Ссылка на другие части рассказа внизу страницы.
Рассказ | Потерянная страсть | Часть 3 |
Разговор по душам
Бар "Пивная библиотека" гудел голосами. Пятничный вечер, народ подтягивался после работы – помятые пиджаки, ослабленные галстуки, усталые лица офисного планктона. Официантки в коротких чёрных юбках сновали между столиками с подносами, уставленными запотевшими бокалами. В воздухе висела сизая пелена сигаретного дыма – несмотря на запрет курения, народ дымил на веранде, и дым всё равно просачивался в зал через приоткрытые двери.
На стенах красовались книжные полки с потрёпанными томиками – отсюда и название бара. Правда, большинство книг были бутафорскими, картонными муляжами. Как и всё здесь – показное, ненастоящее.
– Нет, ты представляешь? – Серёга опрокинул в себя уже третий бокал тёмного, размазывая пену по пышным усам. За пятнадцать лет после школы он раздобрел, обзавёлся брюшком и залысинами, но глаза остались прежними – хитрыми, с лукавым прищуром записного бабника. – Иду такой, а навстречу она! Ленка Савельева собственной персоной, первая моя любовь, можно сказать.
Антон рассеянно кивнул, разглядывая янтарную жидкость в своём бокале. От тарелки с гренками тянуло чесноком и пряностями. В животе заурчало – он со вчерашнего вечера ничего не ел, всё из рук валилось.
– Я её еле узнал, – продолжал Серёга, активно жестикулируя. Золотая печатка на пальце поблёскивала в свете винтажной лампы. – Располнела так, что мама не горюй. Щёки – во! – он показал руками необъятный круг. – Целлюлит из-под юбки выглядывает. И эти, как их... варикозные вены! А была же какая девочка-конфетка! Помнишь, как она на выпускном танцевала? Все пацаны слюни пускали!
– Помню, – Антон снова кивнул. Он смутно помнил невысокую блондинку, которая вечно таскала мини-юбки и красила губы неоново-розовой помадой. Серёга таскался за ней весь одиннадцатый класс, писал записки, таскал портфель.
– Три раза перекрестился, брат! – Серёга звучно хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть тарелку с сырными палочками. Соседи недовольно покосились на них. – Слава богу, что не срослось тогда. А ведь хотел посерьёзке! Родителям намекал... Представляешь, где бы я сейчас был?
Он залпом допил пиво и вытер рот рукавом рубашки:
– А так – красота! Своя фирма, молодая любовница, свобода! Жизнь удалась!
Антон поморщился. Он знал, что никакой фирмы у Серёги нет, работает менеджером в автосалоне, продаёт подержанные машины. А "молодая любовница" – кассирша, чуть старше его дочери.
Серёга вдруг прищурился, разглядывая друга:
– А ты чего такой смурной? Второй час сидим, а ты как воды в рот набрал. Галстук развяжи хоть, не на совещании! Дома проблемы?
Антон помедлил. Серёга был не самым надёжным хранителем тайн – язык без костей, особенно после пары кружек. Но душа требовала выговориться, а больше и поделиться не с кем.
– Помнишь Вику Светлову?
– Это которая в параллельном училась? – Серёга присвистнул, забрызгав пивом стол. – Отпадная была! Ножки от ушей, глазищи зелёные... Ты же по ней с восьмого класса сох. Все сохли, если честно. Даже я пытался подкатить, но она только тебя замечала.
– Она у нас в банке теперь работает.
– Да ла-а-адно! – Серёга подался вперёд, едва не опрокинув бокал. От него пахло пивом и дешёвым одеколоном. – И как она? Небось тоже... – он снова развёл руками, показывая необъятные формы. – Время никого не щадит! Вон, Ленку видел...
Вместо ответа Антон достал телефон, открыл известную соцсеть. Вика на фото в белом купальнике улыбалась в камеру на фоне тропического заката. Длинные ноги, плоский живот, загорелая кожа...
– Твою дивизию... – Серёга аж поперхнулся, закашлялся, забрызгав пивом телефон. – Это она? Сейчас? Не фотошоп?
– Месяц назад. Бали.
– А ты говоришь – время никого не щадит, – пробормотал Серёга, жадно разглядывая фото. – Слушай, а ещё есть? Покрути-ка...
Антон убрал телефон. Во рту стало горько.
