Наконец, я могу покидать дом! Как это здОрово! Можно ехать, куда захочешь! Я уже устала быть затворницей нашего дворца!
Дочка уже ходить начала и мне милостиво позволили выйти из заточения.
Повелитель и матушка одарили любимую внучку дорогими подарками в честь такого события. Отец сделал ей собственноручно украшения: серьги, колье и перстень в виде тюльпанов, и был очень доволен, что внучка засмеялась и с радостью их рассматривала. Конечно, ее привлекли не украшения, а блестящие камни. Красные рубины в центре в виде цветка, обрамленные зелеными изумрудами в виде листочков и бриллианты вокруг. Все это сверкало при свете солнца, аж глаза резало. Мне он подарил изумительной красоты браслет, а Осману кинжал в ножнах, тоже отделанный каменьями. Я очень рада, что он и о сыне не забыл. А еще он подарил нам с Рустемом еще одно поместье. А матушка одарила нас красивой серебряной посудой с золотой отделкой, и тоже с драгоценными камнями. Но самое для меня дорогое – это свобода передвижения! В общем, все остались довольны. Отец и матушка приехали с братьями, и мы устроили пир, отметив важный этап в жизни Айше Хюмашах.
Теперь я, как и раньше некоторое время ежедневно провожу в Топкапы с матушкой. Осман и Джихангир начали обучение, так что теперь он на законных основаниях приезжал со мной каждый день. После занятий дети ходили гуляли, веселились, навещали своих любимцев – зверей. Осман очень соскучился по ним. И хотя матушка часто привозила с собой Джихангира, дети все равно скучали друг по другу. Теперь они почти не расстаются. Иногда я беру с собой Хюмашах, что очень радует матушку.
Пока я была дома, и мама приезжала сама ко мне, я многому у нее научилась, как надо следить за ребенком. У нее все это получается само собой, и я никогда не задумывалась, как она все успевала, а теперь поняла, что матерью быть не просто, особенно когда у тебя не один ребенок, даже при наличии нянек и кормилиц. Надо много знать и уметь самой. Как дать понять старшему ребенку, что при появлении младшего, его никто меньше не любит, просто еще и второго ребенка будут любить. Обоих одинаково. У мамы это получилось и у меня, вроде, получается.
Вакфы матушки и Рустема растут, дел становится все больше. Огромные деньги, которые идут на благотворительность, требуют большого внимания. Все расходы и доходы контролируются, но все – равно находятся не очень порядочные люди, которые стараются нажиться. Это же грех! Не дать обездоленному, а отнять! Как они будут перед Аллахом оправдываться?
Братья совсем выросли, скоро отправятся в свои санджаки. Повелитель очень любит Мехмеда. Да и как его не любить? Он и в учебе, и в боевом искусстве преуспел. А какой он красавец! Все девушки в гареме мечтают попасть к нему в покои. Единственно, что огорчает, так это то, что Селим и Баязит вечно ссорятся, все что – то не поделят. Мехмед вечно их мирит, а матушка увещевает. Но хватает этого ненадолго. Отец огорчается, когда видит это. Но при нем братья стараются вести себя мирно.
Время неумолимо движется и вот уже дочь разговаривать начала. Рустем не спускает ее с рук до сих пор. Рустем рад, что первым словом дочери было «отец». Теперь, забираясь к нему на ручки, она обвивает его шею руками и шепотом говорит ему «отец». Рустем растекается от этого, как мед. Он готов в эти моменты бросить к ногам малышки весь мир. Даже я иногда ревную. Дочь начала этим пользоваться очень умело, как – будто кто научил. В эти минуты отказа от отца нет, и если я что – то запретила, то отец разрешит. Откуда у нее это? Я точно этому не учила.
Вскоре, поняв, что всем нравиться это, она начала пользоваться и с другими: дедушкой, бабушкой, братом. Одна я стойко выдерживаю. Надо же кому то быть строгим. Если никто устоять не может, значит должна я, хотя мне это очень тяжело дается, но надо. Она уж очень любит проказничать: то спрячется и ее никто не может найти, то напугает няньку до полусмерти, то возьмет мои украшения без спроса, а недавно убежала от Сюмбюля аги. Бедный евнух никак не мог ее догнать, запыхался так, что покраснел, как рубин и потом долго откашливался. Та еще егоза! Хорошо Мехмед шел навстречу и поймал беглянку.
А шел он, чтобы сообщить радостное событие: Повелитель отправляет его в санджак Маниса. Султан за что – то рассердился на Мустафу и отправил его в Амасью из Манисы. А Маниса – это санджак наследника, очень престижно править именно там. Не знаю, и не хочу знать, что произошло. Мустафа весь в свою матушку пошел, такой же заносчивый, не люблю его. Он часто огорчал Повелителя. Я рада, что Мехмед теперь будет в Манисе.
Дома, мы с Рустемом обсудили этот вопрос. Оказывается Рустем, когда ездил недавно в Манису, обнаружил, что Мустафу там, в открытую, будущим Султаном величают. И это при живом – то Повелителе! Это недопустимо! Это же надо так власти хотеть! Правильно его наказали! К лету брат Мехмед уедет.
А пока весна. Деревья проснулись ото сна, уже появились цветы. Солнышко греет все сильнее. Птички, как будто пробудились, поют свои песни с раннего утра. Утром просыпаюсь под их веселый щебет.
Сегодня начнут привозить цветы для праздника тюльпанов со всех концов империи.
Придя к матушке, я была крайне удивлена ее состоянием. Матушка кипела от возмущения.
- Матушка! – я поклонилась.
- Михримах, я рада тебя видеть! – произнесла матушка, заметив мое появление, и пригласила жестом присесть рядом с ней,- ты представляешь? На твою тетю подняли руку! Этот Лютфи Паша посмел поднять руку на женщину! Да еще и на члена династии!
- Что Вы говорите, матушка? Как такое возможно? А как тетя?
- Тетя с дочерью в соседней комнате, пока поживут с нами в гареме. Лютфи Паша в тюрьме. Сейчас созвали заседание дивана, Повелитель назначит нового Великого Визиря.
