Даже если осину пересадить в казарму, все равно апельсины от нее ждать не стоит. В лучшем случае - шпицрутены, и то, если дело происходит в Германии, хотя бы в XVIII столетии.
Назвать странным детство Карла Петера Ульриха, известного нам под именем Петра III, — почти ничего не сказать. Посудите сами, кого из нас, еще до рождения, прочили на трон, более того, непонятно на какой. Самое точное, что было известно - на один из трех.
Известное дело, что всякому ремеслу необходимо учиться, а уж на руководящую должность, типа короля или императора, так и подавно. Карла Петера Ульриха сначала обучали только французскому и то, в основном любовницы отца, а затем казарменным премудростям те, кому и домашнюю скотину поручать не стоило.
Отец Петра III - Герцог Гольштейн Готторпский Карл Фридрих, был человеком увлекающимся, мечтательным и довольно эмоциональным. В общем, как и каждый их тех, кто живет не планами и действиями, а мечтами и порывами.
Пока он находился в Петербурге при дворе Петра Великого, а затем его супруги Екатерины I, он был деятельным царедворцем и любящим мужем дочери правителей Всероссийских. Строил дворцовые козни и интриговал на международной арене, в общем ничего особо необычного.
По возвращении домой в город Киль, планы о возвращении Шлезвига постепенно перешли в ранг мечты, то есть предмета вожделенного, даже манящего, но недостижимого по причине абсолютного бездействия. К монотонному труду, а именно этого требует руководство чем бы то ни было, как выяснилось, он и вовсе был не способен.
Примерно те же метаморфозы, произошли и в области матримониальной - отношения его с Анной Петровной перестали напоминать давешние, ну те, что были при ее всевластных родителях. Нет, полнота чувств переполняла по-прежнему. Однако теперь, она выплескивалась на некоторых придворных дам, приобретая, постепенно, характер постоянный и мало избирательный.
Когда, на четвертой неделе своей жизни, Карл Петер Ульрих потерял матушку, отец его был в высшей мере безутешен. В память об этом событии Карл Фридрих даже учредил орден Святой Анны. Впоследствии ставший, одним из самых значимых в Российской Империи.
Согласно воле покойной, ее тело забальзамировали и на том же корабле, на котором она прибыла в город Киль, отправили в Петербург. 12 ноября 1728 года старшая дочь Петра Великого, мать императора Петра III была похоронена в Петропавловском соборе, а через 68 лет там к ней присоединился, так и не успевший на свое детство, ее сын.
По мере того, как изменялась политическая ситуация в России, и ее интерес к Шлезвигу и Гольштейну, менялось отношение Карла Фридриха к сыну - они все больше отдалялись. Конечно, если подобное можно сказать о ребенке в возрасте от младенчества до несовершеннолетия.
Герцог поручил воспитание наследника трех престолов неким дамам, способным лишь к французскому языку, ибо это единственная наука, усвоенная Карлом Петером Ульрихом по-настоящему. Узость образования могла основываться еще и на том, что львиную долю времени преподавательницы уделяли не ученику, а его родителю. Так продолжалось до семи лет.
В 1735 году к углубленному изучению французского языка, добавили латынь, русский и Закон Божий по канонам Православия, для чего из России были выписаны специальные учителя. До того отвратительные, что они навсегда отбили охоту к сим наукам у ученика. Они вызвали неприятие, даже у едва их знавшей Екатерины Дашковой.
Дело в том, что Карла Петера Ульриха стали не то, чтобы готовить к возможному восхождению на дедов Престол, нет, Анна Иоановна, правившая тогда, вряд ли рассматривала такой вариант. Она вообще хотела исключить всех наследников по петровской, закрепив таким образом линию Милославских и ее отца Ивана. Однако, ненависть к Елизавете диктовала некую вероятность, ну так, на всякий случай, держать и такой вариант. Вариант в виде Гольштейн Готторпского наследника.
Еще до рождения Карла Петера Ульриха, уже планировался Петр или II, или III, тут уж как получится. Соответственно после его появления на свет, он или представлял некую угрозу, чьим бы то ни было планам, или наоборот, становился возможным лидером будущих претензий к власти неких политических групп.
Бездетная Анна Иоановна, порой называла его “Чертушкой”, всячески желая ему смерти. Само ее право на престол оставалось шатким пока он жив. Либо, как раз наоборот, в противостоянии с двоюродной сестрой, гольштейнский наследник становился возможной “козырной картой", да еще и "в рукаве”.
Все это время амбициозный Карл Фридрих, не переставал мечтать. Мечтать о том, как его сын реализует его же категоричные требования к окружающему миру и займет, наконец-то, достойное его роду место в Европейской политике. А уж будет ли это трон Шведского короля или Императора Всероссийского, тут уж не так важно.
И все же, самой сокровенной мечтой оставалось забрать Шлезвиг у Дании. Однако, мнение России по этому вопросу сильно изменилось. Так в 1732 году посланники Анны Иоановны предлагали Карлу Фридриху отказаться от претензий к Северному соседу за миллион ефимков, то есть около полутора миллиардов в нынешних российских.
Несмотря на то, что предложенная сумма была огромна, она даже превышала долги Карла Фридриха как личные, так и государственные, он с гневом отказался от предложения. При этом было заявлено, о категоричном отсутствии самой возможности, обсуждать лишение сына прав прирастать наследными Гольштейн Готторпскими землями.
Он готовил сына быть тем, кем не был сам. Ибо он должен был сделать то, что чего никогда не сделать самому, Карлу Фридриху. Карл Петер Ульрих должен был быть более мужественен и более воинственен чем отец. Отсюда минимум знаний и максимум строевой и шпицрутенов. С самого раннего детства наследник трех престолов ходил в караулы и маршировал на плацу перед своим дворцом.
В воспоминаниях Екатерины Дашковой сохранилось упоминание о беседе с русскими посланниками в Киле, которые уже в Петербурге рассказывали о том, как будущий русский Император в возрасте десяти лет возглавил конную атаку в составе строя драгун на цыганский табор. Пленных брали.
Вообще его отец вел успешную, но затяжную войну с Ромами. Это могло бы показаться смешным, если бы не жестокие подробности расправ с безоружными и пытками тех, кого они считали пленными. Во всем этом принимал участие будущий Петр III, будучи в малолетнем возрасте.
В 1739 году, в возрасте 11 лет, Карл Петер Ульрих осиротел полностью. Пышными эти похороны назвать нельзя - отец окончательно разорил государство, но рядом с наследником трех престолов стояли двенадцать скорбящих любовниц отца - покойный был большим оригиналом, для своего времени.
Кроме долгов, он оставил сыну сомнения в собственном отцовстве, категоричные требования земель Шлезвига и какой-нибудь короны, а также звание секунд-лейтенанта, коим он очень гордился.
Этот день не должен был отличаться от других. В одном из дворцовых залов проистекал очередной офицерский пир, в этот раз посвященный десятой годовщине рождения Карла Петера Ульриха. Во главе стола восседал герцог Карл Фридрих, а именинник стоял тут же, но на карауле у входной двери.
Вспоминают очевидцы, что рядом с субтильным малолеткой, всегда отличавшимся не высоким ростом, вытянулся в струну двухметровый здоровяк гренадер. Одним из тостов, отец объявил о присвоении сыну первоначального офицерского звания. С караула его сняли и он, далеко не в первый раз, напился с офицерами до полной невозможности. Этот день, по воспоминаниям Петра III, был самым счастливым в его жизни.
После смерти отца малолетнего лейтенанта и герцога Гольштейн Готторпского отправили на воспитание дальнему родственнику Адольфу Фридриху, тогда Епископу Любекскому и будущему Королю Швеции. Если отцу некогда было заниматься сыном, то уж двоюродному дяде, тем более.
Карл Петер Ульрих был препоручен некоему обер-камергеру Берхгольцу, лишь изредка обращавшему внимание на ученика и берейтору, а по совместительству воспитателю, шведу по происхождению, Отто Фридриху Брюмеру, позднее гофмаршалу Гольштейнского двора, как считается автору проекта женитьбы Петра Федоровича на принцессе Ангальт-Цербской.
В обязанности Брюмера входило обучение истории, письму, счету, танцам, фехтованию и уже знакомым французскому и латыни. Учитель отличался, даже для того времени, о чем свидетельствует переписка Екатерины Дашковой, грубостью и хамством. Он всячески оскорблял бесправного ученика.
Побои практиковались за любое нарушение дисциплины и правил, которые были установлены самим воспитателем. Мало этого, наследника трех престолов оскорбляли без каких бы то ни было стеснений, по поводу присутствия подданных и слуг. Его разжаловали до унтер-офицерского звания, как это оскорбило детскую душу.
За мелкие нарушения ему запрещали смотреть на вахтпарады и смену караулов. Это зрелище было любимым развлечением, ведь все, что было у него счастливого, так это армейские забавы времен, когда был жив отец.
Воспитатели занавешивали окна на четыре пятых, и он сутками сидел один в полутемной комнате, слушая флейту и барабан, доносившиеся с улицы и играл в солдатиков. Возможно, оттуда он приобрел эту страсть на всю жизнь. Вокруг стояли слуги.
За неуспеваемость, помимо розог и стояния на горохе: “- от чего ноги болели мои и сильно распухали”, будущего Императора Всероссийского наказывали особым способом. Ему надевали на голову изображение осла и он, держа в руках розги, которыми его и наказывали, должен был кричать как животное. При этом, он оставался голодным, а его учитель изволил обедать за столом, к которому был привязан Карл Петер Ульрих. Вокруг стояли слуги.
Вся Европа обсуждала методы воспитания юного Герцога Гольштейн Готторпского, сходясь во мнении, что: “Брюмеру нельзя доверять даже лошадей…”.
Его очень плохо кормили и при этом, еще и наказывали голодом. По многочисленным свидетельствам разных источников, он невероятно сильно исхудал, был забит и испуган. За кражу еды Отто Брюмер наказывал воспитанника стоянием на коленях в углу комнаты, в которой происходил обед. Вокруг стояли слуги.
В этот жизненный период его затравленного и забитого научили постоянной, зачастую бессмысленной лжи, в которой обвиняли потом, в императорскую бытность. Он стал скрытен, вспыльчив и крайне упрям.
Ко всему прочему, у слуг, солдат и лакеев стало развлечением напаивать герцога и насмехаться над ним. Страсть к сальным анекдотам и липким слухам, а главное к алкоголю, сохранилась на всю короткую жизнь Карла Петера Ульриха, ставшего позднее Императором Всероссийским Петром III.
Серьезное влияние на психику и воспитание герцога имела политическая конъюнктура, к которой двоюродный дядя Адольф Фридрих прислушался чутко. Если веяло возможностью посадить воспитанника на шведский престол - он воспитывался как лютеранин. Как только положение дел менялось - выписывали православных священников. Можно только гадать, что творилось в голове и душе Карла Петера Ульхира.
Поразительны перекликания с судьбой отца. Карл Петер Ульрих лишился отца в одиннадцать лет, а матери в три месяца. В то время как Карл Фридрих - отца в два года, а матери в семь лет.
Оба очень рано покинули родину и вынуждены были жить в странах, которых не любили, что не могло не вызвать ностальгических переживаний. Оба мечтали о Гольштейне и Шлезвиге. Оба не имели счастья в браке. Оба не занимались воспитанием сыновей. Оба умерли рано: Карл Фридрих в 39, а Карл Петер Ульрих в 34 года.
Как ни крути, но от осины не родятся апельсины, даже если они королевских кровей, даже если они воспитаны во дворцах, тем более в казармах. В германских ли или российских землях, но судьба Павла Петровича I, говорит о том, что даже внуки, порой, повторяют судьбы предков.
“— Ах, королева, — игриво трещал Коровьев, — вопросы крови — самые сложные вопросы в мире! ".
