Как и планировал Филюрин, все административные дела в «МИФе» он закончил до 15 декабря. Осталось проследить за последними платежами, которые должны были поступить на счета до конца года, и провести еще один раунд переговоров с крупным столичным банком. Банк планировал продаться иностранцам, а для этого ему надо было резко увеличить количество своих вкладчиков в три-пять раз по всей стране. Бренд с агентской сетью филиалов и допофисов по всей стране с вкладчиками и клиентами стоил уже совсем других денег. Поэтому в рекламный бюджет на следующий год банк заложил десять миллионов долларов и искал крупное агентство, которому мог бы доверить широкомасштабную рекламную компанию на всю Россию.
Первоначальные договоренности между «МИФом» и банком были достигнуты. Банкиры хотели подписать контракт с агентством еще в ноябре, но потом «забуксовали» и решили повременить. Фелюрин знал, что задержка происходит из-за конкурентов, и банкиры изучают другие предложения.
На 17 декабря был назначен контрольный звонок, который ничего не дал. Все было решено перенести на январь и Фелюрин, поняв, что этот заказ скорее всего для «МИФа» потерян, решил остаток года, как они с Мелеховым и планировали, посвятить отдыху.
Последнюю неделю уходящего года Фелюрин со своей секретаршей Людочкой и Мелехов с молодой актрисой Оксаной Поплавской провели на острове в Сиамском заливе. Красные от загара, пьяные и веселые, 30 декабря они вернулись в Москву, где вечером их ждал банкет и весь дружный коллектив «МИФа» в самом пафосном и дорогом клубе Москвы. Клубу агентство накануне сделало шикарный рекламный ролик и банкет – это был бартер, но суть от этого не менялась.
Мифовцы отлично погуляли и под утро разъехались по домам. Новый год Мелехов с Фелюриным встречали в своих особняках на Николиной Горе с женами, детьми и родителями.
В январе вместо альпийского курорта Мелехов поехал в Рим, а Фелюрин, как и планировал, посетил модный горнолыжный курорт французских Альп в Куршавеле.
Вы читаете продолжение. Начало здесь
Свой новый рабочий и финансовый год «МИФ» начал в понедельник 15 января. С утра в конторе были шум и оживление. Все делились впечатлениями от отдыха, хвастались, кто где был и какие приключения удалось пережить вместе со скромными и не очень туристами из России.
– Ну, как римские каникулы? – спросил Фелюрин, входя в кабинет Мелехова.
– Привет, Саша, отлично, – сказал Мелехов и пожал руку компаньона.
– А я тебе из Франции, прямо с гор, подарок привез, – интригующе сообщил Фелюрин и загадочно посмотрел на Мелехова.
– Ну, давай, не тяни, – сказал Мелехов и выставил на стол из тумбочки два коньячных бокала.
– Догадливый ты мой, – обреченно сказал Фелюрин. – С тобой рядом даже как-то жить н интересно, – он поставил рядом с бокалами бутылку дорого коньяка.
– Серьезно, – одобрил выбор Фелюрина Мелехов и, покрутив бутылку в руках, открыл ее и начал разливать коньяк.
– Ну, за встречу, – присаживаясь, сказал Фелюрин и, не стесняясь раннего утра, махнул первые пятьдесят.
Мелехов последовал его примеру.
– Как тебе Рим? – поинтересовался Фелюрин, пересев в большое кресло мелеховского кабинета и приготовившись к обстоятельной беседе.
Компаньоны давно не виделись, да и в агентстве никаких дел не было. По большому счету, людей в отпуск можно было отправить еще на две недели. Вся жизнь и работа должны были начаться в начале февраля.
– Потрясающий город, – восхищенно сказал Мелехов. – Не зря его называют «вечным». Каждая улочка старой части пропитана вечностью, историей, культурой. Знаешь, это не объяснить, но можно почувствовать. В архитектуре, в атмосфере, в черноволосых, эмоциональных итальянцах… Все это рождает неповторимый дух вечного города.
