Данный период привлекает не только любителей живописи и архитектуры с этим вашим Ренессансом, но и диванных командиров, как правило, по причине того, что ассоциируется с некой невиданной «военной революцией». Причем аргументы бывают достаточно схожи по своей направленности, начиная от «вот рисовали попы какую-то ерунду, а потом пришел Джотто и оуууууу» и заканчивая «одни рыцари по полям бегали». За культуру мы тут говорить не будем, поэтому давайте про войну.
Начало XVI века любят ассоциировать с окончанием эпохи рыцарства, обязательно упоминая, что главную роль тут сыграло огнестрельное оружие, которое кардинально изменило всю существующую систему, разделив европейское военное искусство на «до «после». Для полноты картины нам обязательно нужно найти еще точную битву, после которой вся Европа прозрела, и все, заверните. Проблема в том, что это не совсем так.
Во-первых, бесполезно выводить какую-то конкретную точку «G», с которой огнестрельное оружие вот взяло и сразу показало всю свою всеобъемлющую мощь. В той же битве при Павии 1525 года, которую очень любят приводить в пример в качестве «конца французского рыцарства». Жандармы были уничтожены не потому что наткнулись на «древнее пробудившиеся зло» в лице мушкетеров и ландскнехтов (как будто они до этого их не видели), а потому что просто в какой-то момент остановились, потеряв импульс атаки, что вместе со скверной видимостью сыграло фатальную роль в уже практически выигранной битве. Да сама битва представляла из себя настоящий бардак, где никто (включая имперцев) не знал, что происходит и чего вообще делать нужно.
Более подкованные товарищи могут вспомнить битву при Чериньоле 1503 года, где те же французские жандармы вместе со швейцарскими наемниками были расстреляны испанской пехотой, из чего, опять же, выводится тезис про «конец рыцарства» и «аркебузам везде у нас дорога». Но если посмотреть на битву чуть пристальнее, то видно, что испанцы заранее вырыли ров, а французы зачем-то решили проверить его надежность эмпирическим путем под градом испанских пуль и ядер. Причем опыт жандармов ничему не научил швейцарскую пехоту, которая зачем-то тоже поперлась на этот самый ров, ну и вся там передохла, разумеется (у швейцарцев под конец их блистательное военной карьеры вообще часто сдвиг по фазе происходил). Там был такой тир, что будь на месте пуль арбалетные болты и стрелы, то результат не стал бы сильно хуже. Артиллерия французов на все это смотрела и такая «ну да, ну да, пошел я на хер» (кстати, в битве при Павии именно артиллеристы франков выступили лучше всех).
Во-вторых, рыцарство никуда не делось. Да, удельный вес такого юнита несколько снизился, и он стал более доступен для деклассирования простыми смертными, чем в Средние века, когда разница между отпрыском даже самого бедного английского феода и условным «3-й лучник в пятом ряду» (кто-нибудь, скиньте это видео в комменты) была колоссальной. Но главной ударной силой лучшей армии мира начала XVI века (внезапно – это французы) были жандармы. Де-факто те самые рыцари, которые в капусту рубили любые пехотные построения (привет, Равенна 1512 и «извините, это испанская терция»). Даже элитный статус данных товарищей отражался в их количестве – 2000-3000 (максимум 4000) на всю Францию, больше рыночек не позволял. Но тут важно понимать, что убийственная эффективность тех же жандармов достигалась благодаря относительно сносному взаимодействию с пехотой и артиллерией, и французы были лучшие не потому что нашли какую-то вундерфавлю, а потому что лучше остальных умели использовать все то, что европейской военной мысли дало начало XVI века.
В-третьих, и это, наверное, самое главное – огнестрельное оружие повсеместно использовалась в небольших стычках и при осадах городов уже достаточно давно, не вызывая какого-то большого удивления у современников. Испанские аркебузиры успешно отбивали атаки жандармов при переправе через Адду в 1521, французские аркебузиры отлично показали себя при осаде Брешии в 1512, очистив путь для жандармов и пехоты, добавьте сюда зародившуюся в Италии моду сажать аркебузиров на самых дешевых лошадей, превращая их в настоящий ад для корованов и гусей (привет битве при Сессии 1524 года, «Черным повязкам» и Джованни де Медичи).
Поэтому за любой красивой вывеской, вроде «последнего боя рыцарства» или «торжества английского лука», как правило, лежит целый пласт не столь распиаренных событий, где все эти чудо-тактики и вундерфафли проходили рутинную обкатку. Та же победа при Азенкуре в 1415 была достигнута не из-за какой-то невероятной смертоностности английского длинного лука, а благодаря грамотному выбору позиции и отличному взаимодействию английских рыцарей, что слезли со своих коней и стрелков. Причем аналогичных успехов англичане добивались еще в битвах при Сент (1351) и Морон (1352), а сам прием активного использования спешенных рыцарей англичане, скорей всего, подсмотрели у шотландцев еще в начале XIV века (гуглите битву при Лаудон-Хилле 1307 года).
И схожих примеров можно найти массу. Люди любят красивые вывески, поэтому после практически любого тяжело поражения любили писать про «закат чего-то там» или «превосходство степной конницы/короткого лука/ложного отступления над чем-то старым и не столь модным». В реальности те же крестоносцы уже во времена второго крестового похода вполне себе успешно применяли ложное бегство против, казалось бы, признанных мастеров данной тактики – сарацин.
Стык XV и XVI века интересен именно тем, что здесь колоссально возрастает роль взаимодействия всех родов войск, а не какими-то невероятными технологиями в сфере вооружения. Солдаты-то остались прежними, просто вопрос баланса стал играть гораздо большую роль, а цена ошибки возросла.
Так что изучайте науки комплексно, а не бегайте за красивой оберткой, пусть она и бывает весьма привлекательна. Спасибо всем, кто читал, поддерживал и судил, это было неплохо, да.
Автор - Егор Филин, #филинкат
