Валиде-султан покинула комнату, оставив после себя едва уловимый, тёплый и мягкий аромат мускуса, а женщины всё ещё стояли в замешательстве.
Поистине магическое влияние оказывала на всех эта величественная женщина, Айше Хавса-султан. Она никогда не снисходила до повышения голоса, однако крепко держала в своих хрупких руках власть над самой большой и важной частью империи - гаремом султана, установив в нём образцовый порядок.
Хюррем-султан, сменив в будущем на этом посту могущественную свекровь, постарается во всём следовать её примеру и научит этому дочь, Михримах-султан.
С пелёнок мама будет проводить с принцессой все время: рассказывать сказки, учить молитвам, объяснять придворный этикет, тонкости общения с отцом-султаном и бабушкой-валиде.
Для Михримах установили строгий режим дня. Обязательны были прогулки на свежем воздухе, куда девочку отводили евнух или няни. В садах для детей оборудовали площадку с развлечениями, на которой маленькая султанша с братьями играла под присмотром нянь.
Для пошива нарядов бабушка валиде-султан заказывала любимой внучке дорогие ткани, привозимые из Индии, Китая и Венеции: парчу, бархат, тафту, хлопок. Чаще всего они были синего, зеленого и красного цвета с вышитыми золотой нитью узорами.
Когда стал пользоваться популярностью материал с цветочным узором — роз, нарциссов, лилий, валиде-султан приказала немедленно доставить его во дворец и пошить наряды своей моднице-внучке.
Имелись у Михримах и украшения, которые дарил ей отец-султан. Он с большим удовольствием создавал их своими руками и наблюдал искреннюю радость дочери в момент вручения драгоценного изделия.
На ногах у маленькой принцессы были кожаные расписанные узорами туфельки без задников, подаренные тётушкой Хатидже-султан.
Когда Михримах исполнилось четыре года, султан Сулейман издал указ, которым назначил своей дочери учителя и повелел приступить к обучению наследницы.
Началась учёба по традиции трогательным церемониалом. Падишах лично присутствовал на первом торжественном уроке, тепло поздравил дочь и вручил ей Коран и книгу-букварь, инкрустированные драгоценными камнями.
Это событие на всю жизнь отпечаталось в памяти маленькой Михримах и заставило с благоговейным трепетом относиться к религии и полюбить науку.
Ничто не омрачало безмятежную размеренную жизнь маленькой султанши во дворце. Время летело, принося с собой радостные события. Спустя год после рождения Селима родился шехзаде Баязет.
Султан Сулейман снова отправился в военный поход, в котором одержал блистательную победу, прославившись в битве при Мохаче.
А вскоре Хюррем-султан подарила династии ещё одного шехзаде – Джихангира. Рождение сына стало счастьем в семье султана, но вскоре оно омрачилось известием о неизлечимой болезни мальчика.
Дворцовые лекари не могли облегчить страдания ребёнка, и за дело взялся великий визирь империи, друг и фаворит султана, Ибрагим-паша. Высокий государственный чиновник был одним из главных меценатов, поддерживающих развитие медицины и выделяющих средства на строительство больниц.
Как бывший христианин, да и просто умный человек с неординарным мышлением, он интересовался работами европейских медиков. Внимание паши привлёк учёный-медик Парацельс, к которому многие с опаской относились из-за его увлечения алхимией.
Разузнав, что в Стамбуле практикует ученик “нетрадиционного” врача, Иероним Наус, Ибрагим-паша посоветовал султану Сулейману воспользоваться его знаниями и опытом. Повелитель согласился.
Лекарь, осмотрев Джихангира, предложил сделать вытяжение позвоночника, предупредив, что процедура рискованная и очень болезненная. Просвещённый падишах согласился на этот шаг, решив лично присутствовать на операции.
Лечебный сеанс прошёл успешно. Мальчик вскоре пришёл в себя, боли утихли, он стал расти и развиваться.
Однако перенесённое эмоциональное напряжение не прошло для падишаха бесследно. Сердце его не выдержало, и повелитель впал в кому. Многие методы лечения применяли к султану придворные лекари, но улучшить состояние его здоровья не могли.
…Ибрагим-паша торопливо разобрал почту, пробежал глазами по одному, заинтересовавшему его письму, и поспешил покинуть свой кабинет.
Внешне он сохранял спокойствие и невозмутимость, но внутри у него всё сжималось, на душе была невыносимая тяжесть. Вот уже несколько дней повелитель был в коме. Каждый раз, входя в султанские покои, Ибрагим надеялся встретить взгляд султана, но каждый раз обманывался в ожиданиях. Повелителю не становилось лучше.
Зрелище это было невыносимо для Ибрагима, и он придумал себе утешение. Брови султана Сулеймана были сурово сдвинуты, как будто он сердился или обдумывал важное решение. “Аллах Всемогущий, не дай мне увидеть лицо повелителя равнодушным”, - думал паша каждый раз перед султанской дверью, готовясь постучать в неё.
Вот и сейчас, шагая своей размашистой походкой по коридору, он молил Всевышнего о том же. Неожиданно из-за поворота на него выскочил Сюмбюль-ага.
- Осторожней, Сюмбюль, - отступил назад паша, - что случилось? Что с повелителем? Говори! – вскинулся Ибрагим, схватив евнуха за грудки.
- Простите, Ибрагим-паша! Здоровье повелителя без изменений. Меня послала за Вами Махидевран-султан, она срочно хочет Вас видеть, - залепетал Сюмбюль, в почтении склонив голову и виновато опустив глаза.
- Хорошо. Я понял, - отрывисто бросил Ибрагим и с нескрываемой досадой пошёл к покоям госпожи.
Постучав, он вошёл, не дождавшись ответа, забыв или нарочно не поприветствовав султаншу. Голос его прозвучал раздражённо:
- Что за срочность, Махидевран-султан, что у Вас случилось? Сейчас ничего не может быть важнее здоровья повелителя.
- Ибрагим-паша, дело очень важное. Я благодарна тебе, ты столько лет оберегал шехзаде Мустафу, заботился о нас, - издалека начала Махидевран, не отводя внимательного взгляда от лица паши.
- Это был мой долг, госпожа. Отчего Вы завели об этом речь? – настороженно посмотрел на неё бдительный Ибрагим.
- Мы знаем, что Мустафа скоро взойдёт на трон, я хочу, чтобы ты, как и прежде, оставался подле моего сына, Мустафа неопытен. Ему будут нужны твоя сила и твои знания, - чётко произнося каждое слово, проговорила султанша.
- Об этом пока рано говорить, госпожа, - темнея лицом, деликатно ответил паша.
- Повелитель не сегодня – завтра покинет этот мир. Ждать нам больше нельзя, надо действовать, - понизив голос до шёпота, произнесла Махидевран.
- Вы не произносили этих слов, а я ничего не слышал. Повелитель скоро поправится. Я совершенно в этом уверен. Я буду молиться, чтобы день его выздоровления скорее настал. Больше даже не пытайтесь касаться этой темы, - грозной отповедью прозвучали слова верного раба повелителя. Склонив голову, давая этим понять, что разговор окончен, Ибрагим резко вышел из покоев султанши, оставив покачиваться распахнутую дверь.
Махидевран стояла на месте, не шевелясь, обескураженная ответом паши. Не такого решения она ждала от него.
- Ну что ж, Паргали, как бы тебе не пришлось пожалеть о своих словах. Незаменимых, как известно, нет, найдётся кто-то и на твоё место - прошептала она и тут же громко крикнула в открытую дверь, которую никто не смел закрыть, не получив на то позволения госпожи:
- Позовите ко мне Сюмбюля-агу, немедленно!
Евнух не успел отойти далеко от покоев госпожи, он отчитывал за что-то молоденькую служанку и невольно вздрогнул от требовательного вопля султанши.
Прервав свою назидательную речь на полуслове, он закрыл глаза и приложил к груди сложенные лодочкой ладони.
- О, Аллах, дай мне терпения! – произнёс он вслух свою любимую фразу и засеменил на вызов Махидевран.
Госпожа стояла посреди комнаты, лицо её было сосредоточено и нахмурено.
Оборвав церемониальную речь вошедшего слуги, она быстро заговорила:
- Сюмбюль-ага, срочно организуй мне встречу в Мраморном павильоне с визирем Сулейманом-пашой.
Брови Сюмбюля поползли вверх. Заикаясь и кряхтя, он проговорил:
- Госпожа, простите, как же я смогу сделать это? Где мне его найти, да и …
- Я сказала срочно, Сюмбюль! Меня не интересует, как ты это сделаешь, но паша должен быть в павильоне через час. Иначе, боюсь даже сказать, что с тобой будет, - грозно молвила госпожа, впиваясь в лицо Сюмбюля своими чёрными глазами.
- О, Аллах, помоги мне! – запричитал он и выскочил из комнаты.
Всеми правдами и неправдами расторопный и смекалистый Сюмбюль привёл через час в Мраморный павильон четвёртого визиря государства Сулеймана-пашу.
Через некоторое время туда подошла Махидевран. Пройти ей удалось незамеченной, потому что сейчас до неё никому не было никакого дела. Всех занимала одна мысль – состояние повелителя!
- Добрый день, Сулейман-паша, - вежливо обратилась она из-за ширмы к визирю. – Понимаю, что ты удивлён моей просьбой о встрече. Однако дело не требует отлагательств.
- Я Вас внимательно слушаю, Махидевран-султан, - покраснел паша, хоть и оставался за ширмой невидимым для госпожи.
- Сулейман-паша, из всех пашей я выбрала тебя, как самого опытного и мудрого, - начала заливаться соловьём Махидевран, - ты столько пользы принёс османскому государству, однако, твоя служба не оценена по достоинству. Я не ведаю, в чём причина, как можно оставлять тебя четвёртым визирем? Ты заслуживаешь гораздо большего.
Вот что я тебе скажу. Лекари говорят, что повелитель на днях отойдёт в мир иной. На трон взойдёт мой Мустафа, это всем известно. Я хочу, чтобы ты был рядом с ним. Твои опыт и знания помогут ему стать хорошим правителем, - почти дословно повторила она то, что недавно говорила Ибрагиму-паше.
Визирь несколько минут не издавал ни звука. Наконец, откашлившись и покряхтывая, он подобострастно заговорил:
- Госпожа, да хранит Вас Аллах за Ваши добрые слова! Можете не сомневаться, я полностью на стороне шехзаде Мустафы. Что сейчас мне нужно делать?
- Когда повелитель покинет этот мир, за ним должны последовать его младшие шехзаде, и султанши тоже, - отдала чёткий приказ Махидевран.
- Я Вас понял, Махидевран-султан, всё сделаю, - с готовностью ответил паша.
- Не сомневалась в тебе, Сулейман-паша. Скоро всё изменится, и твоя жизнь станет другой, - удовлетворённо произнесла Махидевран и поспешила попрощаться с пашой.