– Ты всерьез так считаешь? – удивился Фелюрин.
– Конечно. Мне есть, с чем сравнивать. Я ведь был и в Праге, и в Париже, и в Мадриде, и в Лондоне, и в Берлине. У всех столиц старушки Европы есть свой образ, свой дух, неповторимая своеобразная красота, но еще в древности говорили, что все дороги ведут в Рим. Теперь я это понимаю.
– Ну, ясно, – без особого энтузиазма сказал Фелюрин и отпил из бокала.
– А ты как съездил?
– Я? Ну, таких впечатлений, как у тебя, у меня, конечно, нет. С Натальей мы все время ссорились, дети отдыхали по собственной программе, в общем, семейного отдыха не получилось.
– Да ты что, старик!? Ты же в Альпах был. Это одна из жемчужин мира, неужели тебя ничего там не порадовало? – поразился Мелехов такому несуразному рассказу Фелюрина.
– Я же там и раньше бывал. Знаешь, у меня даже неприятный осадок от этого всего остался. Из русских там отдыхали в основном те, кто постоянно мелькает в новостях, да завсегдатаи телевизионных шоу – губернаторы, депутаты, людишки из правительства, крупные бизнесмены, олигархи и, представляешь, все с тёлками с глянцевых обложек, которые вдвое-втрое их моложе. Девицы их на понтах, в мехах, в золоте, в бриллиантах, все пытаются показать себя круче, богаче, у кого больше свита. Их глупые тёлочки бездарно шутят, пытаются всем понравиться, наиграно смеются, улыбаются. А охранники! Их охранники, эти де-билы, так надменно на людей смотрят, как будто это они миллионами ворочают и целыми отраслями и регионами управляют, а не их боссы.
Мне так противно все это стало. Народ в стране выживает, пол-России в долгах мается, друг у друга занимают, с хлеба на воду перебиваются, еле-еле концы с концами сводят, а эти ожиревшие хряки, народные избранники, политическая и бизнес-элита, чтоб их, ежедневно в Куршевеле тратили на себя под десятку евро. Я, знаешь, в какой-то момент, даже коммунистам сочувствовать начал… А потом, когда уже улетали, представляешь, две русские бабы в самолете место для сумки на верхней полке не поделили. И такое устроили – с матами, криками, дракой, иностранцы просто в шоке были.
И тут я подумал: ради кого идти на баррикады, ради кого бороться за справедливость? Ради этого быдла? Чтобы они жили в мощной и сытой России? Нет уж, эти люди заслуживают именно такого оккупационного правительства, зажравшихся депутатов, ворующих и жирующих чиновников. Короче, там, в Альпах, коньяк и горный воздух мне мозги проветрили. И я понял: России больше нет. Надо как все, заработать еще деньжат и отсюда валить.
Страна разобщена, разворована, обескровлена, унижена, горстка людей ее терзает, творит всё, что хочет, а все потихоньку живут, преследуя свои маленькие интересы: накопить на холодильник, купить новую машину, построить дачу. Страна гибнет, культура гибнет, чечены в Москве дома взрывают, заложников захватывают, а никаких мер, никто не шевелится, всех всё устраивает. На этой войне, будь она проклята, сколько людей, сколько молодых пацанов положили…
– Ну, ты, Саня, даешь?! Ты, где был? Там в Альпах, что с тобой делали-то? – изумился Мелехов, не веря своим ушам, что все это говорит Фелюрин, – Или в тебе опять журналист и борец за правду проснулся?
– Гражданин, во мне, Вова, проснулся. Я понял самое главное. И я, и ты тоже участвуем в оболванивании страны. Мы рекламируем и протаскиваем на рынок плохие товары, а их потом покупает вся страна. Наша страна, понимаешь? Наш народ. Задумайся, кому мы помогали избираться или получить важные посты? Что не кандидат – или бандит, или казнокрад, или просто моральный урод. К сожалению, мы тоже причастны к тому бардаку, который творится в России, и к тем бедам, которые простые люди, а ведь среди них есть и очень достойные, безропотно и покорно терпят.
