Людмила Романовна Ведерникова (9 марта 1948 – 27 декабря 2022) – хранитель коллекции керамики и стекла Омского областного музея изобразительных искусств имени М.А. Врубеля с 1972 по 2022 год.
Сегодня в память моего Учителя и наставника на профессиональном и жизненном пути, хочу вместе со всеми пересмотреть памятные фотографии нашей счастливой совместной работы и общения в родном и любимом Музее имени М.А. Врубеля.
Здесь же я собрал добрые воспоминания и слова благодарной памяти друзей, коллег и учеников Людмилы Романовны.
«50 лет в строю»
Ваня! Посмотри какая клумба у меня на столе.
Граф Алексей Игнатьев, в чьём особняке в Петербурге я работала в юности, написал книгу с таким названием.
Я у него стрельнула это название.
14 сентября 2022 года Музей поздравлял Людмилу Романовну с 50-летием работы хранителем коллекции.
9 марта 2023 году Музей, коллеги, семья и друзья готовились к 75-летию Людмилы Романовны...
Гала Соркина (скульптор и художник-фарфорист, ближайший друг Асты Давыдовны Бржезицкой – прославленного ведущего скульптора подмосковного Дулёвского фарфорового завода):
И Тополя уходят –
но след их озёрный светел.
И Тополя уходят –
но нам оставляют...
(Федерико Гарсиа Лорка)
Уход близких, любимых друзей – всегда боль непроходящая...
Дружба с Людмилой Романовной стала для меня драгоценным подарком.
О Людмиле Романовне я слышала, знала от Асты Давыдовны. Память о ней Светла. 7 января – 19 лет, как она ушла. Царствие ей Небесное. Вскоре после, словно с Высот Небесных мне был послан как Дар от Гуленьки – дружба с Людмилой Романовной. Сначала мы просто переписывались, но как-то быстро прониклись теплом и доверием друг другу, и чем дальше и больше я узнавала Людмилу, тем ближе она мне становилась, и казалось мне, что я её знаю давно-давно –таким удивительно духовно близким мне человеком она оказалась. Каждое письмо от неё было маленьким произведением, где помещались и жизнь Музейная, со своими героями, волшебными музами, радостями и проблемами, и работа над проектами и открытиями выставок; из писем, ярко и живо написанных, узнавалось о друзьях любимых, о друзьях друзей, о семье с любовью..., о публикациях интересных, интервью, о ... – так мне радостно было получать письма-весточки жданные, такое наслаждение читать их... – и уже сам далёкий, но близкий город Омск для меня стал особенным, и люди в нём как на подбор – красивы, креативны, поэтичны... Чем дольше мы переписывались, чем больше я узнавала Людмилу Романовну, тем более восхищалась её редкостностью, её чистой светлой душой, её умениям, её преданностью своему делу, своему Музею... такие люди, как Людмила Романовна, «штучные», как сказала бы Аста Давыдовна не только созидатели, они опора и фундамент, они пример служения своей уникальной профессии, они держат планку профессионализма на должной высоте, и они просто ДОСТОЯНИЕ, и, не только Врубелевского Музея.
Что меня ещё покоряло, то это умение дружить, этот редкий Дар Великий Людмиле Романовне был дан сполна. Есть люди, которые наполнены Светом, несут его, светят, освещают и делятся им. Такой она для меня остаётся, дорогая моя Людмила.
Иван Гольский (с 2004 года ученик Людмилы Романовны Ведерниковой – хранителя и реставратора Омского областного музея изобразительных искусств имени М.А. Врубеля):
Прочитав в письме Галы Соркиной про посланную ей небом от Асты Давыдовны в друзья Людмилу Романовну, я вдруг осознал, что пришёл в Музей имени М.А. Врубеля на университетскую практику именно в год смерти Асты Давыдовны...
Думаю, что именно поэтому рассказы Людмилы Романовны о творчестве Асты Давыдовны Бржезицкой были особенно вдохновенными, и потому влюбили меня в и фарфор, и в Асту, и в саму Людмилу Романовну, и я уже не смог покинуть стен музея – с 1 октября 2004 года стал сотрудником фонда керамики и стекла, помощником-лаборантом.
