Получить неограниченный доступ к хлебу и котлетам можно было в наряде по столовой. Если распределят в овощной цех или на хлеборезку, считай, повезло. А вот назначение в наряд по моечному цеху - сродни получению черной метки. На мойке в конце 80-х установили посудомойку. Через год она превратилась в памятник. Посуду курсанты мыли вручную. С тарелками было проще. Мы просто выставляли их на сушилку, открывали пожарный щит, разматывали гидрант и окатывали посуду струей холодной воды. Важно было тщательно контролировать напор. Порядок был такой: один курсант держит гидрант и подает команды. Второй откручивает вентиль по сантиметру. Даст чуть сильнее – и дюжина тарелок разлетится на осколки. Со стаканами - сложнее. Их всегда приходилось мыть руками. К вечеру пальцы мойщика становились похожи на распухшие поролоновые губки. При сжатии из них сочилась вода.
«Ложкарями» в училище называли курсантов, заступивших в наряд по обеденному залу. Ложкарь таскал повсюду громоздкий ящик из нержавейки с ножами, вилками и ложками. Ящик нельзя было оставлять и на секунду, приборы начинали тут же исчезать. Их крали вражеские ложкари, у которых была недостача. Помню, я притащил ящик в туалет и оставил у кабинки. Едва я закрылся на шпингалет, как снаружи раздался звон – кто-то тащил из ящика вилки. Защищать приборы пришлось буквально без штанов.
В столовой был дефицит моющего средства, швабр и тележек для развоза котелков с пищей. Заступив в наряд, я встал рано утром, пришел в столовую и захватил самую лучшую тележку с белыми колесиками. Устроившись в обеденном зале на лавке, я принялся читать новый роман Ника Перумова. На нашем курсе один человек покупал книгу, читал, передавал следующему. «Гибкль богов» Перумова дошла до меня слишком поздно. В книге отсутствовала часть страниц. Дело в том, что туалетная бумаги в училище тоже была в дефиците. Едва я дочитал до места, где «исполинский колдун применил гигантский посох против огромного тролля», как услышал поскрипывание. Очнулся я, когда разборки исполинов закончились. Тележки в проходе уже не было. Резвым кроликом метнувшись по этажу, я обнаружил красавицу в плену у белобрысого ложкаря с прокурорско-следственного факультета. Короткий диалог в стиле «моя телега, нет - моя» результатов не принес. Тогда я треснул воришку-прокурора кулаком в нос, после чего обхватил его шею рукой, повалил на пол и придушил. Тележечный вор застучал рукой по полу, мол, сдаюсь. Я забрал приз и вернул его в зал. С упоением погрузился я в битвы гигантов с исполинами, как вдруг снова заметил воришку. Наглец вставил в разбитый нос салфетку и теперь приглашал меня на второй раунд. Мы сняли ремни и закружились в боевом танце. На этот раз противник не уступал. Блондин подготовился к моей коронке, захвату с удушением, а других приемов я не знал. В итоге соперник измотал меня и сам провел удушающий. Я наблюдал лежа, как белые колесики катятся прочь.
Полчаса я тренировался на чайниках, продумал тактику, а потом возвратился к обидчику. Тот молча согласился на реванш и снова победил меня. Я ретировался, отработал лоу-кик, вернулся. Опять поражение. Когда начался обед, столы моего зала оказались пустыми, а меня (с фингалами под обоими глазами) с наряда снял старшина. Вечером я заступил снова. Намотав ремень на руку, я пошел на штурм вражеского зала. За столом сидел сменщик белобрысого – лысый дрищ в очках. Гад читал только что вышедшую «Гибель богов-2».
- Дай-ка сюда, - выхватил я у очкарика книгу. – Завтра верну.
Пока ложкарь затравленно озирался, я кинул книженцию на телегу и покатил красавицу домой.
