Парадоксальный факт: военно-инженерное искусство, как и войны, было одним из древнейших видов деятельности человечества, а специализированные инженерные войска появились гораздо позже! Почему?
Слово «инженер» (от латинского ingenium — ум, способности, изобретательность) появилось в европейском лексиконе в Средние века и означало исключительно военного специалиста. А до этого такие ратные умельцы именовались архитекторами.
Не осталось порой имен
Первыми военными инженерами были… первобытные люди! Придуманные ими для укрепления своих жилищ фортификационные сооружения (частокол, ров, вал, засека, простые ловушки) применяются в военно-инженерном искусстве до сих пор.
С возникновением семьи, частной собственности и государства инженерные сооружения становились все более сложными. Часть древних построек сохранилась до наших дней — настолько качественно они были сделаны. Но кто проектировал и руководил постройкой этих легендарных объектов? Увы, за редким исключением, мы не знаем их имен. Потому что, скорее всего, эти инженерные гении находились под особым контролем соответствующих государственных органов.
А что касается собственно исполнителей, то ими были рабы, беднейшие крестьяне и горожане, а в Древнем Риме — еще и солдаты.
Яркий талант Архимеда Сиракузского проявился во время 2‑й Пунической войны, когда родной город мыслителя, будучи союзником Сиракуз, оборонялся от римлян. По сообщениям Плутарха и Диодора Сицилийского, воины и горожане оборонялись при помощи камнеметных машин конструкции Архимеда, а также ведя стрельбу из стрелометов, скрытых за стенами. Боеприпасы этих хитроумных машин летели… через дыры в крепостной стене. С кораблями атакующих осажденные боролись при помощи ноу-хау античности — «когтей Архимеда» — приспособлений, которые резко опускали на корабли атакующих укрепленные на стенах брусья либо, цепляясь за нос биремы или триремы, поднимали их над водой и швыряли на берег. Опыты европейских ученых 2005 года полностью подтвердили функциональную состоятельность подобных машин. По легенде, отошедшие на безопасное расстояние суда римлян были добиты еще одним изобретением ученого древности — «зеркалами Архимеда», то есть параболическим рефлектором солнечного света, направляющим пучок на цель. Опыты студентов Массачусетского технологического института показали, что известия об эффективности «зеркал Архимеда», скорее всего, преувеличены. Достичь искомой температуры в 300 градусов (необходимой для самовоспламенения древесины) не удалось, и небольшой пожар возник лишь… на расстоянии в 30 метров, легко достижимом для стрел и камней метательных машин, более эффективных на такой малой дистанции.
Гай Юлий Цезарь прославился не только государственными свершениями и полководческими дарованиями, но и задатками военного инженера. А начиналось все с малого. Чтобы набраться знаний и обрести популярность среди солдат, Цезарь, будучи на посту проконсула в Галлии, нередко брался за заступ и рыл лагерные рвы, помогал строить всяческие легкие полевые сооружения. В правильности мысли о необходимости активнее применять инженерные сооружения в ходе боевых действий полководец античности окончательно убедился после неудачного штурма галльского города Герговия. Его легионеры, уже достигнув стен, не смогли отразить контратаку Верцингеторикса во фланг и были недалеки от полного разгрома.
В дни осады Алезии Цезарь опоясал расположенный на холме укрепленный город системой сооружений, которая не позволяла галлам делать беспрепятственные вылазки — и одновременно с этим деблокировать запертых в глухой обороне галлов нападением их собратьев извне. Кольцо фортификационных сооружений было спроектировано с прицелом на отражение атак противника с обеих сторон! Грамотное ведение осады в сочетании с разумным командованием войск в конечном счете привело римлян к победе.
У них — застой, а у нас — развитие
С падением Римской империи (476 г.) в Западной Европе начался застой в военно-инженерном искусстве. Варвары разрушали города, храмы и крепости, дороги зарастали бурьяном. Поскольку до появления пороха не было придумано новых видов наступательного оружия, то и искусство оборонных укреплений тоже не развивалось.
Однако появились новые виды фортификационных сооружений — замки и укрепленные монастыри. Замок — это укрепленное жилище феодала и его слуг, приспособленное к обороне сравнительно небольшим гарнизоном. Характерными особенностями замков были высокие донжоны (главные башни), подъемные мосты, зубчатые стены и машикули (бойницы, приспособленные для поражения противника в «мертвом пространстве», у подножия крепостной стены).