Мне сейчас бесконечно тяжело – я просто осиротел. Ведь я стремился узнать, найти и поделиться всем именно с Людмилой Романовной. Мне было мало места в Омске. И я уехал познавать богатейшие собрания музеев центральной части России... Теперь во многом всё это лишилось смысла. Чувствую себя блудным сыном, который так и не успел вернуться в отчий дом с покаянием. Мудрость слишком поздно приходит. Почему Людмила Романовна не отговорила меня от этой авантюры с Музеем керамики в Кусково!? Сами ли мы определяем нашу жизнь или наш путь продиктован свыше?
Людмила Романовна отпустила меня в Москву именно к Асте. Ведь в Государственном музее керамики в Кусково хранится лучшая монографическая коллекция в почти сотню произведений Бржезицкой. И многое удалось сделать для сохранения памяти, уточнения исторических фактов, связанных с жизнью и творчеством Асты Давыдовны.
Я продолжаю дело, начатое Людмилой Романовной. Благодарен судьбе за то, что оказался в музее, был воспитан Людмилой Романовной, получил от неё наставление и жизненные ориентиры, узнал и полюбил «фарфоровый народец» Асты Бржезицкой и Галы Соркиной. Я был избалован любовью, одарен судьбой безмерно. Думалось, что так будет всегда...
Я вижу красоту благодаря Людмиле Романовне. Именно музейная деятельность дарит мне это счастье. По наставлению Людмилы Романовны, я щедро делюсь этой радостью со всеми.
Светлана Есмурзаева (выпускница Факультета искусств Омского государственного педагогического университета, проходившая учебную практику в музее в 2004 году):
Я была на практике в фонде стекла и керамики. Для меня восприятие прикладного искусства разделилось на «до знакомства с Людмилой Романовной» и «после». И вот это «после» оживило для меня не один предмет. Она предвосхитила монолог Мэрил Стрип в известном фильме. Людмила Романовна запретила смотреть на вещь, как на вещь. Она научила за те короткие две недели видеть в предмете душу! «В начале было Слово. И слово было Бог». Я не работаю по специальности. Я живу жизнью обывателя. Но в любой момент я смогу рассказать, что у кружки, из которой вы пьёте есть чудесная и замечательная история. И смогу я это рассказать со слов хранительницы фонда стекла и керамики Людмилы Романовны. Светлая память!
Елена Михайловна Реутрова (Музей имени М.А. Врубеля):
За долгие годы работы в музее Людмила Романовна как-то незаметно стала неотъемлемой частью моей жизни и жизни многих моих коллег. Каждый день, приходя на работу, я бегло бросала взгляд в журнал учёта рабочего времени. Он мог быть совсем пустым, но Людмила Романовна уже точно была на месте. Когда вечером я уходила, она всё ещё работала. Так происходило каждый день, в праздники и выходные. Она приучила нас, что только так и должно быть.
Своим присутствием она создавала удивительное ощущение покоя и надёжности. Там, за стенами музея, могло произойти всё, что угодно. Но внутри этого здания вместе с ней присутствовала защищённость и стабильность, которых больше нет...
Мой коллега и друг Иван Гольский был для Людмилы Романовны значительно больше, чем просто ученик или близкий человек, он был её достижением, подтверждением её умения разбираться в людях. После его ухода из музея мне повезло почувствовать на себе часть той любви, которая предназначалась ему! Она приняла меня в свой круг без каких-либо условий! Это была поистине материнская опека, которую я ощущала каждый день! По дороге в музей она всегда покупала что-то вкусное к нашему утреннему чаю, утром у неё было особенно хорошее настроение. У неё всегда был наготове тёплый платок, чтобы я не мерзла, я регулярно получала маленькие подарочки для себя и своей дочери, которая знала и любила Людмилу Романовну с самого раннего детства (ведь здесь всегда угощают конфетами😊). Но самое главное от неё я получала в те непростые дни, когда шла работа над выставкой. Если были нужны её экспонаты, она откладывала все свои дела! Мы часами могли подбирать нужные вещи, ей всегда искренне хотелось найти что-то такое, что обязательно сделает выставку особенной и интересной. И находила! От неё я получала самые главные слова поддержки, от которых исчезали все сомнения, и появлялось чувство, что я всё делаю правильно. И дело здесь, конечно, не в выставке, а в том, что душа у Людмилы Романовны была светлая и широкая. И все, кто её окружал, имели счастье это почувствовать. Её хватало на всех!
