Или как сын цирюльника из Ковент-Гардена стал предтечей импрессионистов, пережил королевскую немилость и обрел бессмертие на банкноте в 20 фунтов
Если бы в XVIII веке существовал Instagram, Уильям Тёрнер стал бы королем эстетики «хаотичный творческий беспорядок». Его биография — готовый сценарий для сериала: бедный мальчик из лондонских трущоб, говорящий на кокни, который вырос в гения, плакал перед картинами Клода Лоррена, дружил с призраками (в прямом смысле — его отец три десятилетия был его ассистентом после смерти), а под конец жизни превратился в затворника под псевдонимом «мистер Бут». И всё это — с неизменной табакеркой в кармане и скандалами на выставках.
Гений из витрины парикмахерской
Представьте: Лондон, 1780-е. В витрине цирюльни мистера Тёрнера-старшего, среди париков и бритв, выставлены детские рисунки. Клиенты, ожидая стрижки, разглядывают акварели 10-летнего Уильяма — и покупают их за пару шиллингов. Так начиналась карьера человека, чьй «Вид на дворец архиепископа» в 15 лет попал на выставку Королевской академии. К 27 годам он стал самым молодым академиком — рекорд, который не побит до сих пор.
Но Тёрнер не был вундеркиндом-снобом. Он оставался парнем из народа: говорил с акцентом, избегал светских раутов, а свой успех воспринимал как повод для экспериментов, а не для самолюбования. Его мастерская напоминала лабораторию алхимика: он смешивал краски, игнорируя советы о «стойкости пигментов», добавлял в картины кармин, который выцветал за пару десятилетий. «Искусство должно жить здесь и сейчас», — словно говорил он, предвосхищая перформансы XX века.
Тёрнер vs Викторианская Англия: битва за свет
В то время как публика викторианской эпохи обожала слащавые портреты и «прилизанные» пейзажи, Тёрнер бросал в зрителя водовороты красок. Его «Море у Бриджуотера» критики сравнивали с Рембрандтом, но позже, когда он начал рисовать бури и закаты, его объявили сумасшедшим. «Почему все так одержимы деталями? — наверняка думал он, размывая контуры кораблей в тумане. — Главное — свет. Свет — это Бог».
Его финальные работы, граничащие с абстракцией, вызывали у современников когнитивный диссонанс. Королева Виктория, увидев одну из них, якобы воскликнула: «Грязное пятно!» — и отказала ему в рыцарском звании. Зато Джон Рескин, главный арт-критик эпохи, встал на защиту: «Он не сумасшедший. Он видит то, чего не видим мы».
Любовь, смерть и нюхательный табак
Личная жизнь Тёрнера — готовый сюжет для мелодрамы. Он так и не женился, но оставил после себя двух дочерей от вдовы Сары Дэнби, а под конец жизни скрывался в Челси с Софией Бут, называя себя «мистером Бут». Его отец, прожив с ним 30 лет (да, даже после смерти), был единственным, кто понимал его одержимость искусством. Когда отец умер, Тёрнер впал в депрессию, а его картины стали мрачнее — словно тучи над Темзой.
Но даже в горе он находил утешение в дружбе. Художник Эдвард Дэниелл, его верный поклонник, однажды сказал: «Тёрнер научил меня видеть красоту там, где другие видят хаос». После смерти Дэниелла Тёрнер замкнулся, заявив: «Таких друзей больше не будет». Зато нюхательный табак оставался с ним до конца — король Франции даже подарил ему золотую табакерку.
Наследие: от холеры до Голливуда
Тёрнер умер в 1851 году от холеры, оставив нации 30 000 работ. Его последние слова — «Солнце есть Бог» — стали эпиграфом к его творчеству. Но настоящая слава пришла к нему post mortem: в XX веке критики наконец разглядели в его размытых горизонтах предвестие импрессионизма.
Сегодня его имя носят престижная арт-премия и полимерная банкнота в 20 фунтов — иронично, учитывая, что при жизни он частенько нуждался в деньгах. А в 2014 году Тимоти Сполл сыграл его в фильме «Мистер Тёрнер», показав миру не гения-одиночку, а живого человека: колоритного, грубоватого, но бесконечно преданного искусству.
Эпилог: почему Тёрнер — это state of mind
Тёрнер учит нас, что бунт — это не только панк-рок и разбитые витрины. Иногда это бунт против реализма, против «правильных» цветов, против ожиданий. Он напоминает: настоящее искусство не обязано нравиться. Оно должно заставлять плакать у картины Лоррена, спорить с королевами и, в конце концов, стать тем самым светом, который пробивается сквозь туман. Даже если для этого понадобится 200 лет.
P.S. А еще он — живое доказательство, что акцент кокни и золотая табакерка от короля прекрасно уживаются в одном человеке. Главное — вовремя размыть границы.
