В семье Игнатовых сегодня тяжелый день- провожают в последний путь мужа, отца, Илью Петровича. Жена Галина, повязав черный платок, отрешенно сидела на старом сундуке с вещами, время от времени вытирая слёзы платком.
Женщины помогали с приготовлениями, готовили посуду, мужчины во дворе делали необходимые дела, вновь прибывшим-пожимали руки, шепотом говорили слова соболезнования, ждали остальных, что бы завершить печальный обряд.
В воздухе витали обычные, для этого явления, чувства — грусть, легкий страх перед неизведанным, желание поскорее всё это закончить. Но ни одна живая душа, кроме Галины, не испытала чувство утраты-Илья Петрович, при жизни никому не сделал ничего хорошего, не сказал пары добрых слов.
Дочь Аня шла с процессией, сложив руки на большом животе, не могла отогнать нехорошие воспоминания. Перед глазами появлялся пьяный отец, с хлыстом в руке.
-Где ты, зараза? Только появись мне на глаза, кнут об тебя сломаю!
Это он ищет Галину, жену. Его не волнует, что маленькая Аня стоит позади него, комкает подол платьица, плачет и просит отца успокоится.
-Папочка, прошу тебя, папочка любимый! Не трогай маму, она больше не будет!
Что не будет-она не понимала, хотела просто выиграть время, что бы папа ушел, а мама успела спрятаться. И не был он любимым, никогда. Пыталась, таким образом, растопить ему сердце, вдруг он станет добрее.
Вечером, когда он храпел на чистом полу, прямо в сапогах, Аня могла вздохнуть спокойно, хотя бы на несколько часов.
-Мама, а зачем ты споришь с ним, когда он пьяный? Зачем злишь его? Ты же знаешь, что он набросится на тебя, ударит! Знаешь, как мне страшно за тебя? Прошу, не говори ему ничего!
-Ты мне думаешь не обидно? Он получку пропивает, по другим бабам шляется, а я молчать должна. Все нервы мне вымотал, скотина!
-Он же всё равно не понимает тебя в пьяном виде, подожди пока утро настанет!
Вот, не проспавшись как следует, он гоняется за ними с топором в двенадцать часов ночи. Мама, схватив Анютку за руку и её трехлетнего братишку Ваньку, убегает босиком на улицу. Ане весело.
Конечно, сейчас им придется спать в бане, там заранее приготовлены ветхие тряпки и старые покрывала, будет тесновато, но рядом нет ненавистного папки. Лучше на улице ночевать, совсем не страшно. Зимой их принимали соседи, сквозь сон угощали чаем и печеньем, кормили детей и укладывали ночных путников спать на матрасе -все соседи знали, что за человек, отец этого семейства.
Ванька смотрел на усопшего отца и испытывал вину-должен плакать, а почему-то легче стало, как будто книгу страшную закрыл. Больше всех доставалось ему-амбразурой кидался в защиту матери, собой закрывал в момент удара, ладошкой прикрывал маме рот, что бы та не оскорбляла отца, не раззадоривала его еще больше и получал еще и от матери.
-Не затыкай мне рот! Иди отцу закрой его, что бы водку не лил туда вёдрами, всю жизнь мне сгубили!
На Ваньку сыпались удары, но он их не замечал, в страхе за жизнь мамы. Когда немного подрос, отец стал требовать с него, двенадцатилетнего, брать на себя всё больше и больше работы- воды натаскать и в баню и домой, коровник вычистить, дров нарубить. Ваня был не против, он старался, помогал маме, но если отец в хмельном виде замечал оплошность сына или считал, что он не доделал-лупил его солдатским ремнем. Один случай запомнился ему на всю жизнь, за который он так и не смог простить его.
В четырнадцать лет, Ванька собирался на первое свидание, с одноклассницей. Хотелось быть красивым, нарядным. Пока старательно шнуровал кеды, порвал шнурок и решил одолжить их с отцовских ботинок, а вечером вернуть обратно.
Около входа, Илья Петрович увидел начищенную обувь сына и свои коричневые шнурки на них. Он схватил один ботинок, с бешеным видом заскочил на кухню, и увидев уже одетого в светлую рубашку Ваньку, несколько раз в ярости ударил кедой ему по лицу, не разобравшись в чем дело.
-Еще раз, без спроса возьмешь мои вещи-вылетишь отсюда как пробка! Поганец!
