Всем привет, друзья!
ОТ АБЕЛЬМАНОВСКОЙ заставы берёт начало широкая, обсаженная липами улица имени московского комсомольца, лётчика, Героя Советского Союза Виктора Талалихина. Рядом ней — Средне-Калитниковская. Остановитесь у двухэтажного домика с номерным знаком «13». Здесь родился и вырос другой комсомолец, лётчик, гвардии старший лейтенант, Герой Советского Союза Борис Окрестин. Виктор Талалихин — герой ночного тарана — погиб, защищая московское небо. Борис Окрестин при освобождении Минска повторил подвиг Николая Гастелло.
ВРЕМЯ бессильно стереть память сердца. И так свежа наша первая встреча с Пелагеей Ивановной Окрестиной. Это было в 1942 году. В скупом свете заходящего солнца возле облупившегося домика я увидела женщину. Что-то в её позе остановило меня. Натруженные, жилистые руки отдыхали на коленях. Прищурившись, она вглядывалась за поворот дороги, терпеливо дожидаясь кого-то. Так Пелагея Ивановна вошла в мою жизнь вместе с печальными приметами войны: горем, бомбёжками, чёрствым пайковым хлебом.
Было в этой женщине что-то такое, отчего в трудную минуту у человека теплеет на сердце: задушевность, уважение, внимание. Всё, что в народе определяется одним, очень дорогим нам словом — «мать». Университетов Пелагея Ивановна не кончала. Учила её жизнь. Молодость страны была трудной, её — тоже. Муж, Семён Яковлевич, работал кондуктором на товарных поездах, часто бывал в отлучках. Приходилось управляться со всеми делами самой.
Рослый, лицо — кровь с молоком, Борис был во всём удачлив. Отлично учился. Бегал на лыжах, на коньках. Играл на баяне и гитаре. Плясал. Хорошо рисовал. Увлекался шахматами. Мать была его главным наставником. Летом старших — Женю и Бориса — отправляли погостить к бабушке и дедушке в деревню Саранки Горьковской области. Там, в Рыхловской восьмилетней школе, теперь музей боевой славы имени Героя Советского Союза Б. Окрестина.
В долгие вечера бабушка Евдокия Дементьевна рассказывала внуку о русских богатырях, Боря слушал, впитывая каждое слово.
— Что сделать, чтобы хоть чуточку походить на Илью Муромца или Алёшу Поповича? Нужно быть здоровым, сильным, бесстрашным, отвечал он себе. Заплывая в ледяные струи речки Суры, выбиваясь из сил, он преодолевал страх перед крутовертью, в которой, по преданию, жил Водяной. Поздно вечером Борис шёл в сосновый бор, заставляя себя не вздрагивать от уханья совы, треска сухого сучка под ногами, И, конечно, светловская «Гренада», «Овод» и «Как закалялась сталь» были его книгами.
ВОЙНУ Борис встретил летчиком-инструктором метростроевского аэроклуба. Люди уходили на фронт. Ушёл и Борис. С той поры смерть каждую минуту была его спутницей — справа, слева, рядом. Она смотрела на него огненными зрачками зениток, пулемётов. Но с удивительным мастерством, отвагой, находчивостью он обходил её. Матери писал весёлые письма: «Не волнуйся, всё в порядке. Бьём фашистов как надо». Только над осаждённым Сталинградом Борис сделал триста боевых вылетов.
Летом 1943 года отважный лётчик пересел лёгкой, одномоторной машины на самую тяжёлую «ИЛ-2», прозванную «летающим танком».
«В нашем полку было 19 Героев Советского Союза. Для авиаполка это немало. И самым отважным из них был Борис Окрестин», — так вспоминал бывший командир 74-го гвардейского штурмового авиаполка подполковник запаса И. Е. Коваленко.
Сын обещал матери навестить её и приехал в апреле 1944-го. За Золотой Звездой Героя Советского Союза.
Фашисты откатывались на запад. Всё чаще Пелагея Ивановна радовалась победному грому салютов в московском небе. «Скоро конец войне», думала она.
Жаркий июльский день 44-го. Эскадрилья под командованием Окрестина, ломая оборону противника, помогала нашим войскам освобождать Минск.
— В атаку! За мной! — скомандовал Окрестин, вводя самолёт в пике. В точно намеченной цели с грохотом разорвались бомбы. Вдруг самолёт, вздрогнув, накренился. Багровый туман на миг застелил глаза командира. Новый удар потряс самолёт. Борис направил самолёт на цель, на бреющем полёте расстреливая гитлеровцев. Живой факел поджигал танки.
В тот день неотложная помощь нашей поликлиники передала мне ещё один, двадцатый вызов. К Окрестиным. Пелагея Ивановна слабела с каждым часом. Вот-вот под моей рукой оборвётся ниточка пульса.
— Поплачьте, родная! — прошу я. Медики считают, что слёзы противопоказаны больному. Но сейчас они ей так необходимы!
Пелагею Ивановну подняли не только лекарства и внимательный уход. Она поняла: её забота нужна другим — матерям, чьи сыновья дойдут до Берлина, солдатам, вернувшимся с войны искалеченными. Пелагея Ивановна стала членом нашей лечебно-профилактической бригады на участке 37-й поликлиники.
В моём дневнике тех незабываемых военных лет сохранился её «лицевой счёт»: опека сирот, уход за инвалидами. Сготовить обед, похлопотать в райисполкоме о ремонте квартиры, а если надо — и постирать старой матери, малолеткам. Кажется, всё просто, буднично. Но раскроешь пожелтевшие листы и думаешь: так вот почему Борис стал таким!
В 1963 году в Москву приехали, чтобы встретиться с матерью героя, минские пионеры. А в День Победы 9 мая 1965 года в школе № 65 Минска был открыт памятник герою.
16 апреля следующего, 1966 года в канун дня рождения Бориса в Москве в 480-й школе, где он учился, открылся музей боевой славы.
Борис Окрестин зачислен навечно в комсомольскую организацию 65-й минской школы его имени. Во многих других городах пионерские отряды и дружины борются за право носить имя героя, одного из правофланговых великого отряда, имя которому — Ленинский комсомол.
Лия ШЕЙНКМАН, врач, кандидат медицинских наук (1968)
★ ★ ★
ПАМЯТЬ ЖИВА, ПОКА ПОМНЯТ ЖИВЫЕ...
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
★ ★ ★
Поддержать канал:
- кошелек ЮMoney: 410018900909230
- карта ЮMoney: 5599002037844364