Фелюрин встал с кресла и продолжил свои рассуждения, расхаживая по кабинету.
– Мы, как и всё наше окружение, как пловцы, не поднимая головы из воды, молотим, молотим, молотим, зарабатываем бабки и ничего вокруг себя не видим, – Фелюрин снова отпил из своего бокала. – О чем я думал последние годы? Да кроме денег – ни о чем. Сначала контору на ноги ставил, на мне долг висел, кредит нужно было отдавать. Затем кредит отдали, денег заработали и что?.. Я по-прежнему думаю только о деньгах – как увести клиентов от конкурентов, как им запудрить мозги, как отжать побольше денег, как урвать еще больше. Ловчу, обманываю людей, кидаю всех, кого могу, накалываю государство, плачу не все налоги, а для чего? Чтобы мои дети могли просадить на игровых автоматах лишнюю тысячу долларов?..
Я понял, я бабки по инерции зарабатываю и кроме зеленых баксов ни на что всерьез внимания не обращаю, – ухмыльнулся Фелюрин. – Зачем мне так много денег? Их у меня и так уже столько, что мне до конца дней хватит. А самое интересное, что, имея на счетах годовой бюджет Албании, я живу в дерьме. Вся страна живет в дерьме и даже со своими бабками я вынужден жить в дерьме, в нищей, разграбленной стране в окружении убогих и нищих людей. Более того, я недавно осознал, что в России быть богатым просто опасно. И неизвестно, что страшнее: братки, люди в кабинетах, люди в погонах или доведенные до отчаянья сограждане!?
После такой тирады Фелюрина Мелехов понял, что за коньяком предстоит говорить не о новогодних каникулах и не о поездках за границу и даже вряд ли придется обсудить ближайшие рабочие планы. Мелехов неаристократично, залпом выпил оставшийся в бокале коньяк, налил себе еще и освежил бокал Фелюрина.
– Саша, я понял, о чем ты говоришь, – настроился на длительную беседу Мелехов. – Но я, например, не живу в дерьме и меня не окружают всякие уроды. Я общаюсь с теми людьми, кто мне приятен. И вокруг себя замечаю только те вещи, которые мне интересны, а не противны и уж точно не обращаю внимания на то, что меня раздражает или ввергает в уныние или депрессию.
– Естественно, Вова. Ты романтик. Ты большой ребенок. А я вырос и повзрослел, если тебе так понятней.
Да, наверно, это вариант жить так, как ты и замечать только приятные вещи. В случае чего, как страус – голову в песок. Сказал жене, что тебе нужно работать, заперся у себя в особнячке, позвонил знакомой телочке и отвисаешь с ней день, другой, третий. Тебя окружает дорогая мебель, хорошая музыка, камин, кресло, медвежья шкура у ног, шикарная коллекция фильмов и вин и, в общем-то, почему бы и нет! Но вся штука в том, Вова, что у нас есть возможность повлиять на то, чтобы в стране была нормальная жизнь. Мы можем в России сделать жизнь чуточку лучше. И за то, что мы этого не делаем, мне уже становится стыдно. Я раньше думал, что самое главное, для меня – это заработать деньги. Знаешь, рабская психология нищего. Но теперь, когда я их заработал, я понимаю, что не это главное. Деньги – это средство, а не цель. Первоочередные, базовые вопросы в нашей жизни уже решены. И для родных и близких мы всё сделали, мы живем комфортно, в шикарных условиях, пора отдавать долги, созидать, делать что-то достойное, помочь стране, людям. Хватит жить растениями.
– А что мы можем сделать? Не рекламировать плохие товары? Или отказывать бандитам и не помогать им выигрывать выборы? – иронично поинтересовался Мелехов.