Светлая грусть, это то, что испытываешь, когда заканчивается в жизни что-то хорошее, и остаются лишь твои воспоминания... и птицы во внутреннем дворике, которые всё ещё её ждут...
Татьяна Васильевна Бабикова (искусствовед, преподаватель Омского государственного педагогического университета):
Если понимать, что музей – место, где хранятся подлинные предметы, изъятые из повседневного обихода с целью их сохранения, изучения и передачи из поколения в поколение, то Людмила Романовна, или просто Люся, как звали её близкие друзья, была идеальным музейщиком.
Она бескорыстно служила своему делу: была хранителем огромного фонда изящных и хрупких ценностей предметного мира, знатоком истории и технологии их изготовления, спасателем-реставратором и собирателем новых предметов и коллекций.
Люся могла долго и увлечённо рассказывать о любимых изделиях фарфора или керамики, художественного стекла или народного промысла. Она лично знала многих замечательных мастеров и легендарных художников ДПИ, работавших в разных уголках огромной страны – СССР, а затем и за её пределами. Дружила с музейщиками и специалистами в сфере декоративно-прикладного искусства. Она находила разные пути, чтобы пополнять свой уникальный фонд, в том числе через Министерство культуры страны и подведомственные ему организации. Она не боялась трудностей, преодолевала немыслимые испытания, если речь шла о деле её жизни – музейной коллекции.
И ещё Люся была очень добрым и отзывчивым человеком. Не считаясь со своим личным временем, откликалась на проблемы окружающих людей, помогая им и таким образом участвуя в их судьбе и жизни. И никогда не рассказывала о своих благих делах и поступках.
Невольно приходит на ум сравнение музея с тем дворцом, в котором жила Золушка с хрустальной туфелькой в переднике. Она согревала этот дворец, обустраивала, украшала, одним словом, служила красоте верой и правдой.
Анна Аркадиевна Царегородцева (Музей имени М.А. Врубеля):
Для меня Людмила Романовна была очень важным человеком, учителем и другом. С ней было очень комфортно и надёжно, я всегда могла прийти к ней за помощью и советом в профессиональных вопросах и в житейских делах. Мне очень нравилось её слушать, было важно и интересно всё, от взглядов специалиста-музейщика, человека с большим художественным вкусом и широким кругозором, до размышлений о жизни и воспоминаний детства.
Людмила Романовна была абсолютно предана музейному делу, для неё не было ничего важнее, серьёзнее, выше. Её невозможно было представить вне этой профессии.
Здесь есть фотография, где Людмила Романовна протирает витринное стекло. Да, даже мытьё витрин она брала на себя. (Это сейчас в музее целый штат сотрудников выставочного отдела отвечает за техническую сторону подготовки выставки, а раньше куратор готовил выставку от А до Я). Людмила Романовна собственноручно мыла, начищала стёкла в витринах, чтобы ни разводов, ни пятнышка! В это время в фонде ждали своего звёздного часа уже подготовленные, промытые, сияющие всем своим великолепием, скомпонованные по-витринно экспонаты.
Она во всём всегда была на высоте. Была перфекционистом до мозга костей – в работе, в дружбе и в стремлении помочь.
Она обладала особым даром – умела выстроить тёплые сердечные отношения с людьми. Всякий, кто попадал в фонд керамики и стекла, был сразу принят в гостеприимные объятия, усажен за стол, напотчеван и напоен крепким чаем. Она умела дружить. Умела помогать. Я не встречала другого человека, который бы так много помогал другим людям. Мы были знакомы тридцать лет. И всё это время я наблюдала как в выходные, иногда после работы она ехала помогать то упаковывать вещи при переезде, то пекла блины на поминки, то обдирала и красила рамы, то помогала делать ремонт, то подготавливала пелёнки (мережила край) для очередного, готовящегося явиться на свет, младенца. С зарплаты покупала продукты, чтобы помочь семье коллеги. И много, много, много ещё чего. Делала это легко, просто и радостно, не считаясь с собственным временем, силами и здоровьем.
У меня дома на книжной полке стоит листок с надписью, сделанной рукой Людмилы Романовны: «Не препятствуйте круговороту добра в природе». Она была человеком, для которого делать добро было так же естественно, как дышать. Для тех же, кого любила, у неё была особенная сердечная интонация, которой можно было лечить, прикладывать как пластырь.
Светлая память. Помню… Люблю…
Ярослава Беспалова (художник-реставратор по керамике, Томский областной художественный музей):
Людмила Романовна – мудрый, милый Учитель, мой первый учитель в реставрации.
В 1996 году я приехала в Омский музей (Омский областной музей изобразительных искусств имени М.А. Врубеля) на стажировку и очутилась сразу в «объятиях» родного человека Людмилы Ведерниковой!
А потом были всего десять дней работы, труда, с умным, любящим самоотверженно своё дело, дело жизни, увлечённым наставником! Уроки, наставления, полученные мной в эти дни, как оказалось, стали «знаменем» под которым я работаю до сих пор!
Людмила Романовна с такой , казалось, лёгкостью, восторженным любованием, упорной заботой формировала коллекцию керамики в музее – реставрировала, добывала, переписывалась с любимыми авторами, получала от них посылки, радовалась невероятно новым экспонатам в коллекции! Все эти 25 лет нашей с дружбы являются для меня примером отношения к делу – было много советов, заботы, интереса…
Очень хочется обнять, услышать голос, что-то подарить и получить обязательный подарок... Любимый, очень уважаемый человек, учитель, конечно, память о Вас будет со мной.
Надежда Петровна Торопова (Музей имени М.А. Врубеля):
Людмила Романовна Ведерникова…
Это имя навсегда вписано особым шрифтом в летопись Омского областного музея изобразительных искусств имени М.А. Врубеля. Неизменный хранитель самого хрупкого музейного фонда керамики и стекла, а позже – и реставратор этого собрания, она пронесла великую любовь к делу, которому посвятила всю свою жизнь.
Обладая редким даром общения (а главное – убеждения), она смогла основной фонд исторической коллекции весомо пополнить уникальными экспонатами из самых разных источников: фондов Росизопропаганды, частных собраний, мастерских художников, коллекций фарфоровых и стекольных отечественных заводов. Всё это стало основой для обогащения как постоянной экспозиции музея, так и многообразных временных выставок. Для хранителя фонда – это наиважнейшая сторона его профессиональной деятельности.
Да и приобретение знаний в реставрационном деле также было связано со страстным желанием нашей коллеги помогать “больным“ экспонатам, возвращая их к музейной жизни в ярком, первозданном облике.
Говорить о Людмиле Романовне в прошедшем времени тяжело, обидно, горестно. Как никто другой, умела она беззаветно дружить. Без её верного плеча, пламенных речей, самоотверженного желания бороться за справедливость, пронзительного взгляда умных глаз – стало многим нам непривычно пусто и одиноко.
Ушла… Но как много она оставила своим последователям! Обласканную и пополненную коллекцию, творческую атмосферу, образец трепетного отношения к коллегам и великой любви к своему делу. Хочется надеяться, чтобы те, кто займёт её место, сумеют сохранить, приумножить, развить, станут достойными продолжателями дела, которому отдала наша драгоценная коллега своё сердце и частичку души.
Лариса Владимировна Чуйко (Музей имени М.А. Врубеля):
Если с официальной стороны – ушёл истинный Музейщик, бескорыстный и прямой, высокий профессионал, которому дал тонкость художественного вкуса не иначе, как сам Господь.
Неофициально – ушёл друг, ушла полувековая история близких и творческих отношений. Погас огонёк, который давал тепло и свет, их хватало на всех и, как часто бывает, казалось, что так будет всегда. Но теперь это дорогое воспоминание, живое, трогательное и печальное.
Что поделать! Никто не забудет, но в реальной жизни наша приятельская компания уже не соберется к чаю за старым столом, и реже будет открываться шкаф со старинными пузырьками и флаконами.
Вероятно, это банальное завершение, но В. Жуковский сказал настолько правильно, что без него не обойтись:
О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.
#СилавПамяти
