Нам очень была нужна связь с пограничниками. Любая! Наше начальство постоянно капало нам на мозги требуя установить связь с заставой. Пограничное начальство давило на пограничников с этим-же вопросом.
Видимо и их и наше начальство смотрело на карту острова и не могло понять, как это мы, находясь всего в шести километрах друг от друга, не можем «Наладить взаимодействие».
Да и для нас самих было очень соблазнительно иметь такую связь. Даже если брать наши редкие походы по отливу. А если кого накроет обвалом? Связи нет, на заставе не знают, что люди к ним вышли, здесь не знают, когда обратно придут. А если нападение?
В общем, связь была очень нужна, вот только где взять кабель для телефонной линии? Самое лучшее - это специальный телефонный кабель (так называемая «Полевка»). Одножильный кабель, внутри которого стальная струна и медные проволочки. Струна дает прочность, а медь – отличную проводимость. А вокруг прочная полиэтиленовая изоляция. Ну что стоило нашему или пограничному начальству выделить нам километров 10 этой полевки? Все вопросы были-бы сняты! Но как часто бывает в армии, приказ сделать связь есть, а кабеля нет!
Взводу связи было приказано распотрошить старые, многожильные кабеля и брать провода оттуда. К нашему счастью этих кабелей было много, и они лежали в отдельной землянке.
Всю зиму солдаты под Сашкиным руководством резали кабеля вдоль и выдергивали оттуда провода. Кабеля были толстыми, 48-жильными, но короткими, от 30 до 40 метров. Связисты отделяли провода парами, спаивали и изолировали стыки кусками изоляции от антенных кабелей (Изолента на острове была в тотальном дефиците, точнее ее просто не было). Готовые провода наматывали на катушки с расчетом, что их можно будет тащить на спине.
Так катушка за катушкой, к концу зимы нужное количество кабеля было изготовлено. Встал вопрос где тянуть эту «линию жизни». По отливу - это бесполезно. Постоянные обвалы будут перебивать кабель по три раза за день. Значит кабель надо тянуть через верх, рядом с краем обрыва.
А наверху сплошной ольшаник, переплетенный бамбуком. Рубить его просто невозможно, а значит единственный выход – ломиться напролом, раздвигая кусты.
Но как известно, там, где на танке не проедешь, там проползет Русский солдат (даже с катушкой за спиной). Взвод связи справился за три недели, и связь с заставой была установлена. Вот с чем сравнить такое свершение? Это один из парадоксов жизни на острове. На материке, труд каждого, как-бы растворяется в общем труде. А на острове, любое действие становится значимым и непосредственно влияет на жизнь всех. А что тогда говорить о таком событии, как запуск линии связи? Это как протянуть кабель через Атлантику, не меньше.
А как приятно было сняв трубку, услышать бодрый голос «Дежурный по заставе …. Слушает!».
Все лето мы пользовались этой связью. Хотя если честно, говорить нам было особо не о чем. Эта связь больше нужна была для экстренных случаев. Но периодически мы проверяли как работает линия. Линия работала отлично.
Осенью произошел первый обрыв линии. Обрыв починили, он оказался недалеко от роты. Но связисты принесли нехорошую новость. Кабель грызут мыши! Причем не только изоляцию, но и медные жилы! Зубы они что ли о кабель точат? После этого, обрывы пошли каждую неделю. После очередного порыва мы сразу не пошли чинить, а потом оказалось, что чинить, собственно, уже нечего! На протяжении первых полутора километров кабель был буквально съеден! Мыши нарубили кабель на мелкие кусочки длиной около 10см. Причем видно было, что грызли его потихоньку. Тут прогрызена только изоляция, тут Кабель перегрызен наполовину, а тут перегрызен полностью, и одним концом утащен в нору. Вот прямо так! Нора, а из нее торчит кусок кабеля! Тоже связь себе захотели? По всему маршруту на земле валялись мелкие кусочки проводов - остатки нашей линии.
Остальная связь в роте была проброшена полевкой, и с мышами проблем не было, а наши самодельные провода имели жиденькую изоляцию из какой-то рыхлой резины. Похоже запах этой резины оказался для мышей привлекательным. Связь с заставой, установленная с таким трудом, была полностью уничтожена.
Повторить такой подвиг и снова установить связь, мы уже не пытались. Все длинные кабеля уже были использованы, а потрошить короткие, это совсем уже за гранью добра и зла. А главное какой смысл. Раз мыши едят этот кабель, значит опять сожрут и не подавятся.