– Хотя бы, – пропуская мимо ушей иронию Мелехова, согласился Фелюрин.
– Но тогда мы останемся без заказов, и рухнет сначала контора, а затем и вся наша с таким трудом налаженная жизнь. Не забывай, – продолжил Мелехов, – что вместе с нами пошатнутся дела еще у двухсот человек, которые у нас числятся в штате. Мы за них тоже отвечаем и, если угодно, мой вклад в нормальную жизнь в России – это безбедное существование двухсот человек, которым я даю работу и плачу зарплату.
– Все верно, Вова, я с этим не спорю, но согласись, что с нашими возможностями мы способны на большее.
– На что? – уже без иронии и даже с некоторой агрессией спросил Мелехов. Ему начала надоедать беспредметная беседа и интеллигентские настроения Фелюрина.
– Вот смотри, – после небольшой паузы начал Фелюрин. – Скорее всего, ты не слушаешь плохой музыки, потому что в машине, дома, в особняке, в офисе, – Фелюрин глянул на шикарную аудиосистему Мелехова, которую тот привез из Японии специально для офиса, – и там, где ты обитаешь, у тебя отличная коллекция дисков и собрана вся классика от Генделя до Шнитке, а также все мировые хиты за последние лет шестьдесят. Плохого кино ты тоже не смотришь, потому что у тебя, опять же, великолепная коллекция фильмов, и ты в кино профессионально разбираешься. Пошлых и бездарных книг новых, псевдомодных авторов, естественно, ты тоже не читаешь, потому что ты собрал огромную библиотеку и, что немаловажно, почти всю прочитал ее.
К услугам телевидения, я думаю, ты прибегаешь крайне редко, потому что для развития тебе там почерпнуть практически нечего. Со вкусом и с образованием у тебя полный порядок. С детства отец из Москвы возил тебя в Питер, ты гулял по Эрмитажу, Русскому музею, Летнему саду, видел квартиру Пушкина на Мойке, Невский проспект, Казанский собор, белые ночи и все прочее. Про Третьяковку, Арбат, Большой театр и Ленинскую библиотеку я и не говорю. Родители проследили, чтобы у тебя было отличное образование, неважно, что ты бросил институт.
Потом ты встал на ноги, стал зарабатывать, путешествовал по Европе, объездил полмира, видел и джунгли, и горы, и пустыни, и водопады, и Гранд Каньон и Ривьеру, участвовал в сафари, убивал слонов и носорогов как Хемингуэй, снимал кино на Северном полюсе, общался с чукчами, неграми, индейцами, был и в Африке, и в Австралии. Своими глазами видел матчи НБА и НХЛ. Тебя прикалывает автоспорт? Пожалуйста, ты был и на ралли Париж-Дакар и на гонках «Формулы-1» в Монако, ты несколько месяцев провел в Голливуде, сидел в зале на вручении премии «Оскар»… Ты везде был, все видел, тебе есть с чем сравнить. Тебя невозможно смутить или чем-либо удивить. Ты защищен со всех сторон. Ты стопроцентно знаешь, как устроен мир, и что можно от него ждать…
– К чему ты это все? – перебил Мелехов.
– К тому, Вова, что тебя и меня подготовили к этой жизни. У тебя хватает ума не смотреть телевизор, а если и смотреть, то не верить всему тому, что там говорят и показывают. Ты не тратишь время попусту, не читаешь конченых книг, которые продают в метро, да ты и в метро не бываешь, – ухмыльнулся Фелюрин. – Имен наших эстрадных звезд ты не знаешь до тех пор, пока я тебя лично с ними не познакомлю, перед тем как ты начнешь с ними работать и снимать им клипы. Ты марсианин, Вова. Точнее, ты нормальный человек, который не подвержен тотальной, повсеместной рекламе, телевидению с его депрессивными новостями, убогими сериалами и бесконечными концертами таких же убогих, стареющих эстрадных звезд, которые без фанеры не могут ни одной ноты спеть. И которым, кстати, мы продляем жизнь на сцене, снимая хорошие клипы, давая возможность им зарабатывать бабки и разжижать мозги нашим и без того темным, согражданам… Так вот. Ты от этого всего дерьма далек, но это ты, я, другие нам подобные, а вся страна-то это хавает и принимает за чистую монету.
