Яна Юрьевна и Ольга Ивановна прогуливались по парку с колясками. Женщины жили в соседних домах, у обоих годовалые внуки. Познакомились в парке, гуляя с малышами, и сдружились на этой почве — ходить с коляской по дорожкам вдвоём веселее. И время быстрее проходит за разговорами.
— Я, Оль, если честно, замуж не по любви вышла, — говорила приятельнице Яна Юрьевна. — Так, встретила мужчину, вроде симпатичный, зарабатывает более-менее, непьющий. А мне тогда двадцать шесть было. Все подруги уже на третьем курсе института замуж повыскакивали. Это сейчас замуж в тридцать выходят и то вздыхают, что рановато. А тогда я себя в двадцать шесть старой девой чувствовала. Вот и решила не ждать большой любви. Тем более что она у меня уже была однажды.
В восемнадцать влюбилась я по уши в мальчика из интеллигентной и зажиточной еврейской семьи. И он меня полюбил. Из института, после занятий, с розами встречал и вообще ухаживал красиво. Но дело даже не в этом. Я вот просто знаю, что это мой человек был. Но я сама по глупости и закомплексованности своей своё счастье разрушила.
Встречались мы с ним года полтора. И Миша мой на женитьбу начал намекать. Ему самому ещё и двадцати не было, ребёнок по нашим временам, а он мне: хочу семью с тобой, Яна.
Я конечно обрадовалась, жить без него не могла. Договорились пожениться. Он меня с семьёй своей познакомил. С родителями, бабушками и дедушками с обеих сторон. Там большая дружная семья — техническая интеллигенция, инженеры — и родители Миши, и бабушки с дедушками. Жили все в центре города, в старых «сталинках». Сваты дружили между собой. Все образованные, начитанные, у отца Миши бибилиотека дома огромная. Вся семья регулярно на домашние торжества собиралась. Дедушки выпьют по рюмочке и в шахматы играют. А бабушки со стола прибирают, идут на кухню, моют посуду и о жизни беседуют. Весело всегда у них было, уютно. Меня приняли как Мишину невесту — приветливо и доброжелательно.
Ну и в общем, в один прекрасный день встречает меня мой Миша после института и говорит: Яна, мои родители хотят с твоей семьёй познакомиться, в гости к вам собираются.
Я подспудно этого момента ждала, но всё равно замерла от ужаса. Думаю, если увидят эти зажиточные еврейские интеллигенты родительскую обшарпанную квартиру — так сразу мне от ворот поворот покажут.
У меня родители жилье своё получили в советские времена — с кривой столяркой, рваным линолеумом, дешёвыми обоями с проступившими жёлтыми пятнами клея — да так и жили, ни разу ничего в ней не сделали. Обои местами поотставали, в оконных рамах щели толщиной в палец, мебель старая, стулья все сломанные, сядешь не так — развалится прямо под тобой. Плюс вечно пьяный отец, сержант милиции, и тараканов толпы на кухне. Вот так мы жили.
И я как всё это унижение себе представила, просто в ужас пришла. На следующий день сказала Мише, что поговорила с родителями, а они, мол, знакомиться не хотят. Ещё и намекнула для правдоподобности, что родители просто евреев не любят. Хотя на самом деле никакого антисемизма у нас в семье не было, просто сболтнула по глупости, мне казалось тогда, что со стыда умру, если его родители нашу нищету увидят...
Ну в общем, ясное дело, сватовство не состоялось. И отношения наши постепенно сошли на нет, расстались мы через полгода после того случая.
— Да... — протянула задумчиво собеседница Яны Юрьевны. — Понимаю, это больно — вот так десятки лет сожалеть, что даже шанса себе не дала на счастье. Но, наверное, люди должны сходиться более-менее равные по менталитету, из одной социальной среды. В жизни принцы на золушках редко женятся...
У меня ситуация в первом браке чем-то похожая с твоей была, хотя и практически противоположная, — стала рассказывать Ольга Ивановна. — Встречались мы с Атремом два года. Любовь была — мне казалось, самая настоящая. Он меня к себе в маленький городок возил, с родителями познакомил. Родители у него были люди простые, без особого образования и достатка, но жили прилично. В квартире чисто, аккуратно, ремонт скромный, но не старый. Работали оба, ко мне хорошо относились.
Тогда как раз лихие девяностые на дворе были. Мой отец как раз занялся охранным бизнесом, зарабатывать стал хорошо. Купил мне двухкомнатную квартиру в качестве приданого, ремонт там отгрохал по тогдашней моде — подвесные потолки, арки, подсветки и так далее.
Ну, в общем, познакомили мы родителей и договорились свадьбу играть. За торжество, естественно, мои родители заплатили. А свекровь со свёкром скромненький чайный сервиз привезли в качестве подарка на свадьбу и этим и ограничились.
Но меня это не огорчало, мы тоже не всегда зажиточно жили, всякое бывает, дарованному коню в зубы не смотрят. Главное, я замуж выхожу за любимого. Надо сказать, что интима у нас до свадьбы не было, тогда другие времена были, не как сейчас. И я, конечно, волновалась, и представляла себе всякую романтику...
Хотя у меня свадьба была — красивая, по всей программе. И два свадебных платья, и ресторан дорогой, и лимузин, и фотограф. Ну, короче, за всё мой папа заплатил, спасибо ему. И вот после этой свадьбы в одиннадцать ночи собираемся мы из ресторана домой, и вдруг оказалось, что мой новоиспечённый муж всю свою родню и двух друзей в нашу двухкомнатную квартиру ночевать пригласил.
Я не ожидала такого, просто остолбенела. «Артём, — говорю, — у нас же первая брачная ночь. Если твоя родня гостиницу какую-нибудь скромную не может снять, надо было нам сказать, мы бы с тобой им помогли». А он мне: «Да ты что, Оль, это ж родители и друзья мои! Как я при наличии квартиры их в гостиницу отправлю? Они такого не поймут!»
В итоге в нашу первую брачную ночь в нашей квартире ночевали человек десять — на диванах, на креслах и на полу. Понятно, ни о какой романтике и речи не было...
Я эту историю как сейчас помню, и как разбирала на следующее утро подарки и увидела на сервизе, что мужа родители подарили, трещину. И тогда я подумала, что вот она — первая трещина в нашей любви из-за этой ночёвки цыганским табором в нашей подготовленной к первой брачной ночи квартире.
Потом эта разница понятий и менталитетов стала всё больше нас отдалять друг от друга. Пока через год мы не развелись по моей инициативе. Вот и вся большая любовь.
— Да, Оль, тут ты права. Любовь любовью и страсть страстью, а по-видимому, люди должны быть более или менее из одной социальной среды. Тогда и в браке есть шанс на счастье, — согласилась её собеседница.
А вы как думаете, должны ли муж и жена быть из похожих по достатку и уровню образования семей, или для настоящей любви это не важно? И права ли Яна Юрьевна, что постеснялась своих родителей? А Ольга Ивановна, которая разлюбила мужа после того, как он в первую брачную ночь в её квартиру всех своих родственников ночевать привёл?
Непременно напишите ваше мнение в комментариях.
Читайте ещё истории из жизни: