Помните, как Стивенсон в «Острове сокровищ» описывал сундук Билли Бонса? «Мы нашли кучу самых разнообразных предметов: квадрант, жестяную кружку, несколько кусков табаку, две пары изящных пистолетов, слиток серебра, старинные испанские часы, несколько безделушек, не слишком ценных, но преимущественно заграничного производства, два компаса в медной оправе и пять или шесть причудливых раковин из Вест-Индии. Впоследствии я часто думал, зачем капитан, живший такой непоседливой, опасной, преступной жизнью, таскал с собой эти раковины».
Размышлял над этим в своих дневниках и Дмитрий Краснопевцев, один из крупнейших представителей советского живописного андеграунда. И отвечал себе так: старый пират стремился, пусть и неосознанно, к красоте. Словно из сундука Билли Бонса были и предметы, которыми Краснопевцев наполнял свои холсты – от тех же раковин до «куриных богов», от амфор до старинных свитков, от жестяной посуды до обычных деревяшек.
Неудивительно, что такая любовь к миру предметов сделала его, исключая ранние работы, художником одного жанра – натюрморта. Точнее, метафизического натюрморта, написанного на стыке символизма и сюрреализма. «Красота – это гармония, порядок, тишина», - говорил Краснопевцев. А что же может быть «тише» натюрморта?
В его холстах предметы часто освобождаются от привычных «амплуа», становятся фрагментом общей гармонии, к которой Краснопевцев стремился всю жизнь. А иногда и пытаются копировать наш, человеческий мир. Как в работе «Сосуд с водой, камнями и раковиной», где, все вместе, детали натюрморта, мертвой природы, напоминают природу живую – женский портрет в профиль.
Интересно, что и квартира Краснопевцева, где он жил с женой, напоминала одну из его картин. Та же наполненность предметами. Но не скопидомская – эстетическая. Художник искал и приносил домой все, что было или казалось ему красивым. Кстати, позднее, уже после его смерти, мастерская была перенесена в Музей личных коллекций. То есть сама стала экспонатом.
Собственно, в реальности мастерская эта была крохотной комнатой в более чем скромной квартире, где Краснопевцев и написал почти все свои картины. Держась, кажется, всегда немного в стороне от шумных собраний собратьев по кисти, также загнанных в СССР в подполье. Не участвуя в печально известных «бульдозерных выставках». Не стремясь к шумной славе. Хотя порой она сама находила его. В 1956-м репродукция картины молодого Краснопевцева попала в известный американский журнал «Life». Чем это обернулась у нас, догадаться нетрудно – его изгнали из Союза художников и лишили мастерской.
Впрочем, уже в начале 1990-х Дмитрий Михайлович взял реванш – стал первым художником, получившим премию «Триумф». Но главным триумфом и была эта жизнь на задворках, наполненная творчеством.