В тот день, мальчик никуда не пошел и проплакал несколько часов, укрывшись на чердаке, что бы никто не видел. И вот сейчас, глядя на отца, он вспоминал почему-то именно этот случай.
Странно, но не приходили на ум редкие вечера, когда мама красивая и нарядная, накрывала на стол, улыбалась отцу, светилась от счастья и ловила каждое его слово. Папа тоже был причесанный, в чистой рубашке, приобнимал счастливую жену и был приветлив с детьми.
-Ну что, Анька, как уроки? Двойки, небось получаешь?
Аня, ловившая эти моменты, смущалась, стеснялась, отвечала заикаясь.
-Нет, пап, хорошие оценки! А на прошлой неделе, меня Варвара Игоревна похвалила за домашнюю работу, мы с мамой делали!
-Ну и ладненько! Галька, что там для Ваньки купили брюки в школу?
-Купили, Илюшенька, купили! Вот ведь как ладно у нас всё! Не пил бы ты, вот совсем бы хорошо стало.
-Не начинай!
У Ани всё замирало внутри-сейчас опять начнется ругань и скандал.
Уже будучи замужем, звала маму жить к себе, первое время, после отъезда, звонила соседям, спрашивала, не скандалит ли отец. Соседи где говорили правду, где привирали, что бы не расстраивать молодую женщину.
-Анютка, живи спокойно, не расстраивайся. Всё как обычно у них. На днях Ванька был, ворота им поправил, картошку помог собрать. Три дня побыл и уехал.
-Отец не буянит сильно?
-Хулиганит немного, да сейчас уже весь больной, много не пьёт.
Дожив до пятидесяти пяти лет, потрепав всем нервы ушел во сне, от остановки сердца. Аня попросила мужа привезти её, на месяц, побыть с мамой, что бы не сидела одна, непривычно всё-таки, надо утешить её. До родов еще два месяца, как раз успеется. Может еще согласиться уехать с ней, будут вместе жить и с ребенком новорожденным будет легче.
Ваня смог приехать только на один день, даже ночевать не остался. После похорон, мама с дочкой убрались, вымыли посуду и уставшие легли спать.
Утром, Аня приготовила завтрак, разбудила маму, как маленького ребенка, обняла. Увидев навернувшиеся слёзы попыталась успокоить.
-Ну что ты, всё уже, моя хорошая, пошли чаю попьем.
Днем перестирали всё белье, Аня отвлекала маму разговорами от грустных мыслей, рассказывала про будущего ребенка, как назовут, что купят ему. На вечер решила сделать ей сюрприз и приготовить её любимый пирог -королевскую ватрушку.
-Мам, иди отдохни, я тебя позову к чаю. Вечером в баню сходим, попаримся!
-Хорошо, Анют, спасибо тебе.
Провозившись добрых часа три, Аня нарезала ватрушку, заварила чай, достала старый красивый сервиз из серванта и потихоньку пошла в комнату, позвать маму. То, что она увидела-задело её до глубины души- Галина стояла около стопки вещей мужа, нюхала его рубашки, прижималась к ним лицом, тихонько плакала, не замечая ничего вокруг.
-Илюшенька, мой родной, как же я без тебя! Бросил меня, родной мой, одну-одинёшеньку! Умру я без тебя, не выдержу!
Аня, придя в себя решительно зашла в комнату. Со злостью, разочарованием и обидой посмотрела на маму.
-Да Было бы из-за кого так убиваться! Всю жизнь нам испоганил! Я же дня спокойного не знала, пока дома была. Уснуть боялась, пока не увижу, что этот ирод трезвый пришел! Всегда за тебя боялась, сколько плакала из-за него, детства у меня не было! Вся улица над нами смеялась, что мы как побирушки по ночам шлялись! Да мы с Ванькой сбежали из дому как только можно было, я замуж скорее выскочила, семью хотела настоящую, спокойную! А ты…
Лицо Галины исказилось в гримасе злобы и отчаянья.
-Как ты можешь, бесстыжая, так говорить о муже моем, о отце, что тебя вырастил! Он всю жизнь с мной, какой бы он не был-мой муж, единственный, богом нареченный! Вон- из моего дома! Не хочу видеть тебя!
Аня в недоумении вышла на кухню, посмотрела на стол, накрытый с такой любовью, немного посидела на диване, в надежде, что мама остынет и они всё уладят. Через час снова зашла к маме, но Галина, уже спокойным тоном, повторила свою просьбу.
Этой ночью, Аня ночевала у соседки, а на второй день муж приехал и забрал её домой.
