Историю нашей родовой квартиры на улице Чаплыгина, 1-а, в которой впоследствии разместилась половина театра "Табакерка", я в свое время описал довольно подробно (ссылки внизу).
Спать под обеденным столом
В той коммуналке на Чаплыгина, в комнате пятнадцать с половиной метров, в какой-то момент нас оказалось девять человек. Но ведь была еще и мебель. Сразу при входе, справа от двери, располагалось единственное стационарное спальное место – кровать прабабки. Далее, под углом к ней, стояло черное дореволюционное немецкое фортепиано с бронзовыми бра и впритык к нему - стеллаж с книгами, альбомами, рисунками, короче всякое дедово имущество.
Еще одну стену занимал эркер с тремя окнами и огромными гранитными подоконниками, которые в разное время использовались по-разному. А практически всю левую стену занимал диван. Посреди всего перечисленного стоял всегда накрытый скатертью круглый обеденный стол, четыре стула и дедов мольберт красного дерева. Естественно, расположиться толком на ночлег там было невозможно. Так что я спал под столом на подушках от дивана, а мать с отчимом сняли "угол" за занавеской у Аксиньи в двухэтажном флигеле, находившемся в дворе того же дома.
Старинная ванна, которой невозможно пользоваться
В чаплыгинской квартире ещё с каких-то незапамятных времен из кухни был выгорожен закуток, где размещалась газовая колонка и старинная чугунная ванная на очень красивых львиных ногах. Состояние её было жуткое, просто так босыми ногами не встанешь, потому у каждой семьи имелся тазик, встав в который в этой ванной можно было ополоснуться под горячим душем. Что по сравнению с бараком, где мы немало прожили, казалось мне верхом цивилизации.
Коммуналку расселили
История блочного и панельного массового домостроения в СССР началась со знаменитого постановления "Об устранении излишеств в проектировании и строительстве" ещё буквально в год моего рождения (1955 год), то есть по нынешним временам практически до нашей эры. Но до Москвы и, тем более, до нашей семьи она добралась далеко не сразу. В 1968 году, когда мне было тринадцать, коммуналку на Чаплыгина расселили. К нам, то есть ко мне, к матери и отчиму это не имело прямого отношения, мы в то время снимали комнату тоже в огромной коммуналке в Померанцевом переулке.
А вот прабабке, бабке и тете с сыном дали отдельную квартиру. Почему-то при её наименовании всегда произносилось дополнительно и слово "изолированная", хотя мне кажется, что и "отдельная" было вполне достаточным, но, видимо, так казалось еще солиднее и внушительнее.
Переезд в Хохловский переулок
Квартира всего двухкомнатная на третьем этаже пятиэтажной "хрущевки", естественно, без лифта. Но это тогда даже не упоминалось, казалось само собой разумеющимся. Однако с местом родственникам фантастически повезло. В то время, как подавляющее большинство переселяли на какие-то жуткие окраины, где в то время в лунные ночи ещё волки выли, им дали квартиру в Хохловском переулке, то есть буквально минутах в пятнадцати неспешной прогулки от прошлого жилья. Если мне не изменяет память, то во дворах дома № 10.
Два часа сплошного блаженства
В этой новой квартире я впервые в жизни, семиклассником, по-настоящему принял ванну. Тут был целый ритуал. Я заранее договаривался с родственниками, ещё с пятницы готовил сумку с чистым бельем, рубахой, полотенцами, мочалкой, своим туалетным мылом (у бабки в семье ещё очень долго пользовались исключительно хозяйственным для всех целей, включая мытье головы), а в субботу после школы ехал на праздник. Мне выделялось до двух часов. И я блаженствовал. Читал Дюма, слушал музыку по транзисторном приемнику, лежал в персональной ванной.
Хрущевка - как символ приобщения к комфорту
Прошли годы. И с какого-то момента все стали хаять эти самые "хрущевки". И то у них не так, и это не эдак. Они, на самом деле изначально рассчитанные, в зависимости от серии, на 20 - 50 лет, действительно постарели и обветшали. Но те, которые еще не снесли, продолжают упорно стоять по всей стране памятником тому колоссальному прорыву, который был совершен в 1960-е в стране, где подавляющее большинство населения ютилось во времянках, бараках, коммуналках, подвалах и прочих не очень приспособленных для жизни местах.
А для меня эти "хрущевки" так и остались символом первого приобщения к истинному комфорту. Отдельная! Изолированная!. С собственной ванной! Без единого соседа! Это же чистая сказка, кто понимает.
О квартире на Чаплыгина:
