Александр ВАСИЛЬЕВ, родившийся на улице Чаплыгина, продолжает знакомить нас со своей коммунальной квартирой и ее обитателями.
В момент наивысшего демографического пика на 16 квадратных метрах нашей комнаты с эркером постоянно проживало 10 человек. По сути, четыре семьи четырех поколений. Но этот пик, надо признать, продолжался недолго, всего каких-то пару лет, далее, к середине 60-х, столпотворение начало понемногу рассасываться. Помещение было хоть и самым многолюдным, но далеко не единственным в квартире. Сейчас я расскажу об остальных, но сначала о планировке самой квартиры.
От входа шел длинный коридор, который упирался в туалет. Справа глухая стена, слева все жилые комнаты. Далее, если у туалета взять еще чуть левее, через небольшой отросток попадаешь в короткое продолжение этого же коридора, ведущее к кухне. У кухни, в свою очередь, было еще два выхода. На «черную лестницу» и в ванную.
Эта самая лестница, она же «черный ход», была обязательной принадлежностью любого старого солидного московского дома. И, по идее архитекторов в отличие от «парадного подъезда», предназначалась для того, чтобы ей пользовалась прислуга и прочие лица низшего сословия. Дабы особо не болтаться по ногами «благородных» и не мозолить им глаза. После же окончательной победы классового равноправия за счет уничтожения этих самых «благородных» как класса, а частью и вовсе под корень, как личностей, «черных ход» приобрел иные функции.
Во-первых, детям проще было втихую смываться погулять во двор, не надо было светиться, пробираясь через всю квартиру. А так на кухне поошиваешься, на тебя поорут, чтобы не мешал, отвернутся на минуты, тут ты тихонечко шмыг – и уже с ребятами в подворотне в «расшибалочку» режешься.
Взрослые использовали «черный ход» для походов «на помойку», а иногда и временного хранения там мусорных ведер с отходами перед таким походом, за счет чего на этой лестнице всегда отвратительно воняло.
Второй выход из кухни вел в ванную, помещение довольно оригинальное. Крохотная комнатка практически полностью занятая огромной, когда-то видимо великолепной, но к тому времени доведенной до совершенно уже отчаянного состояния чугунной ванной на четырех массивных львиных ногах. Над ней, в полуметре, два обычных комнатных полноразмерных окна во всю стену. Располагалось всё это хоть и в «бельэтаже», но на самом деле на самом обычном не очень высоком первом этаже, так что главной задачей моющихся, особенно женщин, было обеспечить минимум обзора процесса снаружи.
Хороших взглядонепроницаемых занавесок тогда не существовало, так что каждый ухищрялся как мог, в дело шли самые разные предметы. От старой кухонной клеенки до только что постиранной простыни, которая заодно могла несколько подсохнуть. Впрочем, как дамы не старались, время от времени кто-нибудь из дворовых подростков умудрялся с наглой рожей оказаться около упущенной щелки в обороне, и по этому поводу иногда возникали скандалы. Но не часто.
Вода для ванной нагревалась газовой колонкой с душевой стойкой и отдельным, довольно длинным краном, эту конфигурацию, думаю, еще многие помнят. Позднее стали переделывать систему так, чтобы горячая вода от колонки шла еще и на кухню. Но изначально, а в нашей квартире и до самого конца моего знакомства с ней, что-либо помыть или постирать без риска отморозить себе пальцы можно было только в ванной. Ну, или греть воду на плите в каком-нибудь баке или тазу, как часто и делали.
А мылись таким образом. Технической состояние самой ванны не позволяло даже думать об использовании ее по прямому назначению. А санитарное состояние вызывало еще и серьезные опасения вставать в нее босыми ногами. Для этой цели у каждой семьи имелся собственный тазик. Тазы эти были развешаны тут же по стенам, на гвоздях. Но детей все-таки старались купать сидя или даже полулежа, потому рядом с тазами попадались и корыта, по количеству которых можно было судить о возрастном составе населения квартиры. Впрочем, здесь случались ошибки, поскольку корыта для купания не сильно отличались от корыт для стирки.
Мыло приносили из своей комнаты и по окончании процедур уносили обратно. Забыть хорошее мыло в ванной считалось не самой большой, но неприятностью. Шансов, что кто-нибудь им не воспользуется, было немного. Впрочем, в моем уже детстве, следует признать, это уже относилось только к мылу туалетному, небольшой кусок стирального, оно же хозяйственное, могли оставить даже намеренно, чтобы лишний раз не таскать. Все же военного дефицита уже не было.
В кухне из примечательного могу отметить хитрое устройство типа старинного естественного холодильника. То есть, самая примитивная ниша в стене с дверцами, полками и круглой дыркой на улицу. Но вот деревянная пробка в этом отверстии была такой изобретательной формы, что, вращая ее, можно было зимой регулировать температуру в нише вплоть до полной заморозки продуктов.
Еще один момент относительно хранения продуктов. В нашей комнате нечто подобное устроили между рамами. Они были одинарные и расставлены между собой сантиметров на 30, если не больше. Так вот, в двух боковых окнах эркера в это пространство установили по несколько полок и там хранили продукты, и не только зимой, и летом тоже - что-нибудь не сильно портящееся.
Начало: "Диван, набитый облигациями, вынесли на помойку и торжественно сожгли"
Продолжение следует.
Блог Александра Василиева в ЖЖ.