Ссылка на другие части рассказа внизу страницы.
Рассказ | Потерянная страсть | Часть 5 |
Трещины в идеальной картинке
Квартира Вики была как картинка из глянцевого журнала: идеально белые стены, лаконичная дизайнерская мебель, модные аксессуары из последних коллекций. На журнальном столике – альбомы по искусству, небрежно разбросанные, будто для фотосессии. Муляжи фруктов - тоже художественно разложенные в корзине. В вазе – неживые, но жутко дорогие цветы из каких-то экзотических материалов. Безупречный порядок, стерильная чистота.
И такая же холодная, как в операционной.
По утрам Антон растерянно бродил по кухне в поисках чистой чашки. Вика не признавала ручное мытьё посуды, всё всегда складывала в посудомойку. Даже маленькую кофейную чашку от эспрессо. "Это же элементарная гигиена", – говорила она. Когда он по привычке дёрнулся сам помыть тарелку за собой стакан, она поморщилась, приподняв брови идеальной формы:
– Милый, ну откуда эти пролетарские замашки? Мы же не в общежитии. И вообще, у тебя руки не для этого.
Руки не для этого. А для чего? Чтобы подавать ей бокал с игристым? Открывать дверцу машины? Доставать кредитку из бумажника?
Завтракала она йогуртом с гранолой и смузи из экзотических фруктов, названия которых он и выговорить-то не мог. Никаких яичниц и бутербродов с колбасой, и тем более, боже упаси, блинчиков или оладий . Утром – только органическая пища, никакого холестерина.
Когда он с тоской по домашней еде попытался пожарить себе омлет, она демонстративно распахнула все окна:
– Фу, теперь вся квартира воняет жареным, вытяжка с этой мерзостью не справляется! Я же говорила – никакой готовки дома. Закажи себе доставку, если хочется такого. У меня волосы все эти запахи впитывают!
Он вспомнил, как по утрам на кухне у Наташи пахло свежесваренным кофе и гренками. Как Димка, ещё сонный, забирался к нему на колени и воровал с тарелки кусочки колбасы.
Вечерами, когда он приходил с работы усталый, Вика шла с подругами в бары или на фитнес. Антон оставался один в идеально прибранной квартире, где не знал, куда себя деть. На дизайнерском диване нельзя было развалиться как хочешь, на журнальный столик не вздумать ставить чашку без подставки, с ноутбуком на кровати тоже нельзя, потому что это место для отдыха, а не работы.
– Поехали с нами! – звала она иногда, порхая по квартире в облаке духов. – В "Астор" сегодня новый диджей из Москвы, будет просто огонь! Девочки говорят, такой красавчик...
А ему хотелось просто полежать, посмотреть фильм, как раньше с Наташей. Обнять, прижаться к родному телу, помолчать вдвоём. Может, заказать пиццу на всю семью, заварить чаю...
– Ой, ты как пятидесятилетний старикан, – фыркала Вика, наводя марафет перед зеркалом. Безупречный макияж занимал у неё не меньше часа. – Я-то думала, мы оторвёмся, поживём в кайф! А ты как пенсионер на лавочке – телевизор, диван... Нет чтобы свою женщину в люди вывести, показаться в приличном обществе!
К слову, Вика настояла на смене его гардероба. И теперь Антон щеголял в модных рубашках и пиджаках, а его причёской и бородой занимался Виталик из барбершопа.
– Ну вот, – говорила Вика, – теперь ты полностью соответствуешь мне!
На работу они стали приезжать вместе. Антон ловил косые взгляды коллег, но старался не обращать внимания. Зато какое счастье: просыпаться рядом с ней, вдыхать аромат её духов, видеть сонные глаза и улыбку... Хотя нет, она никогда не показывалась ему ненакрашенной. Вставала на час раньше, чтобы сделать "утренний" макияж.
– Краснов, зайди ко мне, – голос управляющего был непривычно сух. В кабинете пахло кофе и дорогим табаком. – Что за история с кредитной линией для "Меркурия"? Там же очевидные риски! Ты сам посмотри на эти цифры.
– Виктория Андреевна подготовила полный анализ...
– Виктория Андреевна, значит? – управляющий постучал золотой ручкой по столу. – Послушай, Антон. Я всё понимаю – любовь, страсть, весна... Но настоятельно прошу тебя, не позволяй личному влиять на работу. Ты начальник отдела, а не каблук. Мне, как, надеюсь, и тебе, репутация банка дороже любых красивых глаз.
