Уровень социально-экономического развития страны предопределяет выбор наиболее оптимальной формы электронного голосования, но не является абсолютным императивом. Выбор формы ЭГ детерминирован ни только целями власти, но и наличными условиями среды, на которые указывают такие количественно измеряемые социально-экономические факторы, как размер ВВП и урбанизация.
Логика такова: чем выше размер ВВП на душу населения, тем выше урбанизация, чем выше урбанизация, тем больше может быть пользователей интернета. Следовательно, чем выше ВВП на душу населения и число пользователей Интернета, тем лучше инфраструктура для развития электронной демократии, в частности, внедрения интернет-голосования. В более богатых странах с показателями ВВП на душу населения не менее 10 тыс. долл. США и высокой урбанизацией (более 60%), государство и общество могут разделить бремя расходов на проведение выборов. Государство берет на себя ответственность за создание и функционирование цифровой платформы для голосования, серверов хранения информации и обеспечивает работу организаторов выборов. Избиратели для участия в интернет-голосовании обладают собственными электронными коммуникационными устройствами и оплаченным доступом в интернет. Эти страны (Северная Америка и Западная Европа) могут развивать как интернет-голосование, так и электронное голосование на избирательных участках.
Государства-операторы ЭГ геометрически представлены на диаграмме рассеивания, где по оси Х откладываются значения урбанизации, по Y – размер ВВП на душу населения. Каждый случай представлен как точка на плоскости с двумя координатами. Эти индикаторы обладают синергетическим эффектом, определяя уровень экономического, научно-технического, культурного, социального и политического развития общества.
Более бедные страны с низкими показателями ВВП на душу населения (менее 5 тыс. долл. США) и низкой урбанизацией (менее 60%) могут эффективно использовать ЭГ на избирательных участках, но не способны организовать интернет-голосование. Это объясняется низким уровнем электрификации в сельской местности, что особенно характерно для стран Африки и Азии. В бедных странах большинство избирателей не готовы нести издержки и тратить личные доходы на участие в выборах, поэтому общество делегирует государству все расходы на их проведение.
Эти рассуждения подтверждаются на эмпирических данных государств-операторов ЭГ. Лидерами по развитию интернет-голосования являются Эстония и Швейцария. Доля городского населения в Эстонии составляет 69,1%, ВВП – 19792 долл. США, на 100 жителей приходится 88 пользователей интернета; в Швейцарии доля городского населения – 73,8%, ВВП – 80101 долл., число пользователей интернета на 100 жителей – 93,7. Из всех операторов ЭГ на избирательных участках Кыргызстан является государством с самым низким ВВП на душу населения (1251 долл.), доля городского населения составляет 36%, на 100 жителей насчитывается 38 интернет-пользователей.
Зная об этих двух факторах среды можно прогнозировать сценарии развития электронного голосования в странах, объединенных близкими показателями ВВП на душу населения и урбанизации. Такие факторы, как политическая воля правящих кругов, политическая и электоральная культура, доверие общества к выборам и институтам власти являются надстройкой над социально-экономическим базисом.
Например, в богатой Японии и в бедном Афганистане правящие круги хотят сохранить свою власть над обществом, но условия среды сильно отличаются. Но электронное голосование не является панацеей для выборов без политической конкуренции, а также для стран с отсутствием демократических традиций. В высокоурбанизированной Японии с ВВП на душу населения на уровне 40 тысяч долларов могут хорошо развиваться обе формы ЭГ. Но автор считает наиболее перспективно развивать именно интернет-голосование. В низкоурбанизированном Афганистане с ВВП на уровне 2,5 тысяч долларов можно лишь развивать ЭГ на избирательных участках, потому что неравномерное распространение интернета не позволит провести интернет-голосование в масштабах всей страны. При нынешнем политическом режиме в Афганистане его правящие круги вряд ли будут рассматривать электронное голосование как механизм конвенционального политического участия.
Всех заинтересованных приглашаю к дискуссии о влиянии социально-экономических факторов на политические процессы.
