Если я вам скажу, что в свое время была настолько потрясена иранским сериалом "Шахерезада", что находила его пропущенные или еще не переведенные серии на других языках и изо всех сил пыталась понять их содержание, вы разве что покрутите пальцем у виска.
Ну, что там может быть такого?
Повторяться не буду. Однажды описала во всей красе. Жаждущий да приникнет.
Только умоляю, не говорите мне, как правильно пишется фамилия Моссадек. Я придерживалась рекомендаций иранистов, а вы, как хотите, так и пишите на своих каналах.
Вообще советы и замечания про то, что мне нужно делать иначе (особенно от других авторов Дзена), напоминают известный анекдот про третьего лишнего, вмешивающегося в интимные процессы влюбленной пары.
Найдите себе объект и резвитесь в соответствии со своим пониманием прекрасного. Я - такая какая есть. Хожу босиком (про переобувание), одеваюсь, как хочу и свою голову мне приставить никак не получится. Меняться кому-то в угоду я не буду, даже если со мной останутся лишь десять читателей.
Уж простите. В нашем деле главное - индивидуальность. Если она есть, вы кому-то нужны, полезны и интересны. В ее отсутствие вы тупая копия, люди уйдут к оригиналу и правильно сделают.
Так вот. Моя дочь была знакома с человеком, которого всю жизнь не оставляет тема Ирана. Это режиссер со сложной судьбой и биографией, родился в Киеве, живет в в Канаде, даже не хочу обращаться к тому, что он нынче о нас говорит.
У него в судьбе был фильм "Дом из песка и тумана", номинированный на "Оскар". И в том году, когда это происходило, на радио случился такой диалог:
Журналист: Как вам удалось (создать) очень предметный мир? (...) Художники изготавливали или вы собирали там то, что у полковника в интерьере - эти все ковры, золотистые подстаканники. Это изумительно. Были консультанты какие-то с той стороны, из Ирана?
В. Перельман: Нет, у меня была художник картины, ее отец иранец, так что она жила в таком (интерьере), когда была маленькая. И актеры были иранские (...) Так вот, они мне это сделали, и я выбирал, потому что это все похоже на русское. В смысле подстаканник. Постоянно чай пьют, сахар в зубы кладут и пьют чай через сахар.
Журналист: У нас это пришло в Россию через тюркские, персидские какие-то истоки?
В. Перельман: Я думаю, что да. И ковры на стене висят. Нигде уже в мире не висят.
В центре фильма - Массуд Амир Бехрани, полковник иранских ВВС, бежавший с родины после падения шаха. Жену его играет иранка Шорех Агдашлу. Их сына Исмаила - иранец Джонатан Ахдут.
Из рецензии: "Потрясающий, умный и очень глубокий фильм, великолепно поставленный и сыгранный. Причём, как ни странно, по стилю постановки - абсолютно русский фильм, несмотря на то что его снимали в США. Мало у кого из иностранных режиссёров получилось снять в Голливуде совершенно неголливудское кино, но у Вадима это получилось."
Здесь я остановлюсь. Замечу только, что фильм был дебютом начинающего режиссера и снят в 2003 году. А дочери повезло работать с ним на съемках фильма "Уроки фарси" в 2019-м в городе Бобруйске.
Сначала он назывался "Уроки персидского", но речь не об этом.
Вадим Перельман: "Через шесть месяцев после нашего приезда в Канаду я стал канадцем. Я говорил на английском без акцента. И никто даже не подозревал, что я не местный. Выдавало разве что имя…"
Из интервью Перельмана о фильме: "Они все думают о доме, как о панацее от всех проблем. Но дом ничего не решает. (...) Для Бехрани это фантом дома, который он потерял в Иране. Американской мечты нет, американская мечта – туман. Дом – иллюзия. Когда смотришь на всю эту рекламу, смотришь на своих соседей, всегда возникает чувство, что у кого-то жизнь, дом, машина и все остальное лучше, чем у тебя. У Высоцкого есть потрясающая песня про завистника: "У них денег куры не клюют, а у нас…" На этом и построена американская мечта: на зависти к соседу. Он достиг, а ты – нет. И бежишь, задрав штаны, подпрыгиваешь, пытаясь ухватить эту самую мечту. И никогда не достаешь. Но энергия массового стремления к ней и двигает вперед эту страну".
"Высоцкий для меня – звезда России. Он наш Шекспир".