А вечером Вика закатила истерику. Она металась по квартире, сбросив туфли на стальных шпильках, – босиком она казалась совсем маленькой и хрупкой:
– Ты даже не можешь продавить один несчастный кредит! Я столько сил вложила в этот проект!
– Там действительно высокие риски... – оправдывался Антон.
– Плевать на риски! – она швырнула в него декоративную подушку с шелковыми кистями. – Я думала, ты мужчина! А ты просто тряпка! Расслабила тебя твоя Наташа. Ничего, мы это поправим!
В выходные она потащила его по мебельным салонам. От запаха новой кожи и полироли кружилась голова:
– Нужно обновить интерьер. Мой диван уже не в тренде. И вообще, я подумываю о ремонте... Модерн, минимализм... Тысяч семьсот примерно. Ерунда по нынешним ценам!
– У меня нет таких денег. Алименты, ипотека...
– Опять твои дети! – она закатила красиво накрашенные глаза. – Сколько можно? Наташе твоей родители отлично помогают! Да и в школе она прекрасно зарабатывает! Пусть сама их покормит какое-то время. А мне, между прочим, машинка бы не помешала. БМВ х3, видел, какая конфетка? А, может, и квартиру бы побольше? Эта уже тесновата для нас.
Для нас? Антон аж остановился. Они ни разу не говорили о совместном будущем. О семье. Он даже не знал, есть ли у них это “нас” в перспективе.
По ночам он часто просыпался от тишины. Непривычно было без детского копошения за стенкой, шороха книжных страниц - Алиса любила читать допоздна. Вика спала неподвижно, в шёлковой маске для глаз, чтобы не появились морщины. И обязательно с берушами, чтобы ничто не тревожило её “сон красоты”.
Пару раз он попытался обнять её, но она недовольно отстранялась:
– Жарко! И вообще, у меня с утра важная встреча, надо выспаться. Иди на диван, если не спится.
На диван... В их спальне он чувствовал себя гостем.
Она увеличила количество тренировок и чаще задерживалась в фитнес-клубе с персональным тренером. Не потому, что он молодой качок с голливудской улыбкой и татуировками на бицепсах, а потому что “она с Антоном слишком часто и вкусно ест в ресторанах. И скоро так расплывётся, что Антон сбежит от неё к другой, как сбежал от неухоженной Наташи.”
Домой она возвращалась раскрасневшаяся и в приподнятом настроении.
– Андрей такой профессионал! – щебетала она, разглядывая себя в зеркале. – Говорит, у меня отличные данные! И вообще, я очень молодо выгляжу для своих лет.
И всё чаще Антон ловил себя на мысли – а где та солнечная девочка, у которой он списывал алгебру? Та, что краснела от его взгляда и смущённо пила колу? Та, что могла часами болтать о книжках и мечтах? Осталось ли в этой холёной хищнице хоть что-то от его первой любви?
Звонок от Наташи застал его в супермаркете. Он растерянно бродил между полок, пытаясь найти нужный сорт кофе – Вика признавала только определённую марку, не самую дешёвую, надо сказать.
– Димка заболел, – голос жены звучал устало. В трубке слышался детский кашель. – Температура под сорок, врач говорит, похоже на пневмонию. Кашляет страшно…
– Я сейчас приеду! – В памяти всплыло бледное личико сына, горячий лоб под ладонью.
– Не надо прямо приезжать, – в голосе в трубке мелькнула горечь. – Нам нужно лекарство, купи его, если несложно, а то мои родители на даче, им не с руки оттуда. Купи и оставь у консьержки, я заберу.
Он, конечно, поехал. И поднялся. Просидел полночи у кровати сына, менял компрессы, давал лекарства, дав Наташе поспать пару часов. Сын был такой маленький, беззащитный. Как же давно он не держал его на руках, не читал сказку на ночь.
Вернулся домой в четыре утра. Вика не успела заметить его отсутствия – ещё не вернулась из караоке-бара, с подругами. На идеально застеленной кровати нет ни одной складочки, простыни пахнут французским кондиционером, будто на них никто и не спал никогда.
На столе лежал глянцевый каталог – она обвела маркером какую-то шубку за полмиллиона и приписала внизу розовой ручкой: "Хочу на день рождения!" А рядом валялся неоплаченный счёт за что-то – Антон не стал смотреть – Вика любила говорить, что оплаченные счета женщины - лучший символ мужественности мужчины.
В ванной на полочке выстроились баночки с кремами, теперь он знал им цену. В гардеробной пахло дорогим парфюмом и кожей новых туфель, а на кухне остался запах кофе из стильной итальянской кофемашины, которую он так и не научился правильно настраивать.
Где-то в другой жизни Наташа жарила его любимые котлеты, Димка клянчил мультики и размазывал по щекам шоколад, а Алиса закатывала глаза и бурчала: "Предки достали". Там пахло домашней едой, детскими шампунями и свежевыглаженным бельём. Там по полу были разбросаны игрушки, на холодильнике криво висели детские рисунки, а в ванной вечно валялись мокрые полотенца.
Здесь же... здесь была идеальная картинка из глянца. Только всё больше она напоминала декорацию в витрине дорогого магазина. И женщина, спящая в спальне в шёлковой маске и шёлковой пижаме, тоже казалась всё более чужой. Манекеном из той самой витрины.
"Может, ты и вправду создана для другой жизни", – думал он следующим вечером, глядя на её безмятежное лицо. На тумбочке мерцал экраном телефон – наверняка сообщение от "тренера". В голове назойливо крутилась строчка из песни, которую любила включать Алиса: "Всё, что ты любил, исчезло без следа..."
А может, ничего и не было? Может, он просто придумал себе ту солнечную девочку? Создал образ, в который влюбился? А реальная Вика всегда была такой – холодной, расчётливой, помешанной на внешнем лоске?
В кармане завибрировал телефон. СМС от Наташи: "Димка в порядке. Температура спала. Спасибо, за лекарства".
И сердце мучительно заныло.
Это всё!
Спустя несколько дней раздался звонок от Алисы. Естественно, в самый неподходящий момент – они с Викой выбирали люстру для гостиной. Вернее, Вика придирчиво рассматривала хрустальные подвески, а он мрачно прикидывал, как объяснить ей, что восемьдесят тысяч – это слегка чересчур вместе с алиментами и ипотекой.
– Пап... – голос Алисы дрожал, и сердце оборвалось. Она никогда не звонила просто так. – Папа, мама в больнице. Она упала с лестницы, когда прибивала карниз. – Чёрт, он так его и не прибил, и тот периодически падал! – Рука сломана и сотрясение... Скорая забрала маму в травму, а с нами была соседка, теперь уехала. Мы с Димкой одни, я не знаю, что делать...
– Еду! – он метнулся к выходу.
– Ты куда? – Вика схватила его за рукав. – А люстра? А ужин с друзьями? Мы же договорились! Надо успеть повесить!
Он даже не ответил. В голове стучало: "Дети одни, дети одни..."
Входная дверь в квартиру была приоткрыта, Алиса в панике забыла закрыть. В прихожей валялись брошенные второпях кроссовки. Димка сидел на кухне, вцепившись в чашку с остывшим какао. По щекам текли слёзы, на футболке – пятна от слёз, какао и, кажется, он добрался до шоколада.
Алиса металась по квартире – бледная, с растрёпанными волосами. В руках – мамина сумка, из которой вываливались вещи.
– У неё телефон в больнице остался, – тараторила она. – А документы дома. Тётя Света говорит, надо страховой полис принести и вещи, а я не знаю где... Я искала в столе, но там всё перепуталось.
– Так, спокойно, – он обнял дочь за плечи. От неё вкусно пахло яблочной жвачкой. – Сейчас во всём разберёмся.
– Папа, я боюсь, – прошептал Димка. – А вдруг мама умрёт?
– Не умрёт, малыш, не бойся, – потрепал он его по вихрам, – от перелома руки ещё никто не умирал. Всё будет хорошо.
Он знал, где Наташа хранит документы – в верхнем ящике комода, в синей папке. Там же лежали их свидетельства о браке и, наверное, скоро будут лежать свидетельства о разводе. Руки дрогнули, когда достал папку.
– Я не могу детей тут оставить одних, – пробормотал он. – Придётся к Вике...
Квартира Вики встретила их привычной стерильной чистотой. Димка испуганно прижался к сестре, озираясь на белоснежные стены и хрустальные вазы.
– Что это? – Вика застыла в дверях гостиной. – Антон, ты с ума сошёл? Через час люди приедут, а тут…
– Это ненадолго, мне нужно в больницу. Побудешь с ними?
– Да хоть на Луну! Но, милый, здесь не детский сад!
