Выкладываю начало исторической прозы «Русь. Тысяча лет назад», щедро иллюстрированное. Поскольку художник я слабый, то вынужден использовать искусственный интеллект (ИИ). Однако оказалось, что ИИ не может сделать похожими человека или обстановку даже в двух картинках, не говоря о серии-череде. Пришлось конгениально исхитряться. В поте лица выжал максимум, но… ИИ "слегка" лажает, а так хочется безукоризненности. Поэтому, друзья, не обессудьте и будьте снисходительны к картинкам…
Итак, приступаем…
*********************
Русь. Тысяча лет назад.
********************
- Прости, берёзонька-берегинюшка. Прости, милая, - Дерево чуть согнулось под моей спиной-хребтиной, и, казалось приняло на себя не только вес, но и чужие, то есть мои, радения-заботы. А кочка из травы и мха складно приняла мои ягодицы. С трудом пробравшись через топкое болото-няшу, теперь на солнышке блаженствую.
Лето. Вокруг пригожество, лад, лепота. Я всегда мечтал о Лесах непуганых зверей. Не жалко времени и сил, чтобы забраться в такую даль и глушь-калугу. Русская тайга... Ищу край нетронутой природы; ищу что-то важное для себя, про что и сам не ведаю...
Люди здесь не появляются, но уже не погладить каждого зайца или лисёнка; звери трусят и убегают. Здесь медведи-бурмилы и волки-лобаны, может, и не тронут, но надо попросить их о перемирии...
Свернув в лес за нашей деревней, от Кукшина омута на речке Вьюшке который день я пробирался по непролазным дремучим дебрям. Туда, где меж болот-трясин среди низин левобережья нашей Реки начинаются благолепные Дальние Леса. Трясины-зыби особо не пугают нас, лесных людей. Но всё же… и смотря какие. Может, с запада топи-ольги не такие глубокие. Но со стороны Реки – ох, и опасные же.
Мне просто очень хочется-вожделеется опять-вдругорядь заглянуть сюда и вспомнить о моём Деде. Это он показал мне эту пущу, заповедную сказку, диво дивное... Но цель путешествия не столько проведать эти места… я надумал узнать, что за Дальними Лесами! Туда мой путь-стезя!
Вдруг я слышу хруст слева от меня на краю болота-мшары. Приподнимаюсь со своей кочки с берёзкой, - плохое предчувствие. Густой березнячок-урёма шевелится, и – оп! - на мою полянку деловито выходит здоровенный лохматый медведище. Он сердито ворчит, опустив морду, как перед неожиданной атакой.
Вдруг- Уффер-р-ры, уффер-р-р, у-у-фрр! - истошно ревёт он. От неожиданности я кидаюсь было от злой зверюги-страшилища, и вовремя спохватываюсь-очувствоваюсь. Пот вдруг прошибает – холодный липкий, как однажды зимой, когда мы с батей отбивались от голодной-ненасытной волчьей стаи близ деревни. Давлю в себе панику, преодолеваю ватную тяжесть во всём теле от страха-трепета. Хочется упасть около кочки и отключить сознание – проверено же - надо притворяться мёртвым. Огромный зверь злобно пожирает меня недовольным взглядом. «Кто ж тебя так разозлил!?»
Он уже встаёт передо мной на задние лапы и опять издаёт оглушительный рык: -Уф-ф-р-р-ры-ы. Гулкое эхо отзывается зловещим ворчанием. Нечасто здесь взрезает тишину такой грозный звук; если только осенью, - когда лосиный гон. Медведище-бурмило совсем близко. Смрад от него заставляет сморщить мой чуткий нос. Слюна капает с его желтых острых клыков. Опасность. Страшно. Что делать? Шансов завалить его у меня нет.
