Кто виновен в гибели героини повести? Её окружает достаточно много людей, но, наверное, никто, кроме рано ушедшего Мишеля, Михаила Колтовского, не заслуживает права называться настоящим мужчиной (я не говорю сейчас о Петре Гавриловиче, рассказчике: он искренне сочувствует Сусанне и стремится ей помочь, но слишком юн и неопытен, чтобы что-то сделать по-настоящему). Мы видим лишь, как говорил Н.Г.Чернышевский, «существа мужского пола», но никак не «мужчин благородного характера».
Первым, конечно, должен быть назван её, как сказали бы сейчас, биологический отец Иван Матвеич Колтовской. Человек, бывавший в прошлые годы при французском дворе, без сомнения, образованный (вспомним круг его чтения: «Я читала ему французские сочинения прошлого столетия, мемуары Сен-Симона, Мабли, Реналя, Гельвеция, переписку Вольтера, энциклопедистов»), но Сусанна недаром заметит : «Я всегда удивлялась, как много знал Иван Матвеич и как бесполезно было это знание для него самого».
Он как будто даже провозглашает идеи «свободы, равенства, братства» - как иначе объяснить «введённые им приёмные дни с угощением для крестьян, без участия духовенства»? В эти дни им произносятся речи: «Вы довольны моими поступками, сколь и я доволен вашим усердствованием; сему радуюсь истинно. Мы все браты; само рождение нас производит равными: пью ваше здравие!» А после этого «он кланялся им, и крестьяне кланялись ему в пояс, а не в землю, что было строго запрещено». Правда, он «почти совсем не умел говорить по-русски и презирал наше "грубое наречие"». Справедливости ради добавить нужно, что жестокости к крепостным он не проявлял. Вспомним слова «совсем дряхлого дворецкого»: «С батюшкой, с Иваном Матвеичем, только и было нам заботы, чтобы бельё подавалось чистое, да в комнатах чтобы хорошо пахло, да чтоб людского голоса в передней не было слышно — это уже сохрани Бог! А там хоть трава не расти! Мухи в жизнь свою покойничек не обидел!»
Но при этом Колтовской совершенно не способен к нормальным человеческим чувствам, стремясь взять от жизни только всё красивое и приятное. Так, «умел он сломить и уничтожить» мать Сусанны, а потом, как наскучившую игрушку, выдал её замуж. И после её неожиданной смерти «ничего не шевельнулось в этой каменной душе». И совершенно равнодушен к судьбе самой девушки…
Второй – его младший брат и наследник Семён Матвеич. Полная противоположность брату, «которого он даже после его смерти величал французским философом, а иногда просто чудаком» (он даже «пригласил священника со всем причтом, велел отслужить молебен с водосвятием и всюду окропить водою, все комнаты в доме, даже чердаки, даже подвалы, для того, чтобы, как он выразился, "радикально выгнать вольтериянский и якобинский дух"»), он, тем не менее , хуже его – в глаза бросается замечание Сусанны, что он «то и дело хохотал, причём совершенно закрывал глаза и неприятно трясся всем телом, точно злость его колотила».
Если Иван Матвеич, не проявляя никаких чувств к внебрачной дочери, всё же не позволял обижать её и даже проявлял «оттенок рыцарской вежливости» по отношению к ней, то здесь мы видим поначалу стремление «приручить» девушку. Она ещё не в состоянии понять, что кроется за его словами «Прав вы никаких, конечно, не имеете, но как… лектриса моего брата, вы всегда можете рассчитывать на моё… на моё внимание. Я… конечно, уверен в вашем благоразумии и в ваших правилах… К тому же я должен сказать, что ваша счастливая наружность служит мне залогом ваших благородных чувств». Но она чувствует недоброе и в его словах, и в данной ей «небольшой сумме на иголки».
