Глава 57
Вечером ситуация с семьёй Ромашкиных, из которых в течение последнего года из пяти человек осталось лишь двое, получает новое продолжение. После признания Татьяну Михайловну забирает полиция. Ей предстоит пройти медико-психиатрическую экспертизу. Если она покажет, что женщина ментально больна, то она, скорее всего, окажется на принудительном лечении. Если же нет, то ей грозит длительное тюремное заключение. Скорее всего, за непредумышленное убийство.
Тимура, который остался совершенно один, забирает наш социальный работник. Теперь им станут заниматься органы опеки. Постараются отыскать родственников, – бабушек, дедушек, совершеннолетних двоюродных братьев и сестёр. Если кто-то из них будет готов ухаживать за мальчиком, на него оформят временную опеку. Ну, а если никто не найдётся, то увы, Тимура отправят в центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей.
Об этом мне рассказывает Зоя Геннадьевна Крымова. Пока слушаю её, вспоминаю о Феде Клочкове, к которому совсем недавно ездила в пансионат. Мальчишка там буквально расцвёл. Из замученного, превращённого сильными транквилизаторами «овоща» превратился в живого, интересного паренька, который довольно скоро начал демонстрировать большие успехи в обучении. Я приезжала к нему накануне свадьбы с Игорем, чтобы предупредить о грядущем событии в моей, – и нашей в целом тоже, – жизни.
Федя, услышав новость, неожиданно загрустил.
– Вы теперь откажетесь от меня? – спросил вдруг. Он всё никак не может привыкнуть, что ко мне можно обращаться на «ты». Я не прошу его называть меня мамой, разумеется, поскольку у мальчика есть родная мать. Правда, она ни разу не была здесь. Но не потому, что я скрывала это заведение. Ей просто не интересно: выплакалась, выстрадала свои переживания в клинике, когда навести там Федю, а потом всё. Видимо, как говорят в таких случаях психологи, закрыла гештальт и была такова.
Я подошла к нему, обняла:
– Никто не заставит меня совершить такую глупость, – сказала негромко.
– Да, но ваш муж…
– Игорь Иванович знает о твоём существовании. Сейчас он приехать не может, поскольку в дальнем походе. Но когда вернётся, я тебя обязательно с ним познакомлю.
Мы садимся с Федей за стол, мальчик режет принесённый мной торт, но половину оставляет своим друзьям, – здесь, в пансионате, принято делиться. «Крепкий дух товарищества – наш главный принцип», – пояснил раньше в разговоре заведующий, с которым меня познакомил главврач Вежновец. Это ведь он помог определить сюда Федю, и за это я Ивану Валерьевичу простила многие его грехи в отношении себя.
Разливаю чай, потом лакомимся тортиком, – вижу, как мальчишка соскучился по сладкому, уплетает за обе щёки. Сама пробую маленький кусочек, пусть лучше Феде побольше достанется. Хотя у меня для него ещё гостиницы – фрукты, шоколадки и прочие «вредности». Но чем ещё баловать пацана в его возрасте? Вкусной и здоровой пищей?
Я рассказываю Феде, что моя свадьба ничего в наших с ним отношениях не изменит. Что я по-прежнему остаюсь его законным представителем, а ещё в разговоре затрагиваю тему будущего. Всё-таки мальчику недавно исполнилось 14 лет, в следующем году он перейдёт в 10-й класс, нужно будет определяться с дальнейшим образованием. Может, он захочет продолжить образование в школе, или нет. Мне хочется узнать, чем Федя увлекается, к чему его тянет.
Спрашиваю, что называется, с прицелом. Я ведь Золотова за язык не тянула, когда он обещал, что сможет устроить моего подопечного в Нахимовское военно-морское училище. Но увы. Федя тогда лишь пожал плечами. Впрочем, не сильно я расстроилась: редкий парнишка в столь юном возрасте чётко знает, кем хочет стать в будущем. Вся эта профориентационная работа в школах так называемая – пустышка. Многие себя всю жизни найти не могут.
Тогда мы с Федей просто поговорили, а сегодня я, пока смена не закончилась, звоню Игорю, – к счастью, он смог ответить, не был на каком-нибудь секретном объекте, где пользоваться сотовой связью запрещено, – и сообщаю, что у меня, кажется, возникла идея, как помочь Феде с профориентацией.
Первый шаг уже был сделан, когда я перед свадьбой познакомила его с Игорем. Они, мне кажется, друг другу понравились. Особенно мальчика впечатлила парадная форма Золотова, в которую я попросила облачиться его перед тем, как привезу Федю к нам домой. Игорь поворчал немного, что это ему кажется слишком, но послушался.
Когда гость увидел капитана первого ранга, Героя России, то обомлел. Вот прямо так и замер в прихожей, глазам своим не веря. Думал, наверное, что попал на официальный приём, всё будет строго, чинно-благородно. Испугался этого и зажался. Но Золотов сумел завоевать сердце мальчишки. Вёл себя с ним просто, не как высокопоставленный военный с рядовым, а почти на равных, и Федя оттаял. Стал улыбаться, и знакомство прошло замечательно.
Теперь я говорю Игорю о том, что моя идея проста: чтобы он устроил Феде индивидуальную экскурсию на корабли Балтийского военно-морского флота. Золотов думает ровно пять секунд, затем отвечает:
– Почему для него одного? Давай туда отвезём всех ребятишек из пансиона. Пусть посмотрят на красоту и мощь. Я сам их всюду проведу. Всё покажу и расскажу.
Я счастлива это слышать. Мне кажется, такое событие ребятам запомнится надолго. Это не компьютерные стрелялки. На флоте всё настоящее. А если Игорь сможет ещё и показать свою АПЛ, то… ну вообще! Сразу после этого звоню заведующему пансионатом и озвучиваю идею. Он, будучи человеком прогрессивных взглядов, соглашается. Говорит, что выделит транспорт, – у заведения есть автобус. Мне остаётся только сообщить ему, когда состоится экскурсия.
Тут же пишу Игорю сообщение, что договорилась, теперь его очередь решить, когда мальчишки и девчонки поедут на специальную экскурсию. Он коротко и в привычном стиле отвечает «Добро!», я же устремляюсь к вестибюлю, – туда привезли тяжёлого пациента. Мне докладывают, что это юноша 15 лет («Федин ровесник!» – проносится в голове), у него несколько пулевых ранений грудной клетки.
«Откуда бы им взяться? – думаю удивлённо. – У нас тут не Техас, в конце концов!»
– Тахикардия, дыхание поверхностное, – сообщает фельдшер «Скорой».
– Остановка дыхания, кислород! – быстро произносит доктор Званцева.
– Сауле, готовь травму! – призываю медсестру, когда завозим каталку в отделение.
– Всё занято, очередь, простите, Эллина Родионовна, – растерянно говорит она.
– Пульс пропал, – говорит Маша. – Массаж сердца.
– Трубку восемь. Кубик противошокового, – отдаю распоряжение.
Нам приходится спасать паренька прямо в коридоре, на виду у будущих пациентов и сопровождающих. Они наблюдают за нами тревожно-заинтересованно. К счастью, никому не приходит в голову достать смартфон и начать снимать.
– Интубирую, – сообщаю коллегам и вижу, что к нам присоединилась Надя Шварц. Говорю ей, чтобы расстегнула раненому рубашку и послушала его.
Студентка нерешительно смотрит на меня, потом на паренька.
– Надя, не спи! – ободряю её, и она начинает действовать.
– Закупорка вены. Введу через трахею, – произносит Званцева.
– Он не дышит, – говорит Надя спустя несколько секунд.
– Дренажную трубку, – прошу медсестру. Беру скальпель, чтобы сделать надрез. – Зажим Келли.
– Пульса нет, – сообщает Сауле.
Стоит мне вставить трубку, как изнутри бьёт алая струя.
– У нас гемоторакс, – быстро озвучиваю то, что и так очевидно. Но благодаря тому, что внутреннее давление спадает, появляется пульс.
