О “Вавилонской блуднице” слышали многие. История давняя. Более того, Библейская. В общем, проверена временем и народами. Оно и понятно, не любили древние сей город. Не любили за политическое доминирование, военную мощь и торговую удачу, а обвиняли в моральном падении и прочих, как они считали, “мерзостях”.
К таковым, причисляли и появление в Вавилоне ростовщичества, как вида законной коммерческой кредитной деятельности. И это, в общем, не вызывает возражений - мало кто из нас не сетовал на “мироедов” с их ипотекой и “потребительским”, а уж слова “процент” и “просрочка” вызывают если не гипертонию, то точно икоту и судорожное "чур меня".
А ведь можно сказать, в некоторой степени, что кредит определил появление государства как регулятивного общественного механизма, призванного устанавливать и соблюдать правила как давать, брать и возвращать нечто необходимое кому-то. Да что там “кому-то”, практически каждому.
Кредит, как и нужда - штука не новая, уж точно древнее денег. Как только человек отошел от социальных норм общественного питания “мамонтом”, в кругу родственников и соседей по пещере, и стал возделывать землю, с целью получения урожая, так сразу же столкнулся с неравенством. У кого-то появлялись излишки, а кому-то не хватало, не то чтобы на следующий посев, но даже на пропитание сейчас.
Вполне разумно предположить, что зажиточный был еще и сообразительным. Как результат - появилось ростовщичество. Берешь пять мер зерна, а отдаешь семь и попробуй не отдать.
Для “попробуй не отдать” понадобились общепринятые основания и аппарат принуждения. Можно сказать, что в начале была нужда, затем кредит, а уж потом государство и деньги, полиция и тюрьма, в данном случае, долговая.
Помимо множества других прегрешений, Вавилон активно развивал письменность, библиотечное и архивное дело, а кроме того, бухгалтерию. Отсюда нам известно, что организованное, регулируемое законом и государством ростовщичество, появилось в междуречье во второй половине третьего тысячелетия до нашей эры.
Займы, порой, носили потребительский и коммерческий характер одновременно. Так, судя по клинописным записям на глиняных табличках, чаще всего занимали зерно на посев и пропитание до сбора урожая. Результаты которого, частью оставались на “жизнь”, частью на следующий посев и, ясное дело, на возврат кредита.
Эти операции носили характер натурального хозяйства, а точнее, если взял мешок ячменя, то и возвращаешь мешок, только полтора или два, что свидетельствует о рыночных отношениях в области кредитования.
Согласно, принятым правилам и законам, Вавилон, как государство, регулировал и гарантировал деятельность ростовщиков и менял. При том, чаще всего путем истребования задолженности и наказания за просрочки по выплатам, как правило в виде рабства.
Кроме того, общество было обеспокоено финансовой грамотностью - сохранились глиняные таблички, свидетельствующие о том, что в начале первого тысячелетия до нашей эры в школах преподавали основные правила займа и банковской деятельности.
На черепках мелькают клинописные термины: “долговое обязательство”; “процентный и беспроцентный заем”; “дар” и тому подобное. Кроме того, приводятся примеры математических задач, в основе которых лежат вычеты процентов, выплат и прибыли по финансовым операциям.
Те, кто плохо учился кредитному делу в школе, рисковали в будущем своими чадами - их могли забрать в счет погашения долга. Наследники нередко становились залогом или средством оплаты ссуды. В Вавилоне, а затем и в Ассирийском государстве гуляла пословица: “Умный человек живет расчетами, сильный - руками своими, а слабый и глупый - ценой своих детей”.
Финансовая грамотность уже тогда считалась необходимостью для приличного существования в обществе. Может здесь кроется одна из причин успеха Вавилонского, а затем и Ассирийского государства, основанных в первую очередь на военной мощи, однако и на экономическом процветании тоже.
Вообще сохранилось немало бухгалтерских документов, свидетельствующих о том, что ростовщичество глубокими корнями связало все междуречье. Так жрицы Бога Солнца - Шамаша в городе Сиппаре выдавали кредиты зерном, а затем передавали долговые клинописки, если можно так сказать, своим родственникам мужчинам, которые скупали за долги земельные участки и сдавали их в аренду.
Полученную прибыль, частично отдавали храму, в счет оплаты долгов прежних владельцев, а часть давали в кредит тем же должникам, которых для выплаты ссуды, периодически, еще и обращали в рабов. С другой стороны, зачем им свобода, когда урожай, ради которого они взяли кредит, забран в счет оплаты долга.
В городе Урук славно проживали некие братья, которые развили бурную кредитную деятельность. В результате за двадцать лет непосильного труда, они скупили или забрали за долги одних домов сорок с лишним штук. Стали крупными землевладельцами и зерноторговцами.