Димка всхлипнул и спрятался за спину Алисы. А она вдруг расправила плечи:
– Не волнуйтесь, мы не заразные. И мешать вашему ужину не будем.
– Надеюсь! – фыркнула Вика. – Только не трогайте ничего. Эта ваза, между прочим...
Договорить она не успела – Димка, пятясь от неё, задел столик. Ваза качнулась... Звон разбитого хрусталя смешался с детским плачем.
– Вон! – взвизгнула Вика. – Это "Баккара"! Она стоит больше, чем ваш папаша зарабатывает за полгода!
– Виктория! – Антон шагнул вперёд, загораживая детей. – Не смей орать на них!
– Да что ты себе... – она осеклась, увидев его выражение лица.
– Я себе позволяю? Ты это хотела сказать?! – он смерил её с ног до головы жёстким взглядом. – Я позволяю себе всё, что считаю правильным для защиты своей семьи, Вика. Если ты вообще понимаешь, что значит это слово.
Вика стояла, безмолвно открывая рот и хватая воздух, как рыбка.
– Всё, мы уходим. – Антон развернулся, – дети, обувайтесь.
– Антон! – залебезила лицемерка, – ты что, обиделся? Это же просто ваза!
– Нет, – он вдруг почувствовал странное спокойствие. – Это не просто ваза. Это, Вика, всё.
После больницы, куда они поехали полным составом, дети дома притихли. Димка уснул, обняв потрёпанного медведя, с которым не расстаётся с трехлетнего возраста, а Алиса долго сидела на кухне, гоняя ложкой чаинки в кружке. В воздухе плавал запах куриного бульона. Антон варил его по Наташиному рецепту, хоть и не был уверен, что получится так же. Она говорила, что это лучшее лекарство.
– Пап, а ты скучаешь по мне? – вдруг спросила дочь.
– Конечно, лисёнок, – он осторожно погладил её по голове. Как раньше, когда она была маленькой.
– Правда? – она, наконец, подняла глаза.
– Да. И по тебе, и по Димке…
– В школе на прошлой неделе был субботник. Все папы пришли с детьми деревья сажать, а я одна без родителя. Соврала, что ты в командировке, но все же знают, где ты… Было так стыдно!
У него защемило сердце:
– Прости, малышка.
– Я ревела потом в туалете, – она упорно смотрела в кружку. – А Машка, подружка моя, говорит – радуйся, что твой папа хоть живой. У неё папа в аварию попал два года назад.
Она всхлипнула и уткнулась ему в плечо:
– Я думала, мы тебе больше не нужны! Что тебе лучше с ней. Она же такая... блестящая вся. А мы так, обычные.
– Вы не обычные, – он прижал к себе дочь, чувствуя, как щиплет глаза. – Вы мои. Родные.
– Значит, ты вернёшься? – и столько надежды было в её глазах.
– Не знаю, – неуверенно сказал Антон, – у взрослых бывает всё очень сложно. Ваша мама меня не простит.
– А ты попытаешься? – и когда только дочь научилась задавать взрослые вопросы?
Антон завис, думая над ответом.
– Папа? – сонный Димка появился на пороге, волоча за собой медведя. На пижаме с машинками протёрлась коленка. – А можно с вами?
– Иди сюда, сынок.
Они сидели на кухне втроём, пили чай с малиновым вареньем, которое Наташа варила прошлым летом. Старые обои в цветочек, щербатая столешница, занавески в мелкий горошек... Всё такое уютное, своё.
За окном моросил тёплый летний дождь. Димка привалился к его боку и сопел. Алиса положила голову ему на плечо – совсем как в детстве. И было в этом что-то правильное, настоящее.
Телефон разрывался от звонков Вики, но он не отвечал. Всё потом. Сейчас главное – это тёплая тяжесть детских тел, сонное дыхание сына, тихое "папа, я так скучала" дочери.
Они так и уснули втроём на диване под бормотание телевизора. В детской тикали ходики с совой – подарок бабушки. С балкона тянуло жасмином, который рос под балконом. Старый, совсем не гламурный плед пах домом.
А утром нужно было ехать в больницу к Наташе, и он не знал, что скажет ей. И станет ли она его слушать после того, как он сам всё разрушил.
Конец пятой части
Как думаете, найдёт он слова для Наташи? А что бы вы сделали на её месте? Выслушали или нет? Ставьте лайки и делитесь этой невыдуманной историей с близкими. И, конечно, подписывайтесь на мой канал!