Замков было очень много — общее их количество в Европе к концу XVIII века достигало 100 000! До наших дней сохранилось всего несколько сотен феодальных «родовых гнезд», прочие же были разрушены в ходе войн и кровавых социальных перемен.
А у народов Восточной Европы в раннее Средневековье, напротив, началось стремительное развитие военно-инженерного искусства. Появились первые города (Полоцк — 862 г., Туров — 980 г., Минск — 1067 г., Гродно — 1127 г.), укрепленные сначала деревянными, а затем и каменными стенами с башнями, валами и рвами. В эту же эпоху начинается строительство каменных замков на территории Беларуси. Всего было построено 116 деревянных и каменных замков и 10 укрепленных храмов.
Пороховая революция
Появление в XIV веке огнестрельного оружия побудило инженеров пересмотреть всю систему оборонительных сооружений. Дело в том, что в доогнестрельную эпоху защитники крепостей и замков располагались преимущественно в верхних частях укреплений — между крепостных зубцов на гребне стен, на верхних ярусах и открытых площадках башен. И пушкари в связи с этим наводили свои орудия именно на зубцы стен и на верхние части башен. Артиллеристы знали: чем выше каменная постройка, тем тоньше кладка в ее верхней части — следовательно, легче разрушить. Вот поэтому залпы старинных пушек раз и навсегда согнали стрелков с удобных возвышенных «огневых точек».
Начался новый период инженерного искусства. Новые укрепления, построенные в XV — XVI вв., имели не столько высокие, сколько низкие и толстые стены, а чаще — массивные земляные валы, которые не могли разрушить пушечные ядра. В толще валов оборудовались казематы (от итальянских casa — дом, matta — невидимый, слепой, то есть «слепое (невидимое) укрепление, здание») — помещения без амбразур, защищенные от обстрела.
Для фланговой обороны, для продольной стрельбы в крепостных стенах строились специальные массивные пяти- и четырехугольные выступы – бастионы (от латинского bastillio – строить укрепление). Стрелки и орудия, установленные на бастионах, могли вести огонь и вдоль стен крепости, и вперед, по позициям противника.
Прямые участки крепостной стены, находившиеся между соседними бастионами, назывались куртинами. От разрушительного обстрела куртины прикрывались отдельными, впереди стоящими постройками: равелинами, кронверками и фортами. Все входы в крепость и подъемные мосты также защищались отдельными укреплениями — барбаканами и тет-де-понами (от французского tête de pont — буквально «голова моста», предмостное укрепление).
Новшества привели к изменению тактики борьбы за овладение крепостями. В XVI — XVIII вв. для разрушения бастионов и куртин необходимо было иметь большое количество пушек, гаубиц и мортир с огромным боекомплектом (ядра, зажигательные бомбы, порох). Кроме того, для более-менее безопасного подступа к укреплениям следовало последовательно выкопать несколько линий траншей, идущих параллельно крепостным сооружениям.
Для создания таких «предштурмовых» траншей изготавливался специальный шанцевый инструмент — сапá (от французского sape — мотыга), кирка для разрыхления земли. Вот тогда-то и появился всем известный термин «тихой сапой», означавший первоначально, что земляные работы, подкоп к стенам крепости ведется по возможности скрытно.
Рождение инженерных войск
Англичане уверены, что военные инженеры впервые появились у них, в королевской армии, причем задолго до появления огнестрельного оружия. По мнению британских ученых, еще король Вильгельм Завоеватель (1035 – 1087 гг.) учредил в своем государстве специальное учреждение Board of Ordnance (Палата вооружений), в штате которого эти гении фортификации и состояли.
Испанский наемник, флотоводец и инженер Педро Наварро (1460 – 1528 гг.) в 1500 г. организовал в армии первые отряды землекопов и рубщиков леса, положив тем самым начало испанским военным инженерным частям. А вот французы имеют документальные свидетельства того, что в 1603 г. именно король Генрих IV (1589 – 1610 гг.) приказал сформировать Инженерный корпус, в рядах которого служили наиболее образованные люди королевства.
Здесь следует пояснить, что до появления в европейских странах регулярных и постоянных армий все эти палаты, отряды и корпуса были не более чем небольшими группками грамотных военных специалистов. Нижних чинов у них в подчинении не было, а в случае необходимости инженерам придавались обычные солдаты.
В Московском государстве было примерно такое же положение дел.