– Что именно принимает за чистую монету? – решил уточнить Мелехов. Разговор для него стал интересным, и ему даже захотелось узнать, чем все это закончится. Он снова взял бутылку и разлил коньяк.
– Вова, да ты просто на несколько мгновений высуни свою голову из песка и посмотри, что творится вокруг! – ужаснулся Фелюрин. – На телевидении, на центральных каналах, которым люди верят за пределами Москвы, горстка людишек правит балом и обслуживает интересы другой горстки. Новости невозможно смотреть – это я говорю не только как специалист, но и как зритель. Включаешь телевизор и видишь, какие сюжеты заказные и проплачены в белую, какие в черную, где скрытая реклама, где явная, причем все сделано так грубо, все шито такими белыми нитками, что даже обидно становится, неужели они всю страну держат за дураков. Политика! – Фелюрин сделал многозначительную паузу. – Это вообще невыносимо. Все куплено на корню, везде рояли в кустах, с экранов говорят одни и те же люди, которым мы, кстати, подбираем пиджаки и пишем речи, а они потом побеждают на выборах и занимают важные посты во власти, ездят с мигалками по Кутузовскому проспекту, живут на Рублевке, решают вопросы за откаты, доли и взятки… У нас что ни выпуск новостей, то сплошные криминальные сводки: взорвали, убили, зарезали, взяли на той же взятке. Такое впечатление, что Россия – это одно большое Чикаго. У народа и так безнадега, а они им такие новости показывают – один сплошной негатив.
Взять Чечню, теракты, захваты заложников. Да они давно всем надоели. Страну перекормили насилием, отрезанные головы с экрана уже никого не удивляют. Дальше, – Фелюрин остановился, залпом выпил коньяк, и продолжил энергично ходить по кабинету. – Те же федеральные каналы навязывают народу глупые бразильские, венесуэльские, португальские и бездарные отечественные сериалы. В лучшем случае – это плохо снятые и безвкусно смонтированные детективы с никакими идеями, где уже в первых сериях понятно, кто кого убил, когда и за что, думаю в этом аспекте ты со мной спорить не будешь? – Фелюрин внимательно посмотрел на Мелехова.
– Да, дешевого «мыла» хватает, – согласился Мелехов. – Я хоть и немного видел, но из того, что видел – очень отвратное зрелище. А главное, – оживился Мелехов, – я не понимаю, зачем они за основу берут такие надуманные истории, когда написано столько великих книг и существует уже сотни выписанных, проверенных временем сюжетов и классических произведений? И еще один момент меня смущает… Всем же понятно, что делать качественное кино, хорошие сериалы, мощные программы – это намного выгоднее, чем забивать эфиры «мылом». Это, конечно, более долгий путь, более дорогой и более сложный, но он единственно правильный.
Если делать достойный продукт, снимать все по уму, не экономить, не кроить, то телезрители со временем разберутся и предпочтут качество. А если вырастет аудитория, то поднимутся и рейтинги. Значит, увеличатся и рекламные расценки. То есть, делать серьезное кино и телевидение стратегически правильней. Ты одновременно завоевываешь аудиторию и развиваешь ее. Плюс ко всему, это выгодный бизнес, и за счет дорогого рекламного времени окупаются все затраты. Но у нас почему-то принято идти по легкому пути, – с небольшой долей горечи сказал Мелехов.