"Корни — здесь. Отсюда я. Потому так важно для меня показать фильм в России. На премьере я сказал "Во мне осталась русская душа. Кусочек ее". Его я "замуровал" в свой фильм. Мне очень бы хотелось, чтобы русские это увидели. Почувствовали. (...) Очень люблю "Балладу о солдате", не могу не плакать, когда смотрю. Русские фильмы вообще люблю. "Летят журавли", "Москва слезам не верит", "Иди и смотри". Тарковского не люблю: он для меня очень холодный. (...) Русские фильмы я смотрю как произведение искусства, американские – как развлечение. Это большая разница".
Спустя годы он же говорил в других интервью:
О политике: "Я ее и в жизни избегаю, поскольку это все фуфло. Обычный человек не может трезво оценить политическую ситуацию — он может только лаять на караваны. В результате он чувствует себя угнетенным и возмущается вещам, которые не может контролировать — даже в условиях демократии. Я очень цинично отношусь к политике, и мне просто не хочется смотреть на нее через призму моего кино".
"Думают, например, что в России живут бандиты да алкоголики. Тем не менее американская кинопублика знает некоторые российские фильмы — претендентов на "Оскар", например. И все же едва ли кто-то назовет фамилию режиссера "Левиафан".
2021: "В России мне хотелось бы снять что-то о ГУЛАГе. Кажется, ничего по-настоящему сильного не было сделано. Очень интересно сделать фильм о политической фигуре, которая изменила все — например, о Горбачеве. Непонятно, где бы мы все были сейчас, если бы не он. Или вот буквально на днях мне женщина прислала на почту большой текст о Беслане — она очевидица событий. Это ужасная история, может быть, даже слишком ужасная, чтобы ее касаться. Плюс за такое сложно браться, потому что мы до сих пор не знаем правды…"
"Сейчас ищем деньги, не хватает трех миллионов. Думаю, пойду к Александру Роднянскому. Продюсеры спросили, знаю ли я его. Я сказал, что лично нет, но он меня знает, наверное".
***
Зачем я вспоминаю эти высказывания Перельмана разных лет? Во-первых, потому что еще во время съемок "Уроков фарси" много о нем читала. Ведь когда он потом прилетел в Москву на окончательный монтаж, дочь целую неделю работала при нем практически личным ассистентом. Мои материнский соображения, думаю, вам понятны.
Мы много говорили с ней о его удивительном тяготении к персидской теме. Дочь настаивала на том, что называть Иран Ираном просто неприлично. Для людей там живущих их страна осталась Персией. Ираном ее назвали американцы.
Перельман вспоминал о Персии всегда с удивительной тоской и болью.
В Тегеран рвется и герой его фильма "Уроки фарси" Клаус Кох, повар концлагеря. И его мечта спасает жизнь бельгийскому еврею Жилю Кремье, которому удалось выдать себя за перса.
Я знаю, что у фильма мог быть другой, более счастливый конец. В конце концов Кох был всего лишь поваром. И много лет спустя они могли встретиться с Жилем в Тегеране. Я помню даже то место в Москве, где снималась эта сцена.
Режиссер убрал ее из окончательного варианта.
Мечта не осуществилась. У фильма трагический, но правильный конец.
Я перелопатила все биографии режиссера для того, чтобы узнать - действительно ли он был женат на иранке или она просто была его большой любовью. Из разговоров с дочерью я поняла, что это случилось однажды в его жизни. И оставило такой глубокий след, что Персия не уходит ни из души, ни из фильмов.
Спросить у него теперь вряд ли получится. Такой вывод я делаю уже из трансформации его взглядов, которые прослеживаются по интервью разных лет.
А мне так хотелось понять эту персидскую тайну.
****
Самой довелось общаться с очень неординарным иранцем на выставке "Продэкспо-2016". Он обещал мне подарить свою книгу о сырах, но пока этого не случилось. Это он мне сказал тогда:
- Три вещи в мире бывают разными на вкус три раза в день — утром, днем и вечером. Вино, женщины и сыр. И надо обладать Божьим даром, чтобы чувствовать это…
Женщины в широком смысле слова. Вы поняли - мне переводчик с фарси так перевел.
Когда дома я открыла зарубежные источники и прочитала, кто такой доктор Солеймани, сама себе позавидовала.
И кто знает... Может, когда-нибудь я получу эту книгу.
А о том, что тогда узнала об Иране, ее жизни под санкциями и наших общих возможностях, я сегодня еще расскажу. Хотела прямо здесь, но не буду мешать сладкое с соленым.