– И что? – Серёга облизнулся. – Замужем небось? За каким-нибудь олигархом?
– Нет. Не замужем.
– А ты что? – он заговорщицки подмигнул. – Подкатил уже? Или как в школе – всё издалека вздыхаешь?
– Она меня даже не узнала.
– Да ты гонишь! – Серёга заржал, хлопнув себя по коленям. – Как это – не узнала? Ты ж её первая любовь был! Записки писал, на турслёте палатку делили...
– Сказала, лицо знакомое, но не помнит откуда.
– А ты что, не напомнил? – Серёга снова подмигнул, теперь уже сально, по-свойски. – Слушай, такой шанс! Когда ещё судьба преподнесёт такой подарок? Смотри, как всё складно – она свободна, ты... – он хмыкнул, – относительно свободен. Закрути роман, развейся. А то смотрю я на тебя – заработался совсем, осунулся. В гроб краше кладут!
– У меня жена, дети... – начал Антон, но Серёга перебил:
– И что? Наташка не узнает. Я тебе больше скажу – ей же лучше будет. Придёшь домой довольный, отдохнувший... Она-то не догадается, в чём причина, а ты сбросишь напряжение! – он подозвал официантку, махнув пухлой рукой. – Девушка, повторите! Повернулся обратно к Антону:
– Вот скажи честно – когда ты в последний раз чувствовал себя по-настоящему живым? Когда сердце колотилось, как в восемнадцать? Когда от одного взгляда крышу сносило?
Антон молчал, крутя в пальцах смятую салфетку. А ведь друг прав – последние годы он словно на автопилоте жил. Работа-дом-работа, по кругу, день за днём... Когда он в последний раз делал что-то безрассудное? Что-то для себя?
– Ты там за меня тоже оторвись! – Серёга поднял прибывший бокал. Пена шапкой стекала по стенкам. – За встречу с прошлым! И чтобы это прошлое было такое же горячее, как в восемнадцать!
Они чокнулись. Пиво горчило на языке. В голове шумело – то ли от алкоголя, то ли от мыслей о Вике. Перед глазами стояло её лицо: то ли, школьное, с веснушками на носу, то ли сегодняшнее – холёное, с идеальным макияжем.
– А если... – Антон запнулся, разглядывая пузырьки, поднимающиеся со дна бокала. – Что-то серьёзное получится?
– Да брось! – Серёга махнул рукой, расплескав пиво. – Какое серьёзное? Ты на неё посмотри – явно из тех, кто привык жить в кайф. Путешествия, тусовки, бассейны с баром... Ей семейный мужик с двумя детьми нафиг не сдался. Поиграетесь и разбежитесь. За то будет что вспомнить на старости лет!
За соседним столиком громко засмеялась компания девушек. Одна из них, в светлой блузке, чем-то неуловимо напоминала Вику. Антон поймал себя на том, что пялится на незнакомку, и отвернулся. Сердце колотилось как бешеное.
– Вижу-вижу, – хмыкнул Серёга, подцепив маринованный грибок. Коричневый соус капнул на рубашку. – Уже глазки налево строишь. Давай, братан, действуй! Лови момент!
Он снова подмигнул и добавил заговорщицким шёпотом, обдав Антона запахом пива и чеснока:
– А если что, я тебя прикрою. Скажу Наташке, что в командировке был, делал там это... как его... аудит! Во! У меня богатый опыт, сам понимаешь.
От его подмигивания стало противно. Но где-то в глубине души шевельнулось искушение: а что, если правда? Что, если это судьба даёт второй шанс? Не просто так же Вика появилась в его жизни спустя пятнадцать лет...
На улице моросил мелкий дождь. В свете фонарей поблёскивали лужи, в которых отражались неоновые вывески. Пахло мокрым асфальтом и жареным мясом из шашлычной напротив. Таксист всю дорогу трепался по телефону с женой – что-то про тёщу и ремонт на кухне. А Антон смотрел в окно на проплывающие мимо витрины и думал о том, что завтра обязательно подойдёт к Вике. Просто подойдёт и скажет: "Помнишь меня?"
И будь что будет.
Телефон в кармане завибрировал – Наташа. Но он не взял трубку. Впервые за пятнадцать лет.
Помнишь меня?