Кредитное дело в Вавилоне имело ту же особенность, что и любое другое в те времена, а именно, носило семейный характер. В городе Ларсе процветали отец с сыновьями, которые стали крупными работорговцами. Важно то, что их товаром были соотечественники, которых до этого они ссужали зерном и скотом. Людей продавали их бывшим соседям для работ в полях или ремесленных мастерских.
Коль пошло такое дело, и ростовщичество стало столь важным общественным явлением, то оно не могло не быть кодифицировано и не упомянуто в Законах Хаммурапи.
Так, устанавливаются 20 процентов годовых при денежном займе и до 33-х при зерновом. Также, упоминается право кредитора требовать от должника внесения залога в виде земельного участка, засеянного под будущий урожай кредитным же зерном.
Закон требовал обсуждения всех условий для достижения обоюдного согласия и лишь затем “смягчить глину”, то есть подготовить табличку для нанесения клиновидного текста договора займа. Эта норма, судя по многочисленным документам, была продиктована нередкими акциями возмущения, беднейших слоев населения, кабальными условиями проживания, в которые их вгоняли кредиторы.
С другой стороны, не следует считать Вавилон государством социальным. Потуги усмирять аппетиты ростовщиков, скорее навеяны таким же стремлением получить сполна налогов с податного населения, коим в большинстве своем были свободные, но не богатые подданные местных царей.
Из клинописных текстов Вавилона и Ассирии, а также из некоторых библейских, следует, что отношение к ростовщичеству вообще было не слишком уважаемым. Во всяком случае, благородным делом его не считали. Потому, было принято брать неравноценные проценты с соотечественников и иностранцев - приезжих просто грабили кредитами.
Вавилон не только положил основу ростовщичеству, как разновидности коммерции, но и основал банковскую деятельность. Существовали храмовые, а затем и частные банки зерна. Каждый вкладчик вносил на некий склад зерно, взамен которого получал глиняную квитанцию. Которая, в свою очередь, могла служить средством расчета при любых сделках.
Кроме того, хранимый вклад, мог служить средством залога и расчета по кредиту. Хранение было не бесплатным, что означало: вложил десять мешков - забирай девять.
С другой стороны, “банк” гарантировал сохранность вклада, то есть вложил здоровое зерно, таковое и получишь, а также надежность безналичных расчетов между вкладчиками, что в условиях малоконтролируемой преступности, немаловажно.
Как говаривал Остап Сулейман Берта-Мария Бендер: “- Если в стране ходят денежные знаки, то должны быть люди, у которых их очень много”, а уж он то знал.
Так, в Вавилоне наибольшую известность, и как водится огромное влияние, получили два банкирских дома - Эгиби и Мурашу. Они, помимо кредитной деятельности как таковой, получали в управление земельные участки, переданные государством крупным чиновникам.
Урожай с этих участков и ископаемые, добытые из их недр, менеджерами торговых домов реализовывались на местных и зарубежных рынках, а прибыль распределялась между госслужащим, которому царь отдал землю и банкирским домом.
Прибыли были огромны, если учесть, что на полях и в рудниках трудились рабы из числа должников, принадлежащих ростовщикам Эгиби и Мурашу. Так начинал сливаться государственный и частный капитал, так зарождалась не только банковская деятельность, но и коррупция всех ступеней власти. Вот как появлялась “Вавилонская блудница”.
Сохранились сведения о деятельности ростовщиков дома Эгиби в финансировании крупных коммерческих и государственных проектов. Они инвестировали, кредитовали или принимали участие в виде гарантов в тех или иных крупных сделках, которые носили как государственный, так и международный характер.
Кроме того, влияние домов Эгиби и Мурашу было столь велико, что у них кредитовались вавилонские цари. Существуют клинописные протоколы совещаний представителей правительства и даже монархов, где специалисты этих семейных кредитных организаций, консультируют и принимают участие в принятии важных государственных решений.
Вместе с ростом влияния и благосостояния ростовщиков Вавилона, увеличивалось и недовольство их деятельностью. Неуважение перерастало в ненависть. Долги, как известно, дружбе и популярности не способствуют.
То же самое распространялось и на государство со стороны соседей. Легенда о “Вавилонской блуднице” появилась в недрах иудейского народа. Сей образ, украшенный порфиром, багряницей, драгоценностями, золотом и жемчугом, трактовался не только как характеристика известных дам, но и городов, государств и религиозных организаций. Так или иначе, но он говорил о продажной и беспринципной репутации пусть и богатых, но бессовестных.
Немаловажную роль в формировании международного образа Вавилона как “матери блудницам и мерзостям земным”, в том числе, сыграло столь развитое ростовщичество, с его прибылями и цинизмом, расчетливостью и меркантильностью, принявшее государственный и даже международный размах.
С другой стороны, кому и когда мешала развитая банковская система или финансовая грамотность, усвоенная еще в школе. Вот от чего хотелось бы избавиться, так это от невежества, зависти и невоздержанности, но это похоже совсем фантастика. Может осилить нужду, для начала. Ну хоть попробовать.