А как нужна была нам связь с заставой во время налета! Налет произошел утром, а уже вечером замполит заставы был у нас на КП. Он рассказал, что их начальство приказало любой ценой установить постоянную связь и прояснить обстановку. Пограничники выполнили приказ, но цена была слишком велика! Они послали замполита с рацией к нам на КП, и наряд из двух человек с рацией на мыс.
Получился радиомост. Рация на заставе, рация на мысу и рация у нас на КП. Почти неделю этот радиомост работал. А теперь представьте, их всего 8 человек. Один на вышке, двое на мысу, один у нас на КП один у них на заставе, один повар. А ведь еще и менять надо людей. Сидеть на мысу под ледяным ветром и дождем, без крыши над головой совсем нездоровое занятие. Людей нужно кормить, им нужно спать… У пограничников и так служба была суровая. А тут они за неделю вымотались просто в хлам!
Через неделю, их начальство, видя, что больше ничего «интересного» не происходит, разрешили снять наряды и пограничники опять ушли к себе.
Беда нашего полка была в том, что у нас не было своих судов. Случись что, нужно было кого-то просить. А у всех свои дела, им до наших забот глубоко фиолетово. Свое судно было даже у метеостанций (судно «Атмосфера»).
Пограничники в этом смысле были королями. У них была целая куча специальных судов (ПСКРов).
Эти корабли были быстроходными, прилично вооруженными и имели отчаянные экипажи. Если удавалось напроситься на ПСКР при поездке на остров или с него, то можно быть уверенным, что доставят в лучшем виде и с ветерком. ПСКРы постоянно курсировали вокруг островов. Патрулировали границу и гоняли браконьеров.
Если попасть на гражданское судно, то не факт, что тебя привезут куда нужно. Подойдет судно к острову. Капитан посмотрит в бинокль и говорит: «Нет, сегодня накат слишком большой, я мотоботом рисковать не могу!». И стоять корабль не может, у него свои дела. Так бывало, что наши отпускники месяцами катались пассажирами, аж под Камчатку. Никак не могли высадиться на остров.
С ПСКРами гарантия была железная. Уж если капитан взял тебя, то будь уверен, что тебя доставят куда надо и выкинут на остров. Даже если начнешь упираться руками и ногами.
Большой накат? Нет проблем! Всех пассажиров одевают в спасжилеты, связывают веревкой и садят на резиновый плот. Мотобот разгоняет этот плот прямо в полосу прибоя. Все кувырком, все мокрые, но все живы и здоровы и все на острове! А мотобот в полосу прибоя не суется, рядом дежурит. Потом обратный процесс. Кому надо с острова всех в спасжилеты, на веревочку, и на этот плот. Мотоботом плот прямо через волны наката выдернут, если кто в воду упал - подберут, если нахлебался – откачают. Раз, и все на борту.
Все по военном четко. Кто замерз – согреют, кто намок – высушат, кто голоден – накормят. Красота!
Но попасть на ПСКР это еще ухитриться нужно. Все-таки боевое судно. Куда идет спрашивать не полагается, когда прибудет тоже. Кого попало на борт не возьмут. Тут только если через командование договориться.
Удобств на корабле минимум, шляться по боевому кораблю тоже не положено. В каюту посадили, вот и сиди всю дорогу.
Зато сутки и ты на острове! Шторм, не шторм, боевым кораблям полагается в любую погоду ходить. Вот потому я и сказал, что отчаянные экипажи были. Иной раз в сильный шторм, даже смотреть со стороны страшно как ПСКР колбасит. Но что поделать, служба у них такая.
С пограничниками мы жили мирно. А чего нам делить? У них свои заботы у нас свои. Они к нам за помощью приходили если прижмет. Ну а нам помощь не нужна, мы самое большое и самодостаточное подразделение на нашей половине острова.
Однажды пришел к нам в очередной раз начальник их заставы. Мы как всегда его накормили, напоили, стали спрашивать, чего добру молодцу надобно. А он мнется как-то странно. Вопросы мутные задает вроде как ни о чем. Вроде и помощь не нужна. А чего пришел тогда? Соскучился родной? Он что, просто так пол дня на отливе по камням прыгал чтобы на нас посмотреть?