После разговора с Серёгой прошла неделя. Бесконечная неделя бессонных ночей, когда Антон ворочался в постели, прислушиваясь к ровному дыханию жены и тиканью часов на кухне. Утром приходилось выпивать две чашки крепкого кофе, чтобы хоть как-то держаться на ногах. В зеркале отражалось чужое лицо с воспалёнными глазами и заострившимися скулами – он похудел, рубашки в плечах стали свободны.
– Может, к врачу сходишь? – Наташа обеспокоенно трогала его лоб прохладной ладонью. – На тебе лица нет. Давай я валерьянки накапаю?
– Всё нормально, – он отмахивался. – На работе запарка, сама понимаешь.
Вика мелькала в коридорах банка как призрак из прошлого – то в облегающем платье, подчёркивающем точёную фигуру, то в строгом сером костюме с кружевным воротничком. Он следил за ней исподтишка, как подросток, запоминал маршруты, подгадывал время обеда. Выучил её привычки – в понедельник она приходила раньше всех, по средам задерживалась в спортзале на первом этаже, а по пятницам готовила недельный отчёт допоздна.
На утренней планёрке она сидела через стол от него, и он не мог оторвать взгляд от её пальчиков, стучащих по клавиатуре ноутбука.
В пятницу он, наконец, решился. В семь вечера офис опустел – только охранник дремал на входе да уборщица гремела ведром где-то на этаж ниже. В коридоре гулко разносились его шаги. Пахло вечерней прохладой из приоткрытых окон и свежесваренным кофе из кабинета Вики.
Сердце колотилось как бешеное, когда он постучал в приоткрытую дверь:
– Можно?
– Антон Сергеевич? – она подняла голову от монитора, потёрла уставшие глаза. В тусклом свете настольной лампы её лицо казалось особенно юным, почти как в школе. – Что-то срочное?
– Нет, я... – он облизнул пересохшие губы. Во рту стало горько. – Хотел спросить. Вы правда меня не узнаёте?
– В смысле? – она чуть нахмурилась, и между бровей пролегла знакомая морщинка.
– Школа номер сто три. Параллельный класс. Выпускной две тысячи десятого. Помнишь меня?
Вика замерла. В наступившей тишине было слышно, как гудит системный блок, как капает вода из кулера в коридоре, как где-то внизу сигналит машина. За окном сгущались сумерки, зажигались огни в соседних офисах.
– Антон? – она недоверчиво прищурилась, склонив голову набок. – Антон Краснов? Тот самый?
– Тот самый, – он через силу улыбнулся. В горле встал комок.
– Господи! – она откинулась на спинку кресла, прикрыв рот ладонью. Браслет на запястье тихонько звякнул. – Не может быть! Ты так изменился... А я-то думаю, что за дежавю каждый раз!
– Пятнадцать лет прошло.
– Пятнадцать лет... – она покачала головой и вдруг рассмеялась – легко, звонко, совсем как в школе. От этого смеха у него что-то оборвалось внутри. – Слушай, а помнишь, как мы на турслёте палатку ставили? Ты всё время молотком по пальцам попадал! Людмилочка ругалась, что все колышки погнули.
– Помню, – он сглотнул. Помнил, конечно. И как она дула на его ушибленные пальцы, и как от её дыхания по коже бежали мурашки, и как потом всю ночь не мог уснуть, слушая её тихое дыхание.
– А записки на химии? – её глаза заблестели от смеха. – Через три парты передавали, а Марта Львовна так и не спалила! "Пойдёшь со мной на дискотеку? Да/Нет – подчеркни нужное". Боже, какие мы были дети! Первая любовь, первые поцелуи... Так смешно сейчас вспоминать!
Смешно? У него до сих пор сердце заходилось, когда он думал о тех поцелуях. О вкусе клубничной жвачки на её губах, о запахе духов Poison, о прикосновении её пальцев к его щеке. Он помнил каждую секунду, вздох, улыбку. А для неё это были просто забавные воспоминания, страница в школьном альбоме, не более.
– Ты как вообще? Женат? Дети есть? – она подалась вперёд, опершись локтями о стол. Блузка чуть распахнулась, обнажив ключицы. В вырезе блеснула тонкая золотая цепочка.
– Да, двое, – он с трудом оторвал взгляд от её шеи. – А ты?