– Вот именно! – победоносно заметил Фелюрин. – Кто создает все это дешевое отечественное «мыло»? Кто пишет бездарные сценарии? Кто снимает залепухи в сто и двести серий?! – Фелюрин выдержал паузу. – Наши с тобой, Вова, знакомые! Наши коллеги из кино и телеобъединений, продюсерских центров. Что, все они бездари? Нет. Там такие же хваткие и резкие ребята со ВГИКовским образованием, у многих за плечами опыт работы на полнометражных картинах, многие были ассистентами у зубров советского кинопроизводства. Что, они не понимают, что снимают дерьмо? Отлично понимают, но за это него платят деньги и в этот продукт не надо вкладывать душу, талант и здоровье.
Продюсеры считают, что основная аудитория мыльных опер и прочих сериалов – это бабушки, домохозяйки, молодые мамы, беременные женщины и одинокие дамы, короче все, кто днем и вечером сидит дома. Их подсаживают на любовные сериалы, многие из них одновременно смотрят по три-четыре мыльных оперы. На каналах их грамотно разруливают, чтобы они по времени не пересекались и втюхивают одиноким и сентиментальным теткам прокладки, подгузники, кошачью и собачью еду, шампуни, лосьоны, косметику и еще бог знает что. То есть сериалы изначально не претендуют на искусство, не рассчитаны на развитие эстетики и культуры нации, они нацелены на повышение объемов продаж конкретных товаров. Сериалы обслуживают торговлю.
– Но это же мировая практика, прописные истины, – со скучным видом сообщил Мелехов. – Неужели ты этим хотел меня удивить?
– Вова, я не хочу тебя удивить, я хочу, чтобы ты ужаснулся, чтобы у тебя была такая же паника, как у меня, – сказал Фелюрин и, устав метаться по кабинету, сел в кресло.
– Ну, это вряд ли. Я не вижу ничего ужасного в плохих сериалах. Их можно не смотреть.
– Опять ты за свое, – почти крикнул Фелюрин и соскочил с кресла. – Я тебе о том и толкую, что те, кому втюхивают конченые сериалы, бездарные книги, продажные газеты, они не понимают, что их лучше не смотреть и не читать. Я тебе о том и говорю, что культурный уровень страны катастрофически падает и главная беда в том, что люди, которые могли бы повысить культуру нашего народа, они этого не делают. Наоборот, целенаправленно понижают его, чтобы проще развести зрителя и впарить ему совершенно ненужные и низкокачественные товары.
– Здесь с тобой не поспоришь… Но как можно поднять культуру нации? Ты уверен, что нация этого хочет?
– Не знаю. Да это и неважно. Хочет, не хочет. Какая разница? Это нужно делать. Коммунисты же не дураки были, когда наравне с разрухой боролись и с неграмотностью. Сделали бесплатным образование. Не будем сейчас спорить о качестве этого образования, но оно было для всех и это – важно. Книги русских и зарубежных классиков издавались миллионными тиражами и стоили копейки. Мировые шедевры были доступны для всех. А сейчас – книга стала товаром. Хорошие книги стоят дорого, то есть уже не для всех. Читающая аудитория становится меньше. Да и что сейчас читают? То же мыло, только в книжном варианте: боевики, сентиментальные романы, детективы, фантастика, ужастики, триллеры.