- Дядя Медведь, оставь в покое… - жалостливо начинаю было я нашу надёжную присказку-просьбу разойтись с миром. Но спохватываюсь – что ж я такой хлипкий – не верю в себя? Уверенней глаголь, твёрже! Диких южных зверей, гораздо свирепей этого гиганта, уговаривают, - об этом рассказывают купцы-гости на Реке… Мне вдруг становится жалко матёрого хищника. Я замечаю рану на его лохматом боку; из неё торчит стрела-северга. Поэтому зверь-великан не находит себе места, - ищет, где отлежаться да исцелиться, а сейчас хочет отомстить злым людям… или мне, грешному. Зря бедняга бродит около трясины. Ведь заберётся в неё и погибнет во цвете лет. И ещё я про себя прошу Творца помочь в этой тяжёлой ситуации. И уже знаю, что будет дальше. Свою просьбу я направляю в верхнюю часть своего сердца. Ведь Он там, и там Его Владения, Царство Божие.
Медведь-бурмило совсем близко, продолжает грозно рычать. Ох, остры зубы и когти. Одно движение огромной лапы, и как чепчик слетят мои волосы вместе с кожей. А то тушей навалится и просто напросто задавит. Может, и зубами порвать. Но я не тушуюсь. Зачем? Хочется ещё побродить по этим дремучим лесам и болотам. Мне, действительно, жалко страдающее чудовище. И я говорю ласковые успокаивающие слова, как нашему псу Дозору. Звери, они чувствуют и понимают порой лучше людей.
Рык становится потише. Пасть раскрыта, но с такой озадаченной мордой не нападают. Мишка поворачивается раненым боком. Вот он, хвост здоровенной охотничьей стрелы; ой, да она чужая, вороная! Размышляю: трудность в том, что у неё наконечник с хитринкой, чтобы добыча не смогла избавиться от стрелы и подохла. Очень хочу помочь Хозяину тайги. Я подбираюсь к нему на корточках, огибая его сбоку. Но, если медведище вдруг резко развернётся, огрызнётся, я не отскачу, не успею. Я молюсь, чтобы помочь бедолаге, и осматриваю рану. А кровь-то ещё сочится. Значит, обидчики Хозяина недалеко.
Тихонько трогаю обломок чёрной стрелы-северги – крепко сидит в туше мишки. Зверюга рычит громко, но на дыбы не встаёт и не огрызается.
Опять уговариваю монстра потерпеть и пока меня не убивать, глажу вокруг раненного места, успокаиваю. Объясняю, что надо вытащить стрелу, чтоб рана не нагноилась. Мы уже понимаем друг друга. Наконец, тяну чуть к себе и в сторону, чтобы освободить вредный наконечник. Медведь орёт, но терпит. Я уже, не таясь, дёргаю изо всех сил и вытаскиваю обломок.
По-быстрому вытаскиваю из-за за пазухи корешки и листики бабушки Ладицы, нашей деревенской замечательной знахарки-бальницы. Отделяя добрую половину, смачно плюю на неё и аккуратно прикладываю к медвежьей ране. Смачиваю свежей живицей, - нашлась у меня в тряпице. Сверху прикрываю мягким болотным мхом, росшим около кочки; он тоже дезинфицирует поранение. Уже просто радостно разговариваю со зверем-бурчалом; повреждение обработано, и я потихоньку ретируюсь от своего мохнатого пострадальца-пациента.
Он всё понимает, басисто рычит для порядка, но доволен. Мельком глядит в мою сторону и бредёт в сторону из болота-мочажины туда, где сухо и можно отоспаться после операции…
(Продолжение следует)
*********************
P. S. Всё сочинение «Русь. Тысяча лет назад» - это около 800 тыс. знаков (это две книги средней «толстости»), пока столько не не проиллюстрировать... Прикольно, несколько предложений перемежать рисунками. Это полезно для юнцов (да и для всех), ленящихся читать книги. У меня молодёжно-отроческий вариант, хотя сама историческая вещь для взрослых… Наверно, через пять, десять или пятнадцать лет можно будет сделать видео-экранизацию «Руси…» …
*********************
***************