– Не сложилось пока, – она пожала плечами, и браслет снова звякнул. – Всё времени не хватает: учёба, карьера, путешествия... В Лондоне MBA получала, потом в Дубае работала, сейчас вот решила домой вернуться, корни пустить. Да и не встретила ещё того самого, – она лукаво улыбнулась. – Хотя претендентов немало.
Она потянулась, выгнув спину, как кошка:
– Слушай, что-то в горле пересохло от этих отчётов. Не хочешь кофе? Настоящий итальянский, привезла из Милана.
– Давай.
Антон любовался уже в открытую: всё та же осиная талия, всё та же летящая походка. Только движения стали увереннее, грациознее. В каждом жесте сквозила привычка повелевать, покорять, получать желаемое.
– Держи, – она протянула ему чашку, случайно коснувшись его пальцев своими. – Слушай, а пойдём в переговорную? Тут душно, а там кондиционер.
В пустом конференц-зале горел только дежурный свет. За панорамными окнами расстилался вечерний город – огни машин ползли по проспекту разноцветными змейками, неоновые вывески подмигивали друг другу, закатное солнце отражалось в стёклах высоток напротив.
– Помнишь наш выпускной? – она присела на край стола, закинув ногу на ногу. Юбка чуть задралась, обнажив бедро. – Как гуляли до рассвета...
– Помню, – он шагнул ближе. От неё пахло всё теми же цветочными духами, только теперь к ванили примешивался едва уловимый аромат специй. – И как ты уехала на следующий день.
– Да, в Новосибирск, – она рассеянно покрутила в пальцах чашку. На фарфоре остался след помады. – Я так переживала тогда! Думала, жизнь кончилась. Рыдала всю дорогу до аэропорта. А потом... потом затянуло. Учёба, новые друзья, первая работа...
– А я писал тебе. Звонил.
– Правда? – она удивлённо приподняла брови. В глазах мелькнуло что-то похожее на смущение. – Не помню такого. Хотя телефон я тогда действительно сменила – разбила в первый же день. А письма... может, потерялись при переезде? Знаешь, как это бывает – суета, коробки, неразбериха...
Не помнит. Для неё это была просто школьная любовь, пара поцелуев, ничего особенного. А он места себе не находил, ночами не спал, караулил почтальона. Каждый день писал письма, звонил по всем телефонам, которые мог найти. Промучился почти год, пока не встретил Наташу...
– Антон? – она наклонила голову, заглядывая ему в глаза. В полумраке её зрачки казались огромными. – Всё хорошо?
Он качнулся вперёд, словно во сне. Её губы были совсем рядом – чуть приоткрытые, блестящие от прозрачного блеска. В голове шумело, сердце колотилось где-то в горле.
– Что ты делаешь? – шепнула она, но не отстранилась. В голосе мелькнула хрипотца.
Поцелуй вышел неловким – он слишком резко подался вперёд, стукнулся зубами о её зубы. Но она не оттолкнула его, наоборот – ответила. Её пальцы скользнули по его затылку, легонько царапнув кожу. От этого прикосновения по спине побежали мурашки.
Вкус был другой – кофе и какой-то фруктовый блеск для губ. Но ощущения – те же самые, до дрожи в коленях, до звона в ушах. Время словно схлопнулось, вернув его в тот июньский вечер пятнадцать лет назад.
Где-то в коридоре хлопнула дверь. Они отпрянули друг от друга. Вика облизнула губы, глядя на него из-под ресниц. В глазах плясали чёртики.
– Ты не изменился, – усмехнулась она, поправляя выбившуюся прядь. – Всё такой же... порывистый.
– Извини, я...
– Всё в порядке, – она соскользнула со стола, одёрнула юбку. На щеках играл румянец. – Бывает. Накатило... вспомнилось.
И, уже у двери, обернулась через плечо:
– Знаешь, у меня завтра деловой обед в "Нью-Йорке". Часа в два. Если вдруг тоже проголодаешься...
Он смотрел, как она идёт по коридору – прямая спина, покачивание бёдер, цокот каблуков по мрамору. Для неё это была игра, лёгкое приключение, способ пощекотать нервы. А для него – омут, в который он падал, задыхаясь и теряя голову.
Конец третьей части
Антон, наверное, мог бы поступить по-другому, но не захотел. Посмотрим, что будет дальше. Проверьте подписку на канал, чтобы не пропустить продолжение. А ещё я буду очень рада вашим лайкам и репостам, заранее благодарю!