И только в конце XVI века, с появлением регулярных армий, началось формирование первых инженерных подразделений — немногочисленных поначалу рот, отрядов и команд. Солдаты в них, кроме обычных пехотных умений, обучались еще и инженерным премудростям: как вести сапу под огнем противника, как незаметно подкопаться под неприятельские укрепления, как и куда закладывать пороховые мины, как сооружать осадные лестницы, наводить переправы и т. п.
Тогда же определились три самые первые военные инженерные специальности. Минеры имели дело со всем, что горит и взрывается. Саперы рыли траншеи, окопы, подкопы и сапы. Пионеры (от латинского pion — пешеход) насыпали крепостные валы, строили дороги (или перекрывали их засеками) и мосты. А немного позже к ним добавились понтонеры (от позднелатинского ponto — мост), специалисты по наведению плавучих переправ.
В чистом поле
Фортификация (от латинских fortis – крепкий и facio – строить) — отрасль военно-инженерного искусства, которая занимается проектированием и постройкой различных укреплений. Она существует с незапамятных времен, вспомните хотя бы рвы и частоколы на подступах к пещерам неандертальцев. Так вот, все крепости, замки, оборонительные линии и УРы – это долговременные фортификационные сооружения, которые строились заблаговременно до начала боевых действий или до того момента, пока это сооружение не будет атаковано противником.
А примерно с середины XIX века на полях сражений появляется новый вид фортификации – полевая. Стрелковые ячейки, окопы, траншеи, блиндажи, ходы сообщений, пулеметные гнезда, артиллерийские позиции, капониры для танков, БТР и САУ – словом, все, что строится перед боем или даже во время него.
Как пример можно привести Дрисский укрепленный лагерь, построенный в 1811 г. на левом берегу Западной Двины. Предполагалось, что он задержит наступление Наполеона. К сожалению, лагерь был неудачно расположен, и русским войскам пришлось отступить.
Инженерного полку прибыло
Количество инженерных войск в XVIII — XX вв. в армиях всех стран непрерывно увеличивалось. Создатель регулярной российской армии Петр I в «Уставе воинском» так прямо и указал: «Инженеры зело потребны суть при атаке или обороне какова места».
Так, в русской армии все подразделения инженерных войск в 1728 г. были объединены в Инженерный корпус. В 1812 г. в русской армии имелось два пионерных полка, саперный полк и гвардейский саперный батальон, два понтонных парка. Кроме того, в каждой крепости положено было иметь инженерную команду. В 1819 г. началось формирование, как сегодня бы сказали, мобильных инженерных подразделений — конно-пионерных эскадронов. Несколько позже созданы были четыре саперные бригады и запасные (то есть учебные) саперные батальоны. Если в 1826 г. общая численность инженерных войск составляла порядка 17 000 человек, то в 1856 г. — более 26 000 нижних чинов, офицеров и генералов. В начале XX в. численность инженерных войск России достигла 31 000 человек.
К началу Первой мировой войны в армии имелось 39 полевых саперных батальонов (по одному на каждый армейский корпус), 10 понтонных батальонов и понтонная рота. Кроме того, в каждой из 15 крепостей империи находился батальон или рота саперов и минные роты. Также имелись запасные (учебные) части, а офицерский состав проходил подготовку в Николаевском инженерном училище, на различных курсах усовершенствования и в Инженерной академии. Всего в инженерных войсках проходили службу 1586 офицеров и генералов и более 88 000 нижних чинов.
С началом войны численность инженерных войск удвоилась — при мобилизации были сформированы 41 саперная и 10 телеграфных рот, 6 понтонных батальонов, сотни вспомогательных, так называемых рабочих, рот, команд и колонн. В 1915 г. полевые саперные батальоны были развернуты в инженерные полки — также по одному на каждый армейский корпус, каждый кавалерийский корпус получил по одной конно-саперной роте, а каждая конная дивизия — по одной конно-саперной полуроте. На фронт в 1915 – 1917 гг. для инженерных частей было отправлено более 118 000 человек пополнения. Боевые потери русских инженерных войск составили около 18 000 нижних чинов и офицеров.
От крепостей – к окопам и укрепленным линиям
Перед началом Первой мировой войны (лето 1914 г.) все страны, потенциальные ее участники, рассчитывали на быструю победу, на маневренную войну. Но на пути победоносно наступавших колонн вдруг одна за другой стали появляться неприступные позиции. Еще вчера (разведка доложила) по маршруту движения было чистое поле, а сегодня там уже линия окопов, блиндажи, ходы сообщения! Откуда? От виртуозного владения МПЛ. Толковый боец лежа выкапывает окоп для стрельбы лежа (извините за тавтологию) за 12 – 15 минут. Полкубометра грунта в час. Через два часа — одиночный окоп для стрельбы стоя. За ночь одиночные окопы соединяются траншеей, и враг встречал на своем пути неожиданно появившуюся крепость…
Именно так возникали неприступные укрепленные линии, протянувшиеся от моря до моря (или до границы с нейтральной страной) на всех фронтах Первой мировой войны. Пехота, артиллерия и конница почти никогда не могли их прорвать, а генералы обзавелись новым термином — «позиционный тупик». И только «стальные» богатыри — элитные пехотинцы штурмовых групп — порой прорывали линии окопов. Да и то не на всю глубину, поскольку тыловые оборонительные позиции иногда строились и в 30 (!) км от передовых окопов.
В промежутке между Первой и Второй мировыми войнами (1918 – 1939 гг.) в Европе было построено несколько грандиозных укрепленных линий.
Первой была французская линия Мажино на границе с Германией (длина — 400 км, глубина — 6 – 8 км, около 5600 долговременных огневых сооружений (ДОС) — гарнизон более 200 000 человек).
Затем за лопаты и бетономешалки взялись «горячие финские парни»: линия Маннергейма протянулась на 135 км, но имела глубину в 90 км! Финляндия построила здесь более 2000 различных ДОСов, а защищали ее лучшие соединения армии. Не остались в стороне и немцы — их линия Зигфрида имела протяженность 500 км, глубину — от 35 до 100 км и более 16 000 ДОСов.
В Советской России укрепленные линии начали строить в Гражданскую войну (1917 – 1922 гг.). Но наибольшую известность приобрели фортификационные сооружения на западных рубежах СССР — «линия Сталина» (постройка 1928 – 1939 гг.) и «линия Молотова» (постройка 1940 – 1941 гг.). Они поражают своими размерами. «Линия Сталина» пр отянулась на 2067 км, от карельских лесов до тираспольских степей. Она состояла из 21 УРа, насчитывавших 3279 действующих и 538 недостроенных ДОСов. Оборонять их должны были 40 специальных артиллерийско-пулеметных батальонов.
«Линия Молотова» строилась на новой западной границе СССР. Она имела протяженность 1695 км (от Мурманска до Одессы), а глубину — от 4 до 16 км. В ней насчитывалось 22 УРа, 169 узлов обороны и 6382 построенных, строящихся и проектируемых ДОСов.
От мала до велика…
Инженерные войска Красной Армии поначалу были весьма малочисленны. Так, на 10 мая 1918 г. минеров и саперов в ней числилось всего 4360 бойцов и командиров (1,4 % общей численности армии). Но в ходе Гражданской войны количество и инженерных частей и личного состава в них быстро увеличивалось. Было сформировано более сотни инженерных батальонов для стрелковых дивизий, несколько десятков конно-саперных эскадронов в кавалерийских дивизиях, а также саперные команды в полках. К 1921 г. в инженерных войсках Красной Армии служили уже 116 744 красноармейца и командира, причем более 100 из них имели высшую награду советской власти — орден Красного Знамени.
В 1941 г. в РККА имелось 18 инженерных, 16 понтонно-мостовых полков и около 50 отдельных батальонов различного назначения (понтонно-мостовых, саперных, инженерных, в том числе моторизованных). Из них в западных приграничных округах находилось 10 инженерных и 10 понтонно-мостовых полков, 9 отдельных батальонов, а 9 инженерных и понтонных полков и 6 батальонов дислоцировались на Дальнем Востоке и в Забайкалье.
Кроме того, саперные подразделения, штатная структура которых существенно различалась, имели практически все части, в том числе кавалерийские и УРы.
В состав механизированного корпуса входил моторизованный инженерный батальон (664 человека), имевший на вооружении тяжелую инженерную технику: 18 грейдеров, шесть бульдозеров, две электростанции, 13 мотопил. В танковой дивизии имелся моторизованный понтонно-мостовой батальон (832 человека), а в моторизованной — легкий инженерный батальон (402 человека). Понтонные батальоны имели на вооружении современную технику, в частности переправочные парки МПА‑3 (МдПА‑3), Н2П, НЛП.
Именно в таком составе инженерные войска вступили в войну: за боевые подвиги 642 воина инженерных войск удостоены звания Героя Советского Союза. Боевые дела 266 саперов и понтонеров отмечены орденом Славы трех степеней.
Андрей Данилов, историк, иллюстрации из открытых источников