Догадались мы чего он пришел. Их КГБшное начальство себе на уме, да еще и с гонором. Типа они тут главные. Вот и послали начальника заставы инспекцию провести. Проверить, как у нас дисциплина, как у нас с законностью и вообще…
А ему неудобно напрямую сказать. Вдруг обидимся, тогда и хлеба не допросишься и помощь тогда просить неудобно. Вот зачем ему с нами отношения портить. И отказаться нельзя, у него приказ!
Ему нужно что-то в рапорте написать. А что писать? Мы со своими локаторами для него как инопланетяне. Он в них ничего не понимает. Да, что-то очень большое. Да, иногда крутится. Прямо пепелац какой-то. Вдруг и правда улетим на альфу центавра, а ему потом отвечать.
Ситуация патовая. Вроде уже обо всем поговорили, на третий раз погоду обсуждаем. И нам неудобно, и он не в своей тарелке.
Перемигнулся я с командиром и пограничнику говорю: «А хотите посмотреть на работу боевого расчета? У меня как раз проверка внезапного включения» (Кстати это была чистая правда, я тогда И.О. зампотеха роты был). Он конечно с радостью ухватился за эту идею. Сразу видно что у него просто камень с души упал. Понятное дело, это интереснее чем на четвертый раз о погоде трепаться.
Пошли мы с ним на «Дубраву» (Это я специально, чтобы побольше да посолиднее). По дороге я ему рассказал, как у нас боевая учеба идет, как мы тренируем расчеты. Как дежурим. А чего такого? Нам нечего скрывать, мы хоть и не войска КГБ, но служба поставлена как надо.
Пока идем, смотрю – эльмехи бочки катают. Эх неудачно! Могут и не успеть. Должны конечно успеть, но могут и просохатить.
Приходим в расчет. Меня, как положено, встречают докладом по всей форме. Сразу видно, дисциплина у нас - железная. Я достаю секундомер, командую: «Контрольное включение». Секундомер начинает тикать. Дежурный оператор делает шаг, и жмет на кнопку. За стенками кабины коротко орет ревун.
И тишина… Электричества на станции нет. Нужно успеть дизеля завести. В тишине громко тикает секундомер. Я пограничнику поясняю: «Если сейчас, за 45 секунд дизель не заведут, то расчет не уложится в норматив». Мы оба видели, что эльмехи катают бочки вдали от станции. Сейчас они побросав бочки бегут по сигналу ревуна а агрегатный прицеп.
Вот стрелка прошла 30 секунд. Начинаю волноваться, вдруг не успеют?
40 секунд – тишина.
42 секунды - где-то резко взревел дизель.
Ровно 45 секунд - на станции загорелись все лампочки и появился звенящий звук 400 герц. Питание подано! Успели черти!
Оператор быстро начинает щелкать тумблерами различных систем. Сразу видно, что оператор щелкает буквально не глядя, настолько это отработанный процесс. Гудение усиливается, вот начал разгон электромашинный усилитель, вот пошла антенна.
И наконец, включается передатчик и на станции, огромным желтым глазом, загорается индикатор кругового обзора. Оператор докладывает: «Тов. лейтенант, станция включена, в воздухе две цели». Я останавливаю секундомер. Отлично! Все молодцы. И мне приятно, что не ударили в грязь лицом. Показали пограничнику все, на что способны. Видно, что он очень впечатлен. Для него это как на космическом крейсере побывать во время ракетной атаки. У нас всяких транспарантов, тумблеров, ручек и лампочек как на «Шаттле» вместе с «Бураном», и для нас это обычное контрольное включение. Мы так каждый день включаемся иногда и по нескольку раз.
В принципе, всю эту показуху и не обязательно было делать. Пусть бы сам выкручивался как хочет. Но нам не жалко, пусть знают наших! У нас тоже, каждый день на разводе командовали: «На охрану воздушных рубежей нашей Родины, Союза Советских Социалистических республик заступить! Так что мы тоже в какой-то степени пограничники. Еще неизвестно, что важнее. Пустые кусты в бухте охранять, или воздух на 500 км во все стороны контролировать.
Ушел пограничник к себе отчет писать, а нам все равно, пусть «контора пишет». У нас своих проблем выше крыши. Как помочь (например с кабелем), так нет никого, а как проверять, так все тут как тут. Но мы не в обиде, приказ есть приказ. Приказ надлежит выполнить так, чтобы дурь начальства видна была как можно более отчетливо :-).
