана. Как они похожи: сколько горделивой стати, сколько надменности в осанке и взгляде… Не знаешь, с какой стороны подойти.
Колесникова Ольга Петровна беседовала с Антоном Евгеньевичем. Люся хотела прошмыгнуть мимо, но Куприянов окликнул ее.
- Вот, познакомьтесь, наше дарование! Прекрасно сыграла, не находите?
Колесникова (так же, как и сын), лениво скользнув по фигуре Люси равнодушным взглядом, ответила хорошо поставленным, грудным голосом:
- Миленькая девушка. Вы были очень органичны, - и перевела тему беседы.
Люся, обиженная таким невниманием, побрела из клуба домой. Если она когда-нибудь выйдет замуж за Степку, с такой свекровью ей будет непросто. Спесивая мымра! Она, наверное, и мать – так себе. Хорошо, что Люсе с мамой повезло! Да, нет у мамы таких сладких духов, такого наряда и туфель, зато добрее и ласковей мамы нет во всем мире! Ха! Да если бы мама приоделась бы, как Колесникова, да накрасила губы такой же красной помадой… Это еще посмотреть надо бы, кто тут главный! И самое главное – у «Мымры» нет длинной косы толщиной с канат в спортивном зале!
Мама распускает свою косу в бане и становится похожей на русалку. Или колдунью! Но никто не видит маминой красоты – днем она вечно в идиотском платке и в фуфайке. На ферме не до нарядов! И мужа у мамы нет, и папы у Люси нет. Как жалко…
Люся спешила домой, когда дорогу ей перегородил Васька Акимов.
- Чего тебе?
Васька покраснел и немножко отодвинулся. Руки в карманах, и рубашка новая. Причесался, наконец-то.
- Ниче. Давай провожу?
- Ну провожай, мне-то что? – вздохнула Люся. Вот если бы ей встретился Степка…
- Ты вообще классная была сегодня. Мне понравилось, - Васька шел рядом, практически шаг в шаг, - правда, я не понял нефига…
Люся поморщилась:
- Ну что тут непонятного, Васька?
- Ну че она спит с каждым встречным? Шлындра какая-то.
Люся остановилась, как вкопанная.
- Чег-о-о-о? Сам ты – шлындра! Она просто любила. Так бывает.
- Зашибись, любовь, - вспыхнул Васька, - вчера один, а завтра другой!
- Отвали! – Люся оттолкнула Ваську и скрылась за калиткой.
Акимов пожал плечами и, насвистывая, развернулся на дороге. В кармане нащупал сигареты и спички. Он направился к озеру: парни договорились развести костер, напечь картошки. Степка хвастался, что у предков в заначке нашел какой-то заграничный ром. Приказал созвать девчонок, отвальную отмечать: через пару недель он собирался на юга с маменькой отчалить, ну а потом и вообще в город вернуться – школу там заканчивать. Ваське так хотелось на гулянку Люську пригласить.
И, блин, надо было так опростоволоситься! Дурак! А Люська такая хорошенькая. И глаза у нее сияли как звезды. И эти ямочки на щеках… Просто улет!
Автор: Анна Лебедева