В этот момент из лифта выходит главврач Вежновец, видит, как мы работаем неподалёку от входной двери и говорит насмешливо:
– Приятно видеть инициативных медработников. Доктор Печерская, вы что же, решили устроить здесь полевой госпиталь?
– Типа того, – отвечаю нехотя, поскольку не до него сейчас.
– Я позову уборщицу, – говорит Сауле, уходя.
Администратор Достоевский сообщает, что вторая травма свободна. Везём раненого туда. Но уже двадцать минут спустя ухожу, поскольку наши старания оказались бессильны. А ещё немногим позже Фёдор Иванович рассказывает, как тот парнишка умудрился получить гроздь пуль в грудь. Оказывается, они с приятелем нашли на свалке охотничьи патроны. Зелёные, окислившиеся. То ли выбросил кто-то, то ли потерял.
Решили их привести в порядок и продать на чёрном рынке: мало ли, может какой любитель пострелять и купит? Тот, которого привезли, ничего лучше не придумал, как положить патроны на сковороду и начать подогревать, чтобы те обсохли снаружи и, главное, изнутри. Результат и привёл его в итоге к летальному исходу.
– А мог и до уголовного дела доиграться: незаконная продажа оружия и боеприпасов, – строгим тоном говорит Достоевский.
Я вздыхаю. Такая глупая гибель!.. Мне и жалко парнишку, и в то же время длительная работа в медицине приводит к профессиональной деформации. На многие вещи смотришь цинично. Потому в голове мелькает мысль, что случившееся с тем раненым ничто иное, как естественный отбор. Мне, правда, немного не по себе от этого, и окончательно на другую тему меня переводит Рафаэль Креспо.
Он подходит с торжественным видом и протягивает диплом.
– Эллина Родионовна, можете меня поздравить, – улыбается. – Я окончил ординатуру!
Протягиваю руку, пожимаю, а потом от полноты чувств даже обнимаю испанца. Когда прижимаю его к себе, ощущаю, что у него сердце бьётся сильно и мощно. «Перевозбудился от тесного физического контакта», – делаю вывод и отстраняюсь.
– Уже решил, где будешь работать дальше? Останешься у нас или как? – спрашиваю его.
– Останусь, если вы не против, – отвечает он немного смущённо.
– Я буду только рада, если ты останешься частью нашего коллектива. Сам ведь знаешь, какая у нас нехватка кадров. Только за последние два года лишились нескольких опытных докторов, – я не распространяюсь, поскольку Креспо и так всё знает: кто-то ушёл, кто-то погиб, кто-то отправился на СВО, а кому-то досталось повышение.
– Спасибо, Эллина Родионовна, – говорит Рафаэль. – Благодарю вас за доверие.
– Добро пожаловать в коллектив, доктор Креспо.
Вокруг раздаются аплодисменты, – это коллеги, слышавшие наш разговор, приветствуют пополнение в нашем «полку».
– Врача! Скорее! – слышится голос от дверей.
– Ну что ж, доктор Креспо, прошу вас, приступайте, – делаю жест рукой. Он устремляется к вестибюлю, я следую за ним. Не хочу, чтобы испанец на нервной почве набедокурил.
– Упал в обморок у нас на глазах, – говорит Светлана Берёзка, показывая на мужчину, лежащего на полу, раскинув руки и ноги. – Даже не успел оформиться. Вошёл, постоял и рухнул.
– Здравствуйте, я доктор Креспо. Назовите своё имя, – обращается к больному испанец.
– Геннадий Ветров. Я забыл позавтракать, – тихо произносит молодой мужчина лет 25-ти, бледный, с покрытым липким потом лицом. – Ерунда.
Помогаем ему подняться, усаживаем на каталку. Замечаем кровь на лбу, учащённый пульс.
– Да со мной всё нормально, – говорит Геннадий, но сам же себе противоречит: речь немного заторможена, взгляд сфокусировать не может, вялый. – Я лучше… пойду домой, – пытается встать, но тут же бессильно опускается обратно.
Рафаэль расстёгивает ему рубашку на груди, спрашивает:
– Что это за синяки?