А затем, когда Семён Матвеич выйдет «в отставку по неприятности», начнётся, среди прочего, и «приближение» девушки к барину. «Вы у меня лектрисой не будете, — объявил мне наконец Семён Матвеич, как-то гадливо охорашиваясь и одёргиваясь, — я, слава богу, ещё не ослеп и читать могу сам, но кофей мне из ваших ручек покажется вкуснее, и вашу игру на фортепиано я буду слушать с удовольствием».
Её этот человек отталкивает и пугает, но пока он решительных действий не ведёт, и всё поведение его напоминает игру кота с мышью перед тем, как съесть её…
Окончательно он покажет себя, когда раскроется её план побега с Мишелем, и вот здесь уже Семён Матвеич не сдержит себя. Внушая ей, насколько несостоятельны её надежды на брак, он напомнит ей о своих благодеяниях и посулит ещё бо́льшие: «А я, не хвастаясь, скажу, я бы не ограничился тем, что уже сделал для вас; я всегда готов был — и готов ещё теперь — устроить, упрочить ваше благосостояние, обеспечить вас вполне, потому что я знаю вам цену, отдаю справедливость вашим талантам, вашему уму». И именно в этот момент признается: «У вас такие глазки, что, признаться… я вот старик, а совершенно равнодушно видеть их… я понимаю… это трудно, это действительно трудно».
Наверное, может возникнуть вопрос, почему он раньше не воспользовался своим положением. Я думаю, что просто не хотел откровенного насилия; поняв, без сомнения, характер Сусанны, никак не мог желать, чтобы она ненавидела его. Скорее всего, хотел не простого удовлетворения похоти, а постоянного присутствия девушки рядом.
До этой минуты он явно ещё надеялся на возможность купить если не любовь, то хотя бы ласки девушки, но её презрение рушит все эти надежды. И вот уже девушка в буквальном смысле посажена под арест («Меня через сутки перевезли в закрытом возке в отдельную дворовую избу, окружили мужиками-караульщиками, меня держали взаперти целые шесть недель! Я ни минуты, не была одна…») И кажется мне, что не только у старшего из братьев Колтовских «каменная душа»…
Мы узнаем об «ужасной, возмутительной сцене», которая произошла между отцом и сыном. Проклятый отцом, Михаил «с своей стороны поклялся, что ноги его не будет в родительском доме, и уехал в Петербург». Наверное, именно это родительское проклятие и позволяет ему, уже не считаясь ни с чем, изыскивать средства для воссоединения с любимой, которому не суждено будет осуществиться.
**********
В комментариях я уже прочла подчас недоумения, почему Сусанна не попыталась «найти своё место в жизни, отомстив по возможности». То можно ответить на это?
Отомстить – кому? Колтовскому? А как она смогла бы? Господину Ратчу, о котором, конечно, речь ещё впереди и который является главным палачом героини? А что она может сделать? Отравить его? Наверное, решиться на подобное слишком трудно.
А «найти своё мести в жизни», мне думается, в то время было попросту невозможно. Действие повести происходит зимой 1835 года, с момента гибели Михаила Колтовского прошло семь лет. Давайте подумаем, могли ли в то время у девушки быть хоть какие-нибудь способы уйти из дома, который считался родительским (Ратч ведь всем представляет её как свой «нумер первый» и имеет полное право распоряжаться её судьбой)? Разумеется, нет. В те года и намёка ни на какую «эмансипацию» не было…
В какой-то момент она была готова бороться («Клянусь памятью моей бедной матери, двух дней, двух часов я бы не осталась с моим вотчимом, попавши в город… Я бы ушла, не зная куда… в полицию, бросилась бы в ноги к генерал-губернатору, сенаторам, я не знаю, что бы я сделала»). Её остановило письмо любимого с просьбой «потерпеть, подождать немного». А после его гибели исчез сам смысл жизни…
Что ещё остаётся? Покончить с собой, как она уже хотела однажды? Но, наверное, решиться на это слишком сложно.
И продолжается бессмысленная жизнь: «Я стала какою-то бесчувственною; моя собственная судьба меня уже не занимала».
В качестве иллюстраций использованы портреты неизвестных начала XIX века
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь
