Он стоял в огромной луже посередине двора, которая всегда появляется после сильного дождя, а сентябрьский дождь почти всегда льет основательно, не стесняясь, да еще к тому же он уже холодный, неприятный. Ему было страшно от сырости, от холода, от безысходности. Обычно эта лужа вызывает у малышей от трех до шести лет вожделенное желание посетить это “райское место”. Но там стоял прямо в центре двухлетний, ещё ничего не понимающий Мишутка из 37 квартиры, и безутешно плакал.
– Как он туда попал? Явно не сам, он еще ничего не соображает в таких делах. Выходит Кира его сама туда поставила, интересно зачем?
Валерия Львовна присела на корточки и стала звать мальчика:
– Мишутка, иди ко мне, иди я ведь в своих туфлях к тебе не подойду, иди маленький, но тот смотрел на нее своими необыкновенно красивыми карими глазами, и продолжал реветь не сходя с места.
Лера вытащила из пакета батон и показала мальчику, другой бы на его месте презрительно отвернулся от такого предложения, но голодный Миша сделал шаг, другой и увидел, что она полезла еще зачем-то в пакет, он заторопился и наконец-то мальчик выбрался из лужи и протянул к ней ручонку. Но она сделала перед этим два снимка на телефон и сейчас держа в руке батон, так чтобы было видно, что малыш к нему тянется, сделала еще один. Лера достала влажные салфетки, вытерла ему руки, потом отломила кусок батона и отдала его голодному малышу. Он жадно откусил его и заулыбался, глядя, как сквозь тучки пробивается солнышко. Валерия Львовна сфотографировала его еще раз и сказала:
– Пойдем со мной, Мишутка, я хоть тебя накормлю.
Но не тут-то было, на весь двор раздался зычный, пропитый голос его непутевой мамаши. Кира во все горло кричала:
– Караул, ребенка украли.
Но Валерия Львовна, не обращая на нее внимания, вела ребенка к себе домой. Это ведь было не первый раз, а завидной периодичностью Кира оставляла его одного во дворе. Правда в лужу она его только сегодня поставила, обычно Кирка его в песочнице “нечаянно забывает,” зная прекрасно, что сердобольные граждане его всенепременно накормят.
Все привыкли к ее низкопробным “спектаклям”, и когда учительница вела мальчика к себе домой, все видевшие это, тут же приносили что-нибудь вкусное для Миши, иногда и одежду своих подросших детей. А Миша два-три дня наслаждался едой, вниманием и лаской. Но вскоре Кирка приходила и забирала его. Весь подъезд, да и соседние тоже, воевали с опекой, все хотели определить Мишу в казенное учреждение, но опека, в лице каждый раз нового специалиста, была непреклонной:
– Перед нами поставлена задача сохранить семейные ячейки, дети должны жить с мамой.
По дороге к подъезду Валерия Львовна успела снять на телефон пьяную расхристанную Киру, но вдруг во двор въехала полицейская машина, они приехали в последний подъезд, там дебоширил мужчина. Но, увидев что и здесь что-то происходит, подошли. А Кирка, увидев их, решила, что они ей и помогут добиться наказания “учительши” как Валерию Львовну все во дворе называли. Но там был Павел Линев, который жил в этом дворе и знал Киру прекрасно.
– Паша, – просили его ближайшие соседи, ну раз опека не хочет разбираться, то возьмитесь хоть вы за нее, ведь пропадет Мишка.
– Так она Валерию Львовну обвиняет.
– А ты поверил? С ума что ли сошел, – сказала Пашке Петровна с пятого этажа,
– Паша, ты как будто не в нашем доме живешь, – раздраженно сказала многодетная мать из третьего подъезда, чьи дети являлись образцом у всего двора, – ты что, Кирку в первый раз видишь, да еще и через розовые очки, уж лучше пусть приемные родители будут.
Валерия Львовна глянула на Мишу, который съев кусок батона, уже ел огромное яблоко, которым его кто-то угостил.
– А куда мы парня денем? – спросил Паша, – одного что ли бросим?
– Он у Леры и будет, – сказала Петровна, – первый раз что ли, ой девочки, у кого обувка осталась от своих, несите ей, вы посмотрите на пацана: голодный, мокрый и еще и в летних сандалиях. Да и рубашечка-то на нем летная, да еще и мала ему уже, голый живот торчит.
– Петровна, ты возьми пока парня, а я в полицию поеду, напишу заявление еще и им, вдруг поможет, – сказала Лера и пошла в машину вслед за Пашей, который повел Киру в машину.
– Так мы ещё не едем, мы еще в последний подъезд сначала.
– Ну и я с вами, а то дождь накрапывает.
Собравшиеся во дворе в связи со “спектаклем”, устроенным пьяной Кирой, люди, разошлись.
Петровна увела Мишу к себе домой, а Лера пошла вслед за полицейскими. Они поднялись на седьмой этаж, одна из квартир была открыта настежь. В прихожей лежала женщина, а какой-то парень пытался удержать пьяного агрессивного мужика, рвавшегося бить уже лежащего человека.
– Вот ведь зверюка, – подумала Лера и подбежала к женщине.
У той было разбито все лицо, а рука лежала как-то неестественно.
– Руку ей не трогайте, он по-моему ее руку сломал, – сказал парень.
– Мы семейными разборками вообще-то не занимаемся, – равнодушно сказал один из полицейских, смотря, как пытается вырваться дебошир из рук державшего его парня. – Отпусти, шепнула ему Лера, – иначе они сейчас уедут.
Он удивленно на нее глянул, но сообразив, он тут же отпустил пьянчугу. Тот тут же рванулся к женщине, толкнув Леру, та упала.
– Все, семейные разборки кончились, – крикнул парень, поднимая Леру и уважительно глядя на нее.
– Я напишу заявление, что он меня свалил и бил ногами, – сказала та.
А соседи, выглядывающие из своих квартир, тут же распахнули двери и, выйдя на площадку, хором заговорили:
– Да-да, он толкнул учительницу и ударил ее ногой.
– И жену бил изо всех сил.
– Моему сыну тоже досталось, пока он его не утихомирил, – сказала одна из женщин, – когда Стас подошел, он на него с кулаками кинулся.
Лера видела, что полицейские с неохотой надели наручники на пытавшегося вырваться пьяного мужика. Прихватив с собой ее и Стаса, они все спустились вниз к машине, из которой доносилась пьяное пение Киры, которой, видно, было скучно одной. Усадив в машину мужика, они услышали ее радостное восклицание:
– А, это ты, Быков, ну хоть одиноко не будет.
И она вновь затянула песню.
– Встретились “два одиночества”, – сказал Пашка, и все засмеялись.
Оформив как положено задержание двух нетрезвых дебоширов, полицейские отпустили свидетелей. Возвращались они пешком, дождя не было, даже появилось солнышко. Стас был доволен:
– Какое счастье, что появились вы, мы с этим Быковым замучились. И, как мне кажется, он жене руку сломал, ой, да еще и правую, правильно я говорю?
– Да мне тоже показалось, что она так как-то странно вывернута, да-да именно правая.
– Но то, что он вас бил ногами, вся площадка подтвердит с большой радостью, ой, извините, я что-то не то сказал.
– Да нормально, дело житейское, как говорил незабвенный Карлсон,– засмеялась Лера.
–А какое у вас второе дело, вы ведь два заявления написали, с той поющей дамой связанное?
– Да, с ней, мы никак не добьемся, чтобы ее лишили материнских прав.
– Может пойдемте к нам? Мама нас горячим чаем с мёдом и пирогами напоит. Я честно говоря промерз весь.
– Ну если только с медом, а пироги я с собой возьму, с вашего разрешения.
И они зашли в уже знакомый Лере подъезд.
– Ну что Быков? – сразу задала вопрос открывшая им женщина средних лет.
– Все нормально, думаю до суда дойдет, врачи уже выяснили, что у жены сложный перелом запястья, а то ведь обычно 15 суток отсидит, отдохнет, этот безработный бездельник и опять домой, – объяснил Стас Лере, – мам, нам по чайку с мёдом? Промерзли мы с Валерией Львовной основательно.
– Я учительница в 9 школе, – объяснила Лера, – вот так получилось, что за один день попала в две переделки.
– Проходите, –сказала она, пропуская ее в квартиру,– Стас, а для тебя а меня сюрприз. Они зашли на кухню и Лера вдруг увидела стоящего у окна мужчину своей мечты, высокого, темноволосого с бархатными карими глазами.
– Аркашка, братишка, какая радость, надолго?
Они обнялись и добрых две-три минуты хлопали друг друга по спине, выясняя, когда они последний раз виделись.
– Лет пять назад уверял Стас.
А гость сдержанно говорил, что он приезжал три года назад:
– Я ей сейчас, как и в прошлый раз в командировку, – объяснял он брату, – да и к маме на юбилей, вы помните тётя Аня?
– Помню, Аркаша, помню. Уже и подарок купила.
– А почему мне ничего не говорила?
Лера, посчитав, что она тут лишняя, хотела незаметно уйти, но Стас сказал:
– Нет, пошли греться. Аркадий, познакомься – героическая женщина Валерия Львовна, она ради нас пошла на таран против нашего алкаша Быкова, представляешь!
Лера покраснела и сказала:
– Я пожалуй пойду, мне еще малыша искупать надо и накормить.
– Это сына Кирки?
– Да, ее Мишу, пока она будет в полиции он у меня поживет, но сейчас он с соседкой.
– Нет сначала чай, а потом мы тебя проводим.
– Провожальщик, – попеняла сыну мать, а потом сказала, – вот даже не представил меня. Я Анна Кирилловна, но тебя-то все во дворе знают.
– А я вот только сегодня познакомился. Ну и что из того, что я младше, что нам теперь не общаться? Да и младше-то не намного, мне уже двадцать.
Лера улыбнулась, ей скоро будет 26, но непосредственность Стаса ей импонировала. И она сказала:
– Я живу в двадцать седьмой, приходи в гости. Я буду рада, думаю мы с тобой найдем общий язык. Анна Кирилловна, то что мы с ним на пару попали сегодня в полицию, говорит о том, что нам со Стасом суждено было сегодня познакомиться.
– Да, мам, мы с Лерой просто неравнодушные граждане, у которых хата не с краю.
– Так у нас с тобой аккурат последний подъезд, – хмыкнула Анна Кирилловна.
А Лера видела, что сын совсем не обиделся.
– Вот, Валерия Львовна, уже два десятка лет живу под оптическим прицелом, ведь мама к каждому моему слову придирается, – хохотнул Стас.
– Хороший муж кому-то достанется.
И они, наконец, сели пить чай.
Жду ваших отзывов, мои уважаемые читатели! Будьте здоровы и счастливы!
А вот еще несколько моих рассказов: