Женя настойчиво стучалась в калитку к местному Шаману, так все называли Валерия Иваныча Шманко.
Валерий Иваныч, несомненно, обладал некими способностями, и с этим фактом было согласно всё село.
Иначе, откуда он знал ответы на вопросы любой сложности? Стоит ли сажать сегодня огурцы?
В какой момент деньги лучше снять со счёта и хранить наличными?
Почему у Семёнихи закололо в правом боку? Всё он знал!
И вот, Женю с некоторых пор волновал один-единственный вопрос: а надо ли ей идти замуж?
Со стороны семейства она испытывала постоянное давление, хотя, им так не думалось.
Казалось, замуж её хотят вытолкать все, включая цепного пса Марата...
Мешает она им, что ли?
Один раз гадала Женя с подружками, за компанию, под Рождество. Тема была, естественно, "суженый".
Надо было выйти во двор и кинуть валенок себе за спину, а потом выглянуть за калитку и спросить у первого прохожего – как его зовут?
Дошла очередь до Жени, она кинула.
Прохожий, после того, как над его головой, кувыркаясь, просвистел валенок, отказался называть имя, и, почему-то, припустил от девиц сугробными прыжками...
Женя и подруги поняли, что замуж ей не светит!
Она и выдохнула с облегчением.
Почему всё окружение Жени считало, что ей необходимо замуж?
Мама так и говорила:
– Женуария! Тебе уже тридцать лет! Я в твоём возрасте уже тебя и Вальдемара родила.
Мама любила смотреть сериалы, и назвала дочь и сына по-сериальному. Отец не признавал этих закидонов, и звал своих детей привычно, Женей и Вовой.
– Женька! Вовка-то балбес! Он не женится и не подарит мне внуков. Только на тебя надежда! Выйди замуж, доча, а? Роди мне наследника!
Одна бабушка предостерегала внучку:
– Женя, не спеши ты с этим делом! Меня выдали замуж за нелюбимого, я всю жизнь мучилась. Один раз я его, пьяного, избила от души! Ох, как я отвела душеньку! Он проснулся и не поймёт: кто его так отходил? А я и не призналась!
Брат Вальдемар на слова был скуп.
– Женька, как тока, так сразу.
Вот, она и направилась к Шаману за правдой, и стучалась сейчас в его двери.
– Здрасьте, Валерий Иваныч.
– По ерунде пришла, Женуария?
– Лучше просто, Женя. Ну, кому ерунда, а кому и спать не можется, словно это вопрос всей их жизни.
– Твои что ли напирают?
– Да ещё как напирают! Достали... – сначала возмутилась она, а потом поразилась его проницательности – она ведь ещё не спросила, а он уже отвечает!
– Правильно напирают. Тебе до тридцати двух родить по судьбе предписано, иначе...
– Иначе что? – испугалась Женя.
– Иначе – всё! – В последнее слово он вложил столько фатальной разрухи, что Женя испугалась.
– А надо ли мне выходить для этого замуж?
– Ну, родить и без мужа, конечно, можно. Но я не советую.
– Почему? Не люблю я никого. Кроме... Ну, неважно. Мне там ничего не светит...
– Понимаю. Ну, светит, не светит, разберёмся. А безотцовщину плодить негоже. Ты в семье воспитывалась полной, понимать должна.
– Ну, вот... Как-то так у меня всё не по-людски, – повесила голову она.
– Понял. Ну а, если бы пришёл к тебе ОН. Ты бы его увидела с порога и как бы отреагировала? Обрадовалась или как?
– Испугалась бы.
– Отлично. Это показатель живых чувств.
– Но он не придёт.
– С чего ты взяла?
– Как, с чего? Когда он за мной ухлёстывал, мы глупые и маленькие были. Неискушённые. А теперь, наверное, я ему не нужна...
– Женя, готовься к переменам в своей жизни.
– Вы что, приворот сделаете? – затаилась Женя.
– Нет, этими бабскими штуками я не занимаюсь. Это вредно и глупо. Кто захочет жить с роботом, который в рот тебе заглядывает? У меня другой метод. Вернее, план.
– Какой? – испугалась Женя.
– С сегодняшнего дня ты поселишься у меня в пристройке. Будешь готовить еду и поддерживать порядок во дворе. На неделю.
– Валерий Иваныч! Что люди подумают? Молодая девушка поселилась к одинокому мужчине?... Разговоры пойдут!
– А нам того и надо, вызвать обчественный резонанс! Не бойся, Женя, я тебя не трону. И отцу твоему объясню, что это всё часть плана – выдать тебя замуж. И твои возражать не станут!
– А какой у вас план, Валерий Иваныч?
– Ну, назовём его, "соединение двух сердец". И ещё. Ты должна неукоснительно соблюдать мои требования. Буду говорить "зайди" и тут же "выйди", слушайся.
... В старших классах Жене очень нравился один мальчик, Руслан. Он был красив и недосягаем, как бог. Картинный красавец.
Но, как часто бывает, Руслану Женя была неинтересна.
Её всем сердцем любил Трофим Рублёв.
Семья Трофима была пьющая и бедная, и из напоминания о деньгах у них была только фамилия.
Он часто ходил в коротковатых брюках, нестриженый и вечно голодный. Если девочки на уроках труда готовили салат или пекли пирожные, Трофимка был тут как тут.
Он тайно любил Женю, но, даже не смел приблизиться. Она это понимала. Находила от него скамканные записки и краснела. Ей было приятно, что она так нравится мальчику, но особо его не приближала.
Один раз Трофим осмелился и взял её за руку, когда они стояли рядом на линейке. Она руки не отдёрнула, в душе стало хорошо.
Долго потом она вспоминала тёплое и трепетное прикосновение...
А потом как-то разошлись их пути-дорожки.
Прошло время.
Трофимка, настрадавшись в детстве, решил непременно выбиться в люди. Закончил техникум и занялся бизнесом.
Стал возить в село одноразовую тару и упаковку.
Затем развернулся больше. Нанял помощника, и бизнес пошёл куда лучше.
Трофимка похорошел, купил дом. Трудился день и ночь, без отпуска, заключал договоры на поставку тары уже и в соседние сёла. Он стал завидным женихом.
Теперь уже Женя сомневалась – нужна ли ему.
...Женя катила по улице сумку на колёсиках, красную.
Шаман велел своё перемещение обстряпать как можно более кричаще.
Первой после заезда Жени к Шаману прибежала нетерпеливая сплетница, Софка.
– Валерий Иваныч! Вопросик есть! – сказала она, ошалело крутя головой в поисках
Жени.
– Какой?
– Э-ээ. Не буду ничего придумывать, а развейте, пожалуйста, наши обчественные сомнения. Зачем к вам шла Женуария с красной сумкой? Вы что, женитесь?
– Тьфу, фифа языкатая! Прищеми помело! Какое твоё сорочье дело? Сплетни носить пришла?
– Нет! Этим вопросом очень сильно озадачен один человек, не скажу, кто! Он и просил ясность обозначить.
– Ясность тут одна. Так надо! И перед тобою я отчёт вести не должон! Уходи. И вопросов мне больше не приходи задавать, – строго сказал Шаман. – Особенно про вклад свой процентный...
– Как? Прогорят накопления мои тогда!
– И пусть прогорят. Пока не скажешь, кто интересом исходит.
– Трофимка это Рублёв!
– Спасибо. Ступай, Софка, – покровительственно сказал он. – И всем доложи: нанял я Женуарию готовить мне еду энту неделю по договорённости, потому как буду очень занят шаманскими делами, от которых отвлекаться нельзя. Неделю ко мне, передай, чтоб никто не шастал!
– А Женька почему вам готовить должна? Она же только здорова ресницы людям наращивать! Я гораздо лучше её готовлю! – возмутилась Софка.
– Она послушная, всё сделает, как попрошу. А ты лишь супротив здорова огрызаться. Ступай!
– Тайны напустили, Валерий Иваныч! Стало быть, никого не примете? У Семёнихи в боку...
– ...приниму, так и быть, одного человека, и больше никого!
– Каво? – сухими губами спросила Софочка.
– Трофимку. А ежели он не явится, то никого. Сроку у него одна неделя!
Софка посеменила разносить новости по селу, что затевается Шаманом нечто грандиозное.
Настолько, что он готов неделю есть невозможную Женькину стряпню...
Подходил к концу третий день нахождения Жени у Шамана. Они играли в карты и хохотали.
Валерий Иваныч рассказывал, как отговаривал одного слишком суеверного мужика быть таковым после того, как он съел две столовые ложки соли.
Ему кто-то сказал, что если случайно рассыпешь соль и при этом не хочешь ни с кем поругаться, ты должен слопать всё, что рассыпал!
Ну, тот и съел, и у него чуть почки не отказали!
– Валерий Иваныч! А вы почему шаманский обряд не проводите, про который Софке сказали? – вдруг спросила Женя.
– А! Да какой там обряд! Это я отпуск взял! Устал я от посетителей! – признался он. – Десять лет всё идут и идут...
– Вот это дела! Там всё село гудит про вас, а вы просто отдыхаете? Ну вы и оригинал, Валерий Иваныч!
– Скажу тебе одну тайную вещь, только ты никому... – перешёл на шёпот Шаман.
– А?
– Я платки козьи вяжу на досуге! Спицами! – озираясь, прошептал Валерий Иваныч. – Мне так нравится процесс, сил нет!
– Вы? Платки?
– Да тише ты! – прикрикнул он. – Хоть повяжу недельку без этих Семёних! Сейчас покажу! Только, чур, не смейся!
– Да вы что! Какое там, смеяться!
Он разложил перед Женей несколько платков и косынок.
– Это просто чудесно, даже не ожидала! – восхитилась Женя. – А меня научите?
В такой интимный, можно сказать, момент, в дом Шамана явился... Трофимка Рублёв. Стоит, стучится!
Шаман быстро забросил платки за диван и напустил на лицо значимое выражение.
– Трофим? Проходи. Я тебя ждал.
Глаза у молодого человека были испуганные, если не сказать, отчаянные, потому что Софка от страху передала следующее:
"Трофим! Тебя вызывает Шаман. Если ты не явишься, то жить тебе осталось неделю."
– Женуария, выдь-ка отседава, – сказал Валерий Иваныч максимально строго, словно и не открывал ей только что платочную тайну.
Женя послушалась... Они с Трофимом пересеклись взглядами, пока выходила.
– Трофим, чего трясёшься?
– А зачем вы на меня смерть наслали?
– Чего? Вот, Софка балда! Ничего плохого у тебя не будет, расслабься.
– Фух! А то Софка меня уже чуть ли не схоронила...Трындычиха!
– Пьёшь? – прищурился Шаман, воспользовавшись Трофимкиным страхом.
– Ну... Это... По праздникам, как все... если, не работаю...
– Молодец. Нельзя тебе. Генетика у тебя не ахти. А теперь, к делу. Женуарию спасать надо. Если она не родит к тридцати двум, детей у ней впоследствиях не будет.
– А я тут при чём?
– Ты с кем сейчас живёшь? С Варькой Муркиной?
– Нет. Она в город подалась...
– Один, стало быть?
– Один.
– А ты знаешь, оболтус, что Женуария по тебе сохнет?
– Насколько я знаю, странная она... вроде бы, мужиками не интересуется, – понизил голос Трофим.
– Дурак ты! Это кто тебе наплёл чушь эту, Софка небось?
– Ну, нет... так. Жене уж тридцать, и ни одного парня рядом не ходило... это странно! Даже её подруги говорили, что когда гадали, и ей не выпало жениха, она только обрадовалась...
В лучшем случае, она, получается, старая дева...
– Однолюбка она, а не дева, тупень ты дубовый! Тебя одного Женуария любит, вот и подумай! Зачем ей эти воздыхатели?
– Да? – обалдел Трофим.
– Да! Проверим?
– Давайте, – согласился Трофим.
– Женуария! Подь сюды!
Женя пришла.
– Возьми её за руку, нежно, тока смотри, не цопни её, как коршун мышу!
Трофим взял Женю за руку с душой, точно так, как на той линейке. У Жени стало такое блаженное выражение лица, что она потерялась во времени.
– Вишь? – тихо спросил Шаман. – Поплыла баба!
– Чего? – возмутилась Женя, отдергивая руку. – Кто это поплыл?
– Женуария! Энто был эксперюмент! Выдь отседа! – прикрикнул Валерий Иваныч.
Когда Женя вышла, он продолжил.
– Значитца так. Готовит она нормально, не помёр ещё. Двор в порядке дёржит. Послушного харахтеру. Кстати, как там твой бизнес поживает? – Шаман немигающим взором пропекал Трофима.
– М-мой бизнес? А что?
Шаман стал шевелить губами и впал в какое-то пограничное состояние. Он поднял руки к ушам, и делал однотипное движение, словно хочет с помощью рук нарастить себе уши, и лучше слышать...
Он делал так минут пять, и Трофим заволновался.
– Женя! Сюда! – позвал он. – Шаман, кажется, двинулся...
В комнату вновь зашла Женя. Они с Трофимом смотрели на Шамана, а тот всё прислушивался и смотрел в пустоту.
– Он про мой бизнес зачем-то спросил, строго так, и всё... ушёл в астрал... – погибшим голосом сообщил Трофим.
– А! Это у него бывает. Сейчас что-то выдаст!
– Целуйтесь! – вдруг заорал Шаман так, что они подскочили на месте. – Горько! Горько!
Трофим от страха припал к Жене и стал целовать. Она сначала была напряжена, а затем, обмякла в его руках... Это было так замечательно! Долго! Приятно!
– Вы чевой-то тут устроили, развратники? – услышали они голос Валерия Иваныча.
– Тык, вы же сами сказали...
– Я на свадьбе вашей был! Которая этой осенью состоится! Это я тама "горько" говорил! Устроили тут!
– Простите, Валерий Иваныч! Мы не поняли!
– Женуария! Ступай! Бесстыдство она мне тут развела! Я её в кухарки, а она... Трофимка, проводи её... к себе! А уж там что хотите... А то, Шаман опять виноват будет...
Устал я от вас. Мне теперь силы восстановить треба...
Молодые люди ушли.
Шаман, по-отечески улыбаясь, смотрел на две удаляющиеся спины.
На Женькиной по-свойски лежала рука Трофима. Второй он нёс красную сумку.
"Давай-давай, не оплошай, брат. Три месяца тебе на всё про всё. А осенью я подарю вам на свадьбу пуховый платок.
А, пока у меня организовался негаданый отпуск, пойду-ка я его довязывать..."
Спасибо Подписчикам за посильную поддержку! Ваш вклад помогает рассказам выходить регулярно.
Ещё одна классная история здесь.
Подписывайтесь на канал, "Всякие россказни". Присоединяйтесь! Ставьте лайки, пишите отзывы!
У нас тут хорошо!