– Я заметил их вчера, но не придал этому значения, – отвечает пациент. – А утром стало ещё хуже.
– Поехали, – решительно произносит Рафаэль.
Пациента увозят в смотровую. Но я за ними не иду, поскольку случай не выглядит сложным, да к тому же моя смена закончилась несколько минут назад, и очень хочется домой. Однако сразу уехать не получается. На парковке возле машины меня поджидает Никита Гранин. Когда подхожу, радостно приветствует и даже пытается обнять. Но я выставляю ладони перед собой, давая понять, что близкий контакт между нами в прошлом, и возвращения к нему не будет:
– Здравствуйте, Никита Михайлович.
Он обиженно поджимает губы.
– Добрый вечер, Элли, – демонстративно говорит на «ты» и называет по имени. Пытается дать понять, кто тут главный. Но не догадывается, что эти его потуги играть «большого начальника» для меня выглядят нелепо и смешно.
– Слушаю.
– Я хочу увидеться со своей дочерью.
– Поговори с моим мужем. Он в нашей семье решает такие вопросы.
– С какой радости я должен просить у него разрешения увидеть свою дочь? – недовольно удивляется Гранин.
– С той самой радости, что Игорь Иванович Золотов – её отец.
– Может, ты ещё cкажешь, что фамилия у Олюшки – не Гранина, а Золотова, – насмешливо замечает Никита.
– К чему весь этот разговор? – спрашиваю его напрямую. – Вы собирались натравить на меня своего адвоката, подать в суд. Так и действуйте законными методами.
– Ну зачем ты так сразу лезешь в бутылку, Элли? – Гранин делает голос бархатным, мягким. 16-летняя Элли Печерская по прозвищу Бэмби когда-то таяла и млела от этого голоса, и он мог повелевать ею. Но те времена далеко в прошлом.
– Никита Михайлович, не мешайте. Я хочу сесть в машину и поехать домой, – говорю, поскольку Гранин встал между мной и водительской дверью и не даёт пройти.
– Что ты, в самом деле, такая жёсткая? Неужели все женщины к сорока годам такими становятся? А как же женственность, мягкость, ласка наконец? – он продолжает попытку воздействовать на меня. Смотрит с подчёркнутой нежностью, говорит негромко, будто убаюкивает.
Внутри возникают два взаимоисключающих желания. Первое – врезать ему как следует, прыгнуть за руль и умчаться. Но так нельзя, поскольку мы на парковке, здесь видеокамеры, а Гранин не пристаёт, а лишь мешает. Это не повод его бить по лицу. Второе – вернуться в отделение, вызвать такси, а потом уехать. Но и этот вариант мне не нравится. Чего ради я должна бегать от Никиты?!
Вдруг слышу, как позади останавливается машина. Потом хлопает дверь, приближаются шаги.
– Элли, милая, у тебя всё хорошо? – слышу родной голос, от которого мурашки по телу и хочется развернуться и кинуться к его источнику, чтобы не было тревожно.
– Да, Игорь, – говорю супругу, который подходит и встаёт рядом с нами. – Вот, познакомься. Это Никита Михайлович Гранин, заместитель главврача моей клиники по общим вопросам.
Мужчины оценивающе смотрят друг на друга.
– Тот самый Гранин? – спрашивает стальным голосом Золотов. Я не стала от него, ещё когда встречались, скрывать историю наших с Никитой отношений. Не захотела, чтобы в моём прошлом от будущего мужа оставались тёмные пятна. Мнение о биологическом отце Олюшки у Игоря сформировалось без моей подачи.
– Приятно познакомиться, – протягивает Гранин руку.
Золотов бросает на неё короткий взгляд. Не предпринимает ничего в ответ. Никита, коротко усмехнувшись, суёт ладонь в карман пальто.
– Ладно, доктор Печерская, – бросает саркастично. – Потом с вами поговорим.
Гранин уходит, но мне совсем не страшна угроза, прозвучавшая в его словах.
Мой новый роман про коллег доктора Эллины Печерской, о начинающих врачах! Бесплатно.
Мой новый детективный роман про фиктивную жену миллиардера. Бесплатно.