Ни одно российское издательство сейчас не выпускает сборники рассказов. Они не продаются. На них нет спроса, а значит, издавать их нерентабельно. В издательском бизнесе сейчас происходит то же, что и на телевидении. Книги выходят только в сериях. На них так же подсаживают читателей, и те покупают каждую новую книжку в серии. Если ты принесешь в издательство даже гениальный роман, но он не подойдет ни в одну из их серий, тебе откажут. Ну, в лучшем случае, дадут телефоны других издательств. А самое страшное, что почти всеми крупными российскими книжными издательствами, которые в основном находятся в Москве, в столице нашей родины, Вова, заправляют наши друзья-коммерсанты. Они ни про культуру, ни про образование и воспитание, они про деньги. Им вообще плевать, что печатать, лишь бы это продавалось, а у народа, как известно, потребности очень примитивные. Народ и так оболванен, да еще девяностыми годами в такую нужду загнан…
Положи на один прилавок роман Достоевского и какой-нибудь второсортный современный детективчик с красивой полуголой телкой на обложке. Понятно же, какая книга будет продаваться, а какая лежать. У меня нет претензий к коммерсантам, я и сам такой, но должны же быть какие-то рамки, какие-то святые вещи, как-то же должно это всё регулироваться… Наши образованные русские мужики, успешные коммерсанты и бизнесмены, преследуя свои маленькие меркантильные выгоды, тихонько втаптывают в грязь свою страну и свой народ – этого я понять никогда не смогу. Россия – это страна Суворова, Ломоносова, Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова, Чайковского, Дягилева, Репина, Сурикова… У нас такая великая культура, такая богатая история! Ни один народ в мире столько, сколько мы, не воевал, ни один народ в мире столько не страдал. Что еще должно случиться с Россией, чтобы наши люди почувствовали себя единым народом? Чтобы русские сплотились, чтобы у нас появилось самоуважение, ответственность, забота о ближнем? – Фелюрин остановился и, махнув рукой, сел в кресло.
В кабинете повисла пауза. Мелехов немного посидел без движения, а затем взял бутылку и в очередной раз наполнил бокалы.
– Саш, но ведь всё, о чем ты говоришь, давно не новость, – сказал Мелехов и пригубил коньяк. – Сюда же ты можешь приплести и мир кино, и театра, и весь рекламный бизнес, и шоубизнес, где заправляют «нежные» мальчики и ухоженные старцы, которые навязывают свои извращенные взгляды всей дремучей России. Или, возьми послушай, какие вокальные и музыкальные шедевры льются из эфиров многочисленных радиостанций. Всем же понятно, что все, что там играет, все за деньги. И все хит-парады и ротации проплачены и куплены на сто процентов. Практически все радиостанции с музыкантов берут деньги – это бизнес, таковы на сегодня правила игры.
– Но ведь так не должно быть. Европа и Америка всем этим давно переболели, – снова с энтузиазмом начал говорить Фелюрин. – Например, во Франции если ты кинопрокатчик и показываешь один американский фильм, то за это в своих кинотеатрах ты должен обязательно показать четыре французских полнометражных картины, неважно, плохих, хороших, но французских. А у нас америкосы дали взятки всем, кому надо, и завозят к нам свои дешевки пачками. Или взять тот же шоубизнес. Американское «MTV» из трех клипов, которые у них в эфире, два прокатывает за бабки, но один ролик показывают всей стране для развития, бесплатно. И это по-настоящему маленький шедевр – и по видео, и по музыке, и по тому, как спето. Их звезды стараются делать шедевры не только для того, чтобы эфиры были халявные – они там все в столбик считаю. Просто если тебя бесплатно крутит «MTV» – это признание, признак класса, подтверждение звездного статуса. А наши музыкальные каналы, мало того, что всё за бабки, так они еще в эфиры только своих «нежных» пускают. Будь ты хоть мегаталант, но пока какой-нибудь «нежный» продюсер тебя в эту тусовку не введет и со всеми не познакомит, ты так и останешься никем. Они жестко контролируют свой мирок и никого туда не впускают. Поэтому и эстрада у нас такая убогая, а ребятишки по всей стране смотрят на этих мальчиков и начинают им подражать, одеваться как они. Хоть запрещай детям телевизор смотреть.
– По-моему, ты слишком категоричен, – возразил Мелехов. – Нужно не запрещать, а просто четко регламентировать и отслеживать, что они смотрят. По крайней мере, когда моя Полинка подрастет, я именно так и буду делать.
