Последняя часть рассказа Александра ВАСИЛЬЕВА о доме 1-А по улице Чаплыгина. Рассказ получился преподробнейшим: и исторический диван, полный клопов и облигаций, и про соседей-профессоров, ведущих возвышенные беседы у двери занятого туалета, и про то, как, перелезши через забор, можно было превратиться из дворового хулигана в почти диккенсовского отрока. В финале - экскурсия по расположенному в доме театру "Табакерка", частью которого стала та самая квартира автора.
В нашем доме № 1-А по улице Чаплыгина имелись два любопытных заведения - «домовая кухня» и собственный клуб. «Кухня» находилась в нашем дворе и представляла собой крохотный подвальчик, где располагалось что-то среднее между кулинарией и закусочной. Однако главной особенностью и соблазном являлась возможность брать готовые обеды на дом и со скидкой. Для чего в каждой семье существовали «судки». Если кто не помнит, это такие кастрюльки, от двух до пяти штук, которые ставились друг на друга, собираясь в единую конструкцию, и имели сверху общую ручку, как у бидона. Таким образом было очень удобно носить обеды из нескольких блюд. Впрочем, было это не слишком вкусно и для моей семьи дороговато, но, гуляя во дворе, я людей с судками встречал постоянно.
А клуб, собственный клуб нашего дома, мы, дети, между собой называли исключительно «Кренделем». Хотя носил он официально имя жившего в нашем же доме аж до 1971 года знаменитого тогда полярника Эрнста Теодоровича Кренкеля. Находился клуб в подвале прямо под моей квартирой, и какие-то там постоянно проводились культурно-массовые мероприятия. Я лично помню только праздничный утренник, на котором выступала странная женщина с неестественным детским голосом. Меня тогда страшно удивило, что всем она очень нравилась. Правда, потом она стала одной из самых любимых моих актрис. Это была Рина Зеленая, которая тоже жила в нашем доме.
25 лет назад, в 1987 году, Олегу Табакову этот подвал отдали под театр. Это так скромно говорится, что отдали какой-то там подвальчик. По сути, у него там еще образовалась, как минимум, и парочка квартир. Так вот, почти весь верхний этаж «Табакерки», это и есть моя родная квартира. А «почти» потому, что небольшой квадратный зальчик, где портреты всякие висят, это уже кусок оттяпали от соседней квартиры и довольно приличный, пробив стенку в коридоре.
Продолжая считать Олега Павловича гениальным русским актером, я не имел никакого желания этот театр посещать. Однако какое-то время назад себя превозмог, появилось ощущение, что могу не успеть, взял с собой жену и дочку, купил билеты, не обратив внимания на название спектакля, и пошел показать им свою первую в жизни квартиру.
Нынешний главный вход в театр пробит через эркер одной из комнат Прудниковых. Сама же комната это там, где билетные кассы. А дальше вы попадаете в тот самый коридор, по которому я гонял на велосипеде. Левее - гардероб, занимающий площадь еще одной комнаты Прудниковых и комнаты Сакетти. А следующий – буфет. Это и есть комната, куда меня привезли из роддома. Каждый может пойти посмотреть и убедиться, что я не соврал даже в мелочах. Единственное, мне кажется, что помещение немножко уменьшили за счет расширения коридора. Возможно, и ошибаюсь - с рулеткой не мерил, как-то, знаете, не очень удобно было.
Дальше идет мужской туалет. Тот самый, тогда единственный, куда мужчины квартиры выстраивались в очередь с личными стульчаками в руках. А левее теперь еще и женский туалет. Он расположен в коридорном отростке, ведшем некогда к кухне. Левее от сегодняшней входной двери пробита лестница в подвал, в тот самый «Крендель», где сейчас зрительный зал. Именно тут находилась комната Стеши. От нее даже следа не осталась. Вот, собственно, и вся, как оказалась, невеликая квартирка. Больше разговоров.
***
6 августа 1954 года, через несколько часов после моего рождения и своего возвращения из лагеря, мой дед, видать, стосковавшийся по своему мольберту, установил это довольно громоздкое сооружение напротив эркера в нашей комнате, достал свои старые, еще довоенные колонковые кисти, которые берег как зеницу ока, обычно используя исключительно для акварели, и быстро, за один раз, не прерываясь, на практически не загрунтованном первом попавшемся куске какой-то картонной коробки, написал чудом сохранившимися немецкими масляными красками то, что видел из окна.
Вот такая получилась картинка.
Первые части "Чистых прудов" и остальные тексты Александра Васильева.
