Михаил Григорьевич Черняев вошел в отечественную историю как личность весьма неоднозначная. С одной стороны, он завоевывал территории, не спрашивая на то ничьего разрешения, а, с другой, воевал на стороне тех, кто стремился освободить свою страны от чужеземных захватчиков. Парадокс? Лишь отчасти.
Ташкентский лев
Отдельным явлением в жизни Черняева стало завоевание Ташкента и присоединение Туркестанского края. Благодаря этому деянию он был известен современникам как “Ташкентский лев”, покоритель азиатских варваров или пастушеских народов, как называл их сам Черняев.
В 1864 году полковник Черняев прибыл в военном укреплении Верное с тем, чтобы захватить несколько поселений Кокандского ханства. Это требовалось для соединения Оренбургской и Сибирской укрепленных линий. Черняев приступил к выполнению задаче с весьма небольшим отрядом. Сначала он захватил крепость Аулие-Ата, а в сентябре 1864 года устроил штурм и овладел неприступным Чимкентом. Солдаты Черняева проникли в крепость по водопроводу и застигли гарнизон врасплох.
На свой страх и риск
В апреле 1865 года Черняев двинулся к Ташкенту. Его первые действия оказались неудачными, и он должен был отступить, после чего ему предписано было воздержаться от захвата до особого распоряжения.
Тем не менее, Черняев решил действовать на свой страх и риск. С двумя тысячами личного состава и при 12 орудиях, в ночь с 14 на 15 июня 1865 г. он штурмом захватил Ташкент. Город тогда имел стотысячное население при 30-тысячном войске.
Расхожая версия событий, отразившаяся в жизнеописании Черняева, принадлежащем перу его дочери, объясняет их необходимостью “обезопасить население Российской Империи от набегов азиатских кочевников, разорявших жителей пограничной полосы и уводивших их в плен и даже в неволю”.
Разницы между Ермаком и Черняевым нет никакой
Но есть и другое мнение. Глушенко Е.А. в книге “Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования” пишет:
“Имперские границы раздвигали в Новое время те конкистадоры, что находились вблизи этих границ, причем чаще всего без соизволения центральных властей; более того, власти … категорически не желали расширения имперской территории, однако были вынуждены принимать территориальные приращения”.
А вот мнение известного в прошлом публициста А.Е. Снесарева:
“Разницы между Ермаком и Черняевым нет никакой. Как и в более ранние времена, правительство принимало или очень слабое, или очень запоздалое участие в событиях… Немалую роль в качестве повода (колониальной экспансии) играло честолюбие Черняевых, Скобелевых и т п.”
Самооправдание
Сам Черняев в отчете писал так:
“Затем разве мы пришли сюда, чтобы здесь комфортабельно устраиваться и заводить хозяйство... Нам нужен этот край для распространения нашего влияния на Среднюю Азию…”.
В письме к И.С. Аксакову он так продолжал свою иысль:
“Только русское племя, или только Россия, и имеет политическую будущность. Прочие племена могут существовать только при России, в формах, еще не определенных историей”.
При этом Черняев был лоялен к местным жителям. Он искренне старался нести в приобретенные колонии начатки культуры и крайне болезненно относился к злоупотреблениям колониальных чиновников.
Главнокомандующий сербской армией
Весной 1875 года вспыхнуло славянское восстание в Герцеговине. Черняев целиком отдался общественному движению в защиту турецких христиан. Он вступил в сношения с сербским правительством и получил предложение явиться в Белград и возглавить руководство военными действиями в кампании против Турции, задуманной князем Миланом.
В июне 1876 года Черняев тайно от властей прибыл в Белграде и возглавил сербскую армию. Вслед за ним в Сербию хлынуло множество русских добровольцев. Черняев делал все, что мог, и, в конечном итоге, его упорство заставило Петербург вмешаться в турецко-балканский конфликт, вопреки миролюбивым стремлениям русской дипломатии.
Черняев покинув Сербию лишь тогда, когда стало ясно, что она находится под могущественным покровительством России. В 1876 году Черняев пользовался особой популярностью в России и других славянских странах. Многие считали его главным борцом за свободу славян.
P.S.
Как считают историки, с которыми стоило бы согласиться, во второй половине 19 века на просторах Средней Азии Черняев возродил традиции новгородских ушкуйников и казачкой вольницы 16-17 веков. Частично подтверждая это, Черняев сам писал своему единомышленнику фельдмаршалу А.И. Барятинскому:
"Замечательный факт в истории распространения нашего владычества... что все наше движение от Урала и Иртыша до подножия Гималаев и Тянь-Шаня сделано по инициативе местных ведомств при хроническом противодействии центрального правительства".
Черняев родился в Российской империи и жил в то время, когда гигантская держава совершала свои последние территориальные приобретения. Множество честолюбивых русских офицеров мечтало внести в это дело свою собственную лепту. Самым ярким, непредсказуемым и удачливым среди них оказался генерал-майор Михаил Григорьевич Черняев.
Черняев создавал империю по собственному разумению, присоединяя все, что ей могло пригодиться, и что сам он мог присоединить. Точно так же он действовал и на Балканах. Генерал рассчитывал на государственный переворот, который должен был поставить Сербию под прочный контроль Петербурга, а в дальнейшем хотел бы превратить ее в российскую провинцию.
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новую статью
О неточностях и опечатках сообщайте автору