– Это не выход. Дети есть дети. Когда тебя нет дома, они будут смотреть что захотят, – авторитетно заявил Фелюрин, так как борьбу за мозги своих детей он уже начисто проиграл. – Тут надо кардинально все решать. Самое обидное, что у телевидения, кино, газет, радио и всего остального, что влияет на массовое сознание и культуру целой нации, имеется потрясающий ресурс в области развития, образования, воспитания. Но вместо того, чтобы окультуривать одну шестую часть суши, все, кто это мог бы делать, творят вещи прямо противоположные.
– Печальные картины ты, Александр Викторович, рисуешь, а главное, я никаких выходов из этого всего не вижу. То, о чем ты говоришь, должны понимать многие. Но дело в том, что большинство не в состоянии осознать происходящего. А те, кто осознает, например, как мы, они не в силах повлиять на эти процессы, – совершенно спокойно, подводя итог беседе, сказал Мелехов.
– Вот тут, Саня, ты как раз ошибаешься, – оживился Фелюрин. – У этой проблемы есть корень, причина. Я неспроста перечислял твои коллекции, упоминал о твоем образовании и вкусе. Понимаешь, все дети, ну или почти все, рождаются одинаковыми. Кто-то в большей степени, а кто-то в меньшей, но все способны развиваться. Просто одним сопутствует удача, а другим нет. У одних, как у тебя, есть любящие и заботливые родители. Они с пеленок занимались тобой, воспитывали. У тебя было нормальное детство, веселая юность, ты смог реализоваться в зрелом возрасте, понимаешь?
– Нет, – искренне ответил Мелехов и замахнул очередную порцию коньяка. Он почувствовал, как тепло разлилось по его телу, а вместе с тем ощутил бодрость и легкое головокружение. «Ну, наконец-то!», – обрадовался он, что коньяк его все-таки зацепил и развалился поудобней.
– Хорошо, постараюсь выразиться яснее, – сказал Фелюрин и, сморщив свой высокий лоб от усердия, сдвинулся на край кресла. – Понимаешь, Вова, одними детьми занимаются, а другими нет. Одних воспитывают и развивают, а других нет. И потом, когда они вырастают, одни со сформированным мировоззрением идут учиться в институт, и устраивают свою жизнь, а другие воруют, садятся в тюрьму, идут на панель, живут, как перекати-поле. Они – заблудшие души. Понимаешь? Ими никто не занимался, им никто не помог, их никто не учил жить. У них просто не было выбора или другого пути.
– То есть, если я правильно понял… – Мелехов сделал внушительную паузу, – ты хочешь сказать, что все те люди, которые смотрят плохие сериалы, покупают пустые книги и верят рекламе, это все – заблудшие души?
– Вот именно! У нас целая страна заблудших душ, им нужно помочь, их нужно развивать. В СССР был культ науки, культуры, образования, спорта. Помимо пропаганды, я считаю, обязательно должна вернуться цензура, во все средства массовой информации, во все книжные издательства, причем цензура должна быть не идеологической, как при коммунистах, а этической, эстетической если угодно…
– Саша, как должно быть – это понятно. А как это сделать? Основная-то проблема в этом.
– Вот тут мы и переходим к самому главному, – заговорщицки сказал Фелюрин и поднял палец вверх. – Если сидеть и ждать, когда все это произойдет и наступит само собой, то можно не дождаться. Поэтому нужно начинать действовать самим.
– Да ты революционер! – иронически заметил Мелехов.
– Еще в юности я понял: если хочешь изменить мир – начни с себя. Вот, Вова, мы и начнем с себя.
– Ну-ну, – улыбнулся Мелехов.
– После отдыха на морях, в теплых краях и в Альпах, – продолжал гнуть свое Фелюрин, – мутное мое сознание прояснилось и так мне захотелось сделать что-нибудь полезное! Полезное для всех, понимаешь? – Он внимательно посмотрел на Мелехова. – Теперь, когда денег у нас хватает, контора на плаву, можно сделать что-нибудь стоящие для целой страны. Для народа.
Продолжение здесь Начало рассказа здесь
Tags: Проза Project: Moloko Author: Ашихмин Олег
Другие истории этого автора здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь