Богдана Левашова с Юлькой Калитиной быстро заметили, что Ермаков как-то изменился… Причём перемены особенно были заметны на биологии: Санька угрюмо и молча сидел за последней партой, почти не поднимал глаз, – вместо того, чтобы привычно перекинуться с пацанами в «дурачка», ну или – по крайней мере – безмятежно проспать сорок пять минут первого урока. Самым удивительным было то, что Ермаков не только сам вдруг утратил интерес к картам, – когда Морозов на биологии достал из кармана давно и хорошо знакомую колоду карт, что уже, несомненно, тянула на звание заслуженной, Санька показал ему свой большой кулак. Славик не понял, глазами захлопал:
- Ты чего, Сань?..
Ермаков кратко, вполголоса, объяснил значение кулака:
- Убери. Ну?..
Нельзя сказать, чтоб Санька отличником стал. Он вообще считал, что ему в одиннадцатом поздно начинать учить – биологию, например. Физику с геометрией – куда ни шло, тут у него четвёрки чередовались с благополучными тройками. Саня и сам понимал, и батя всегда говорил, что в шахте без физики и математики делать нечего, потому что чисто лопатой в забое уже мало что можно сделать. А по поводу Болконского с его дружбанами Онегиным и Печориным Саня был твёрдо убеждён: в забое им делать нечего. Ну, и Дарвин со всеми естественными и искусственными отборами тоже не имел никакого отношения к устройству проходческого или добычного комбайна, считал Санька. Просто о Дарвине 11-му Б рассказывала Марина… в общем, Марина Валерьевна. Санька видел, как она старается, поэтому и показывал кулак Морозову, так привольно развалившемуся за партой, что длиннющие Славкины ноги оказались далеко впереди, под соседней партой. Морозов поспешно принимал приличествующую позу, а заодно изображал на лице восторг от услышанного про виды естественного отбора.
Такое странное Санькино поведение и заставило Богдану с Юлькой задуматься. Юльку осенило раньше:
- Да он просто влюбился в биологичку.
- В учиилку? – недоверчиво протянула Богдана и окинула Марину Валерьевну внимательным взглядом. – Да ну, Юль. А чего ж он – как не учил биологию, так и…Домашку у Кулешовой сегодня скатывал.
- Так он же не в биологию влюбился! А в училку!
-Она же старше его!
- Ну, ясно, – старше. Лет на пять. И – что?
А однажды случилось так, что Марина Валерьевна вызвала Саньку к доске… Конечно, у них с Ермаковым был молчаливый договор, скреплённый лишь взглядами, – ну, про ящерицу в 6-м Б… Марина Валерьевна догадывалась, что представление о видах естественного и искусственного отбора у Ермакова примерно такое же, как об обратной стороне Марса… Но проходил урок за уроком, а клеточки в классном журнале напротив Санькиной фамилии так и оставались пустыми. На днях Лидия Захаровна просматривала журналы. Сочувственно поинтересовалась у Марины Валерьевны:
- Ермаков, смотрю… не собирается постигать тайны теории Дарвина?.. Ко мне его. Вместе со мной учить будет. – Пообещала: – Дело веселее пойдёт.
Марина Валерьевна представила такую перспективу для Ермакова… Незаметно вздохнула и вызвала его к доске.
Санька полыхал… Злился на свой рост, на большие ладони, которые некуда было деть. Не слышал, как старательно Кулешова подсказывала ему про бессознательный и методический искусственный отбор. Не видел, как переглядываются Богдана с Юлькой. И своего голоса не услышал, когда всё-таки что-то повторил за Настей. Марина Валерьевна обрадовалась. Но радость скрыла. Строго сказала:
- Садись, Ермаков. Три. Останешься после уроков, – придётся с тобой дополнительно позаниматься. У нас практическая работа по этой теме.
Полученная тройка ничуть не огорчила Ермакова… Просто теперь он совершенно точно знал, что та девчонка в короткой юбке, что снится ему каждую ночь, и… Марина Валерьевна… В общем, это одна и та же девчонка.
После шестого урока Саня собрался в спортзал: не идти же, в самом деле, в кабинет биологии, чтоб дополнительно заниматься всеми этими теориями! Это ж… шестиклассником надо быть. А Марина Валерьевна заглянула в класс, – у 11-го Б последним уроком литература была, – напомнила:
- Ермаков, я жду тебя.
В кабинете биологии Саня уселся за свою последнюю парту. Марина Валерьевна удивлённо взглянула чуть удивлённо:
- Поближе садись.
Санька снова вспыхнул:
- Я… здесь.
Марина Валерьевна рассказывала про виды естественного и искусственного отбора, спрашивала:
- Это понятно?
Ермаков поспешно кивал, – вроде бы и правда всё понятно было. А Марина Валерьевна грустновато улыбнулась:
- Мне иногда не верится, что это ты тогда… Ну, ящерицу поймал. Какой-то ты совсем другой.
Санька наконец поднял на неё глаза:
- Ты это… Вы… это… Простите, что я тогда… в общем, не поверил…
- Что я – учительница биологии?... Раз боюсь ящерицу, – договорила Марина Валерьевна.
-Ну, да… И не только. Я не знал, что такие учителя бывают.
Марина Валерьевна призналась:
- И я… Не знала, что у меня такие ученики будут… Думала, буду работать в пятом-шестом классе. Я ведь ещё институт не окончила… на заочное перевелась.
Санька обрадовался: значит, не такая уж она Марина Валерьевна! Предложил:
- А хоч… хотите, в степь съездим? За Орлиный курган.
- Это туда, где ящерицы живут? – усмехнулась Марина Валерьевна.
- Так они там красивые все. Вы таких нигде не увидите.
- Я знаю, что красивые. И всё равно боюсь. – Вздохнула: – Ладно. Может, с тобой не буду бояться. Когда поедем?
- Мотоцикл к выходным отремонтирую.
- Ой, а я боюсь. На мотоцикле никогда не ездила.
- Так со мной же, – самоуверенно и одновременно просто объяснил этот синеглазый мальчишка.
И у Марины Валерьевны захватило дух, – от какого-то близкого счастья.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»
