Эта история началась в предновогоднюю ночь, под 2022 год, на торжественном заседании «Лукоморского дуба» на «золотой цепи», где собираются в Белъ Городе Коты Учёные душу свою отвести. Председатель Бова сделал тогда доклад о своём «сне во сне», который мы записали со всеми подробностями. Потом такие сны, в которых мы встречаемся с самим А.С.Пушкиным, стали сниться и другим Котам Учёным. Как это у нас получается, мы не понимаем. Вот умеем и всё! После этого остаётся только их записывать, что мы и делаем.
Недавно председатель Бова, вспомнив свои художественные занятия, дополнил наши пушкинские сны рисунками, которые, на наш взгляд, представляют несомненную лукоморскую ценность.
На пути в Арзрум
В первом сне три Кота Учёных, - Руслан Царевич, Бова Королевич и Князь Гвидон, - перехватив А.С.Пушкина на пути в Арзрум, показывают ему Белгород - Белъ Городъ, где служил воеводой в XVII веке, во времена первой Белгородской крепости, его двоюродный прадед Гаврила Григорьевич Пушкин.
На первом рисунке Коты Учёные важно прогуливаются с Пушкиным от номеров купца Томбовцева вниз по Георгиевской улице мимо Георгиевской церкви к центральной тогда Корочанской улице (ныне Гражданская), где располагались все уездные присутственные места.
Пушкинская компания заходит в Белгородское дворянское собрание на Корочанской выпить шампанского, и сыграла в штос с местным дворянством. Банк держал граф Хендриков, Бова опешил: так похож он был на технолога Хендрикова, с которым довелось ему работать на «Энергомаше». Порывался спросить: "Хендриков, ты откуда здесь, в XIX веке?" Но сдержался. Пушкин как всегда проигрался, положение спас князь Гвидон: поставив крупную сумму на пиковую даму, он сорвал банк.
Ещё хорошо видны оплывшие валы и рвы первой крепости, которые в два ряда ограждали оную с севера. Сама Меловая гора была в первозданном своём виде и украшена развалинами крепостных стен. Перед ними открывается вид с горы на вторую Белгородскую крепость на низком правом берегу Северского Донца.
- Вот здесь, примерно, мог находиться терем воеводы Гаврилы Григорьевича Пушкина, - сказал авторитетно князь Гвидон, и указал Пушкину на место в центре детинца (цитадели крепости). Александр Сергеевич взял щепочку с детинца на память о своём пребывании на месте крепости, где служили его предки. Затем мы проводили А.С.Пушкина до Россоши, на этом первый сон заканчивается, и Александр Сергеевич продолжил свой путь на Кавказ, в Тифлис.
На пути из Арзрума
Возвращаясь с Кавказа, из Арзрума, Александр Сергеевич приглашает Котов Учёных встретиться с ним в Белъ Городе, в номерах Полякова, - так начинается второй лукоморский сон, - в сентябре 1829 года, и прибавляет: «Мне надо вам кое-что рассказать и понадобится ваша помощь». При встрече он попросил помочь передать письма корочанских казаков, служивших на Кавказе, своей родне. Сами понимаете, как можно отказать Александру Сергеевичу? Так мы оказались опять в Белъ Городе, в сентябре 1829 года.
Собравшись с духом, всё-таки не наша эпоха, прошли Никольскими воротами, потом перекрёсток с Садовой улицей (ныне Славы) и, пройдя ещё немного вверх по Георгиевской, вышли на самую Георгиевскую площадь, к углу Шереметевской (ныне Преображенской), и вошли в номера Полякова. Постучали, заходим в номер к самому Александру Сергеевичу!
А он так просто нам обрадовался, рассадил на кушетке у столика, и сам присел с нами, разлил по лафитникам мадеры и стал рассказывать, отчего он нас позвал:
- Беседуя с казаками своего конвоя, я узнал, что почти все они из-под Белъ Города, в прежние времена, при царях Фёдоре Ивановиче и Алексее Михайловиче, предки их были служилыми казаками, стояли на Белгородской оборонительной черте, служили полковыми казаками да станичными головами, были «дети боярские». Оказался мой конвой почти сплошь из переселенцев из сёл и слобод близ городка Корочи; предки их когда-то не приняли реформ Петра I, принизивших сословие казаков и «детей боярских» до крестьян-однодворцев, и многие ушли кто на Дон, кто в линейные казаки на Кавказ. Но у некоторых родня до сих проживает под Корочей, и они упросили меня отправиться назад через Белъ Городъ и заехать по их адресам, передать весточку родне. Поскольку отнеслись они ко мне с добром, не мог я им отказать, и взял адреса у некоторых казаков конвоя.
Радости их не было предела, всё спрашивали о здоровье родственников, да как они там живут, усаживали за накрытые столы с вкуснейшей домашней снедью, вином и прекрасными корочанскими яблоками из своих садов. А вечером они устроили для нас гулянье на большом лугу, где водили перед нами змеистые хороводы, водили карогоды или «танки»: парни и девицы сходились стенка на стенку, кланялись друг другу и расходились, замысловато перемещаясь друг перед другом, танцуя друг перед другом. С шумом и смехом, с улыбками, с гиканьем и свистом. Девицы были в красно-чёрных паневах, и белых блузках с чёрной узорчатой вышивкой на груди и рукавах. Парни были одеты попроще, в белых рубахах, подпоясанных кушаками, с такой же чёрной вышивкой на рукавах и красно-чёрной на груди.
В Белъ Городъ возвратились к номерам Полякова в полдень, князь Гвидон щедро расплатился с возницей. Александр Сергеевич, приведя себя с дороги в порядок, готов был отправиться вновь на коляске своей со своим кучером, который всё это время проживал в номере поэта, по дороге на Курск, Орёл и в Москву, теперь на выезд из города на север по улице Новомосковской (ныне Б. Хмельницкого), пересекая Новосёловскую, Кузнечную (ныне Народный бульвар), за которыми начиналась Новосёловская слобода и Саввинова слобода.
Пушкин в XXI веке
- А мне тоже приснился сон, уважаемые Коты, - сказала на очередном заседании Люнель, - после последней нашей встречи на «златой цепи» князь Гвидон вдруг приходит ко мне во сне и говорит: «А почему бы нам не пригласить Александра Сергеевича в наше время, не показать ему современный Белый город, каким он станет через... почти 200 лет?»
И мы все оказались в Петербурге в 1830 году, на наше счастье, Пушкина застали в гостинице «У Демута». В этом году он только три месяца жил в Петербурге, весь в поездках был в Михайловское и в Полотняный Завод к невесте. Уговорили, пока он свободен, не женат, поехать с нами в Белъ Городъ XXI века. Убедили его, что вернём обратно в целости и в сохранности.
Перенеслись на Тавровую гору, прошли мимо здания Пушкинской библиотеки-музея с чеканным барельефом поэта над входом, рядом со скульптурой Кота Учёного в очках и с книгой в лапах, постояли у памятника князю Владимиру Красно Солнышко, полюбовались панорамой Града Белъ, погуляли по Пушкинской аллее с ротондой его и Натали. И поспешили вниз по лестнице с Тавровой горы, Александр Сергеевич обратил внимание на её размеры, монументальный гранит и аллею величественных лиственниц. Предлагаю называть её Пушкинской.
На горизонте показалась кафе-пиццерия, Пушкин очень обрадовался, увидев её название «Иваныч» и захотел отобедать непременно в ней:
- Знавал я одного Ивана Ивановича, удивительный человек, чистый гений! А значит, в месте, с таким именем, яства должны быть отменными!
Но попытка Пушкина говорить с официантом по-французски провалилась.
– Ну, как же так?! – сетовал Александр Сергеевич, – мясо по-французски в меню есть, а повара-француза нет, и официант языка не знает!
В медиа-баре «Угомонись» к нашему столику подошел официант.
- Кстати, скоро у нас начнётся литературный слэм «Поэтейшн».
- А что это? – заинтересовался Пушкин.
- Ну, типа поэтического вечера. Поэты будут читать свои стихи и биться за денежный приз. Взнос 300 рублей.
– Отлично, мы остаемся! Я – участвую! Вот 300 рублей! Еще сидра, пожалуйста! – Пушкин был в полном восторге.
– Как вас записать?
– Феофилакт Косичкин! Такое веселье я не пропущу! Нельзя упустить случай показать молодежи класс! А заодно я оплачу выигрышем наш сегодняшний обед! – Пушкин в азарте и предвкушении потирал руки. Он выступал в конце. Прочитал свои мало известные стихи, и… взял в конкурсе всего лишь второе место. Александр Сергеевич был ошарашен своим провалом. Он причитал, заламывая руки:
– Я памятник воздвиг себе нерукотворный! Не уж-то заросла к нему народная тропа?!
– Александр Сергеевич – не заросла! Мы регулярно, собственноручно её пропалываем!
– Да и потом, а судьи кто?!
– Может, не надо было начинать выступление со стихотворения «Стамбул гяуры нынче славят»?
- А, давайте пригласим её за наш столик? – предложил Александр Сергеевич, - смотрите, она так одинока в этот прекрасный вечер! Но флирт с дамой в красном не удался.
Прогуливаясь по вечернему Белгороду, Александр Сергеевич хочет искупаться в Везенице: "Ничего, сегодня можно!" В запале он сорвал с себя сюртук и, размахивая им над головой как знаменем, громким, чуть охрипшим голосом процитировал самого себя:
- Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края...
На этом Люнель проснулась, мы только успели пройтись под фонарями по набережной Везеницы и проводить Александра Сергеевича Пушкина нашего к себе в 1830 год, в Москву, в гостиницу "У Демута".
Рисунки Бовы Королевича
Текст Руслана Царевича
Белъ Городъ
02.10.2022
